Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Тихомиров Валерий (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
До Наваторов оставался один квартал. Именно там и жил великий Маг и Шаман Всея Шестьдесят Шестой Квартиры по фамилии Рыжов. Там же временно находился и хомяк. Других достопримечательностей в заунывном опально-промышленном районе не было. Озарение пало на макушку экстрасенса, здорово оглушив. Выходило, что проклятый мент вычислил адрес. И сейчас туда нагрянет ОМОН. По меньшей мере.
Игорь Николаевич вдруг сладко улыбнулся, представив, как непогрешимо интеллигентного Кнабауха пинают сапогами. Ему вдруг захотелось увидеть это своими глазами. А может, даже поучаствовать. В любом случае нужно было подбираться поближе к родной жилплощади. Экстрасенс поводил вокруг своей головы руками, запуская в действие гипофиз и подсознание.
— Вижу! — загробным голосом возвестил он.
Якуты подобрались поближе; как дети к окошку женской бани. Им было страшно, но интересно.
— Там! — уверенно ткнул Игорь Николаевич в направлении собственного дома. Астрал заискрился неоновым светом прозрения, и он уточнил: — Дом номер 6.
— Великий шаман! — прошептал Сократ.
— Глянь, камлает без бубна! — восторженно толкнул его Диоген.
Спешить Рыжову было некуда. Поэтому он заходил на цель издалека, огибая парфюмерную фабрику.
Подготовка к освобождению заложника проходила в кустах. Группа спасения Доктора Ватсона действовала, как спецназ. Благо, после незабываемой встречи в лесу они не по наслышке, а по наглядке знали, как это делается. Вместо черного маскировочного крема из дома был прихвачен гуталин. Чулок Валентина Петровна не носила. Поэтому в оперативных целях были разрезаны пополам ее черные парадные колготки.
Клим натянул на голову капроновую маскировочную маску и намазал ее гуталином. Обмотав себя веревкой, он подсоединил шланг к штуцеру баллона и проверил вентиль. Фторотан зловеще зашипел.
Свое оружие Алик сунул в штанину. Швабра мешала ходить, но зато ее почти не было видно. Он выдавил из тюбика остатки гуталина и размазал по лицу. Мамины колготки Потрошилов натянул сверху. В спецоперациях у тайного агента 108-го отделения милиции был свой почерк. Завершив приготовления, оба глотнули из фляжки. Два раза. И помногу.
Вечер плавно переходил в ночь. Фонари на улице не горели. В полной темноте две загадочные тени освободителей ползли к подъезду. На плечах у большого призрака ниндзя лежал баллон, превращая его силуэт в букву «Т». Вторая тень ковыляла, припадая на негнущуюся правую ногу
До второго этажа они дошли вместе. Возле двери шестьдесят четвертой квартиры группа остановилась. Потрошилов вынул швабру из штанов. Клим посмотрел в грязное окошко между лестничными пролетами, пытаясь определить, куда выходят окна из логова преступников.
Неожиданно сверху раздались шаркающие шаги и дружное сопение на два голоса. По лестнице спускалась старушка с пожилым мопсом на руках. Похоже, вид двух мужчин в колготках и гуталине их не обрадовал. Старушка встала как вкопанная и начала креститься. Мопс заскулил, обильно пуская слюну.
Алик и Распутин тоже застыли. Подходящих слов к неожиданной встрече не находилось. К бабушке явно подбирался пресловутый кондратий, собираясь обнять крепко и навсегда. Мопс, за компанию с хозяйкой, тоже обморочно закатил глаза. Все четверо стояли и рассматривали друг друга в полной тишине.
Через одну минуту и семнадцать секунд Климу созерцание сопящей парочки надоело. Баллон был тяжелым. Время шло впустую. Старушка мешала благому делу освобождения хомяка.
— Ам! — сказал он тихо, чтебы никого не испугать.
Не вышло. Бабушка вдруг очнулась, взвыла дурным голосом:
— Антихри-ист!!! — и стартовала.
Она пронеслась мимо опешившего Потрошилова, громко лязгая вставной челюстью. Брызги собачьей слюны обдали Алика щедрым веером. Топот и вопль сотрясли подъезд по самую крышу. Но гражданская позиция жильцов была тверда, как курс рубля. Ни одна дверь не открылась, и никто не выглянул на шум. Тактичность давно пришла на смену любопытству советского образца. От нее было намного меньше неприятностей.
Мопс вырвался из ослабевших рук ровесницы нэпа и вылетел из подъезда элегантней афганской борзой. Двор огласил истошный вой. Старушка выла громче. Но мопс — жалобней. Они, не сговариваясь, повернули к ближайшей церкви. Создавалось впечатление, что маршрут был для них привычен.
За дверью шестьдесят четвертой квартиры послышались голоса. Альберт Степанович замер, с ужасом ожидая предсмертного писка Ватсона. Но голоса стихли. На лестнице восстановился покой заурядного вечера рабочих буден.
Распутин шепнул:
— Начало операции — в двадцать три десять.
После чего рванул по лестнице вверх. Алик пристроил швабру под дверную ручку шестьдесят четвертой квартиры и укрепил ее между перил, подперев ногой. Теперь из преступного гнезда можно было уйти только через окно.
В квартире Рыжова громке кричал телевизор.
Напротив полированного гроба со стеклянным окошком в мир красивой лжи и грязной полуправды сидели Артур Александрович Кнабаух с Чегеварой. В прихожей Коля-Коля работал над собой перед зеркалом. Оттуда неслось энергичное сопение. Для перекрытия которого и понадобилась вся акустическая мощь пожилого «Горизонта».
Хомяк по имени Доктор Ватсон томился в литровой банке на столе. Его третий день кормили «Кити-Кэтом». От сухих, неаппетитных комочков заложнику снились кошмары про крышу и кастрацию. Он спал в стеклянной тюрьме, демонстративно повернувшись к врагу толстеньким задом.
Во время рекламных пауз Чегевара встряхивал банку. Ему не верилось, что за мохнатую крысу кто-нибудь отвалит кучу денег. Но Кнабаух в этом не сомневался. А ошибался он редко.
Внутри голубого экрана чудил телеведущий ток-шоу «Про окна». Шоу состояло из болтовни, посвященной ужасу коммунальных квартир. Участники передачи несусветно врали на всю страну. Неумело и неартистично.
— За мною постоянно наблюдают из окна! — заявил с экрана субъект в ораижевом галстуке.
— Идиот! — вальяжно прокомментировал Кнабаух.
— Зачем? — картинно удивился ведущий.
— Чтобы отравить прямо в квартире! — Субъект ненатурально вздрогнул.
— Во, лажа! — восторженно влез в искусство Чегевара.
Клим Распутин высоты не боялся. Он вообще ни черта не боялся. Особенно придурков, ворующих хомяков у сотрудников милиции. Риск будоражил ему кровь. Предстоял экстремальный спуск с крыши, проникновение в бандитский притон и операция по освобождению заложника. Короче говоря, такая жизнь Климу нравилась.
Он обмотал прочнейший нейлоновый трос вокруг трубы и обвязался им по всем канонам альпинизма. Баллон с фторотаном висел у него за спиной, неприятно холодя копчик. До начала операции оставалось двадцать минут. Экстремал взглянул вниз с высоты пятого этажа. Кричать было нельзя. Поэтому он негромко шепнул, начиная спуск:
— Банзай!
Занавески шестьдесят четвертой квартиры изнутри озарял голубоватый телевизионный свет. Приглушенно бубнил комментатор, поясняя доверчивым зрителям, что в стране все же есть кое-какой футбол. Окно было приоткрыто, словно приглашая к началу боевых действий прилипшего к стене Распутина.
Ровно в двадцать три десять операция началась. Клим сунул шланг от баллона в узкую щель и открыл вентиль. Послышалось тихое шипение. Занавеска чуть колыхнулась. И все. Никто не подошел к окну поинтересоваться, что происходит. Никто не закричал в панике. А самое главное — не запищал Доктор Ватсон в руках безжалостных убийц.
— И чем же вас травят? — сочувственно спросил ведущий ток-шоу «Про окна».
— Думаю, газом Би-Зет, — сфальшивил субъект в оранжевом галстуке, рванув на груди зеленую рубашку, — запускают в квартиру и ждут, когда я потеряю сознание.
— Какой идиот им пишет сценарии? — иронично усмехнулся Кнабаух, развалившись на диване.
Чегевара сидел на рыжовском тамтаме прямой связи с вуду. Игорь Николаевич на полном серьезе просил барабан не беспокоить. Якобы тот воплощает наяву чужие страхи. Но борец за права и свободы в детские страшилки не верил.
