Да, господин министр - Линн Джонатан (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Обозреватель: …Как известно, пропанол содержит метадиоксин, являющийся, согласно заявлению БКК, совершенно безвредным веществом. Вместе с тем оно входит в состав диоксина, выброс которого в атмосферу…
ФРАГМЕНТ КИНОРЕПОРТАЖА ОБ АВАРИИ В СЕВЕЗО
…После взрыва на химическом комбинате в итальянском городке Севезо в июле 1976 года над территорией радиусом около четырех километров образовалось ядовитое облако пыли. Установлено, что диоксин может губительно воздействовать на плод в утробе матери, а также вызывать различные серьезные заболевания. Из района поражения были эвакуированы все жители, и вернуться домой они смогли только через год.
ФРАГМЕНТ КИНОРЕПОРТАЖА О ДЕМОНСТРАЦИЯХ ПРОТЕСТА В МЕРСИСАЙДЕ
Группа женщин с плакатами: «НЕТ – КОМБИНАТУ-ОТРАВИТЕЛЮ!», «НЕТ – УБИЙЦЕ НАШИХ БУДУЩИХ ДЕТЕЙ!», «ЖИЗНЬ ДОРОЖЕ ДОХОДОВ!»
Репортер: Сегодня в Мерсисайде у ворот комбината состоялась еще одна демонстрация протеста против планов БКК.
Женщина из Ливерпуля: Чего мы добиваемся? Я вам скажу. Пусть сэр Уолли производит свои ядовитые химикаты в другом месте. Моя дочь через три месяца собирается рожать, и я не позволю, чтобы по вине этих треклятых макаронников мой внук родился уродом!
Репортер: Однако, как утверждают специалисты, метадиоксин совершенно безвреден.
Женщина из Ливерпуля: О да! То же самое они говорили и про талидомид. Раз он такой уж безвредный, почему макаронники не производят его у себя в Италии? Что молчите? Если б наше правительство думало о простых людях, оно никогда не пошло бы на это!
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА
Обозреватель: По словам представителя БКК, министерство административных дел в ближайшее время намерено опубликовать отчет специальной правительственной комиссии.
(Мы спросили опытного работника отдела новостей Би-би-си, в какой форме подавался бы тот же самый репортаж в случае благоприятного отношения к пропаноловому проекту. Ниже мы приводим вариант для сравнения. – Ред.)
Обозреватель: Как известно, в пропаноле содержится метадиоксин, компонент диоксина – вещества, попавшего в атмосферу после взрыва в Севезо (Италия) в 1976 году. Но метадиоксин является инертным соединением и, как показывает химический анализ, абсолютно безвреден.
НА ЭКРАНЕ ТЕРРИТОРИЯ КОМБИНАТА И ЕГО КОРПУСОВ
Репортер: Жители Мерсисайда с энтузиазмом восприняли известие о предполагаемом расширении комбината. В конце года комбинат планировали закрыть, но теперь ему потребуются дополнительные рабочие руки. Как минимум еще на пять лет.
НА ЭКРАНЕ РАБОЧИЙ КОМБИНАТА
Рабочий: Новость что надо! Наконец-то нам будет чем заняться. Мы все воспрянули духом!
НА ЭКРАНЕ СЭР УОЛЛИ
Сэр Уолли: Мы дрались за этот контракт, не жалея сил. Ведь он означает существенный рост экспорта и много новых рабочих мест. Нам пришлось выдержать мощную конкуренцию немцев и американцев, так что этот контракт мы воспринимаем и как безусловный вотум доверия британской химической промышленности!
Репортер: Можно ли считать метадиоксин потенциально опасным веществом?
Сэр Уолли: Никоим образом! Это диоксин опасен. А метадиоксин так же вреден, как… э-э… блинная мука.
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА
Обозреватель: В ближайшее время ожидается публикация отчета правительственной комиссии, который, по мнению специалистов, подтвердит данные аналогичного американского исследования об абсолютной безопасности метадиоксина.
Сегодня утром первым делом вызвал Хамфри и заявил ему, что метадиоксин – это динамит.
– Вы ошибаетесь, господин министр, метадиоксин совершенно безвреден.
– Возможно, в химическом смысле, – возразил я, – но в политическом он просто смертелен.
– Он абсолютно безвреден, – упрямо твердил мой постоянный заместитель.
– Меня, во всяком случае, он прикончит в два счета, – не уступал я.
В это время зазвонил телефон. Политический отдел канцелярии премьер-министра. Джоан Литлер, конечно же, позаботилась, чтобы Номер Десять не пропустил вчерашнего выпуска теленовостей.
Я, как мог, объяснил: речь идет о проблеме местного значения, и пропаноловый проект сулит экспортные заказы и рабочие места. Сколько новых рабочих мест? Всего лишь девяносто, был вынужден признать я, но… хорошо оплачиваемых и к тому же в районе с высоким уровнем безработицы.
Мои аргументы не произвели большого впечатления. Со мной говорил главный политический советник, но звонил он, безусловно, по прямому указанию свыше. Понимая, что вступать в конфликт с ПМ из-за такой ерунды было бы по меньшей мере неразумно, я поспешно пробормотал в трубку (хотя наш разговор слушал сэр Хамфри и, наверное, по своему телефону – Бернард) о своем согласии с их точкой зрения, то есть с тем, что не стоит рисковать тремя или даже четырьмя неустойчивыми округами.
Я положил трубку. Хамфри не сводил с меня возмущенного взора.
– Хамфри, – как можно мягче произнес я, – меня вдруг осенило…
– Я так и понял, – сухо заметил он.
Я пропустил его завуалированный упрек мимо ушей и привел веские доводы против авантюры с пропанолом. Например, потеря общественного доверия…
– Вы хотите сказать «голосов», – уточнил он. Я с возмущением отверг это предположение.
– Сами по себе голоса не являются решающим аргументом. Но не считаться с волей народа? Мы живем в демократической стране. А народ высказался против проекта.
– Народ несведущ, его легко сбить с толку, – презрительно отмахнулся сэр Хамфри.
– Ну, это уж слишком! Не забывайте: народ избрал меня!
Последовало красноречивое молчание. Затем сэр Хамфри примирительно сказал:
– Господин министр, через неделю эта буря в стакане воды утихнет, зато через год современный пропаноловый комбинат в Мерсисайде начнет приносить людям реальную пользу.
– В политике неделя – срок немалый, – назидательно заметил я. (Изречение принадлежит Гарольду Вильсону. – Ред.)
– В правительстве год – срок небольшой, – парировал мой постоянный заместитель.
Есть от чего прийти в бешенство. Это он, может быть, в правительстве, но я-то в политике и не желаю вызывать недовольство ПМ!
Затем Хамфри упрекнул меня, что я ставлю интересы партии выше интересов страны. Я посоветовал ему придумать новое клише, это уже устарело.
В разговор вмешался Бернард: он, видите ли, уловил в словосочетании «новое клише» некоторое логическое противоречие. Благодарю тебя, старина Бернард! Помог, называется!
Я предпринял еще одну попытку убедить своего постоянного заместителя.
– Хамфри, вы ничего не хотите понять, потому что надежно защищены. А я хочу выжить. И не пойду против ПМ!
Я, к немалому удивлению, расслышал в его ответе нотки горечи, хотя он и прозвучал обидно для меня:
– Господин министр, неужели непременно надо всякий раз влезать на вымазанный салом ярмарочный столб?
– Хамфри, – с достоинством сказал я, – вымазанный салом столб очень важен. И на него приходится влезать всякий раз.
– Но почему?
– Хотя бы потому, что он есть.
В сегодняшней «Таймс» опубликована возмутительная статья. Явная утечка.
«КОМИССИЯ ХЕНДЕРСОНА ДАЕТ «ДОБРО» ПРОПАНОЛУ!»
Я пришел в ярость и призвал Бернарда к ответу: каким это образом прессе раньше меня стало известно содержание отчета?!
– Очевидно, утечка, – объяснил он.
Глупый мальчишка! Это ясно и без него. Меня интересует: кто? Впрочем, если подумать, он не так уж и глуп. Наверняка знает, просто не хочет говорить.
– На нем же должен стоять гриф «Секретно»! – кипятился я.
– Хорошо хоть не «Для служебного пользования», – вздохнул он.
(Бернард хотел сказать, что материал с грифом «Для служебного пользования» попал бы в газеты еще раньше. – Ред.)
