Записки майора Томпсона. Некий господин Бло - Данинос Пьер (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

А. Сбережения

Первое, что приходит на ум людям наивным и даже не наивным, что лучший способ сохранить деньги — откладывать их. Но люди, более умудренные в этих делах, советуют ни в коем случае не поступать таким образом. Как же примирить эти два положения?

Воспитанный в преклонении перед такими титанами благоразумия, как Вениамин Франклин и Жак Лаффитт, о которых нам ещё в школе говорили, что на первых порах они экономили каждую копейку, я испытывал в жизни несколько приступов бережливости, во время которых я сберегал буквально все, что попадалось мне под руку, будь то обрывок бечевки или перегоревшая лампочка. Пример Жака Лаффитта, чья головокружительная карьера финансиста началась с того, что он принес в банк найденную на улице булавку, долгое время не давал мне покоя.

Однако случай, происшедший со мной еще в детстве, показал мне, что честность не всегда вознаграждается но заслугам. Мне шел тринадцатый год, когда я принес в комиссариат полиции первый найденный мной на улице кошелек и услышал вместо благодарности: бездельник, воришка, негодяй! Кошелек был пуст, и меня обвинили в том, что я утаил его содержимое. Вор через три дня попался, но я с тех пор никогда ничего не подбираю на улице.

Впрочем, жизнь очень изменилась со времен Жака Лаффитта. А может быть, деньги. Хотел бы я знать, какой прием оказали бы сегодня в «Сосьете женераль» или Лионском банке прохожему, который вздумал бы занести туда скрепку или булавку, подобранную им у входа. И потом, если раньше можно было отложить двадцать тысяч франков, не рискуя при этом вызвать всеобщее неодобрение, попробуйте поступить так сегодня с целым миллионом — да вас просто высмеют.

Я долго буду помнить полный сострадания взгляд, который бросил на меня один из «финансовых гениев», когда в ответ на его вопрос: «Ну так что же вы собираетесь делать со всеми этими деньгами?», я признался: «Не буду пока их трогать». Было совершенно очевидно, что он считает меня простаком, если не сумасшедшим. Он тут же, не сходя с места, доказал мне, что нет ничего опаснее. Это все равно, что хранить дома тонну нитроглицерина или радиоактивный элемент. Итак, от этих денег, которые так поздно провидение вложило мне в руки, от этих сокровищ, которые свалились с неба, я должен был во что бы то ни стало как можно скорее отделаться, иначе они могли растаять у меня на глазах, как глыба льда. Оставь я свои деньги дома, из-за всех этих бесконечных девальваций им бы грозила участь шагреневой кожи. Мне следовало незамедлительно найти им применение, употребить их на что-то, что-то купить — неважно что, — но обязательно купить, ну хоть ценные бумаги.

— Перспективные ценные бумаги, естественно, — сказал мне сей мудрец. — Что-нибудь посолиднее. Такие ценные бумаги существуют. Главное, чтобы вам дали хороший совет…

Б. Ценные бумаги

Уж в чем, в чем, а в советах я не испытывал недостатка [217]. Советы я получал в таком количестве и от стольких людей, что, если бы сегодня спросили совет у меня, я посоветовал бы не слушаться ничьих советов.

Новичок, делающий первые шаги на бирже, очень скоро постигнет несколько мудрых принципов, которые являются основой основ финансовой карьеры. Принципы очень простые, и преподносятся они иногда в весьма изысканной форме, даже в стихах. И первый из них: «При звуках пушек — покупайте. При звуках скрипок — продавайте». Не правда ли так же просто, как и красиво.

И я стал ждать, когда где-нибудь в мире загрохочут пушки, чтобы начать покупать. Ждать мне пришлось недолго. И хоть пушки стреляли всерьез, ничего серьезного из этого не вышло. В наше время стрелять начинают из-за простого «да» или «нет», а иногда из-за того и другого сразу, но в отличие от того, что происходило полвека, эти залпы не влекут за собой автоматически мирового пожара. На этот раз колесо истории не завертелось быстрее, если употребить одно из наших любимых выражений. (Когда я думаю, что о событиях в Египте можно сказать не только «Они стали развертываться с угрожающей быстротой», но и «Они завертелись с угрожающей быстротой» и это означает одно и то же, мне становится жаль иностранцев.)

В этот день на бирже царило спокойствие. Недели через три пушки, на этот раз уже по-настоящему, загрохотали где-то в Африке, и мои прекрасные ценные бумаги резко упали в цене. Что же касается скрипок, то, как я ни напрягаю свой слух, я не слышу ничего утешительного. Нашей эпохе, надо признаться, не слишком импонируют скрипки.

Тем не менее однажды мне показалось, что до меня доносятся обнадеживающие звуки, и я решил продавать. Слишком рано.

В утешение я услышал одну из избитых истин: «Не забывайте, что Ротшильд разбогател только потому, что продавал слишком рано…» Мысль, что я хоть в чем-то уподобился Ротшильду, на короткое мгновение вызвала у меня приятное чувство благополучия и уверенности, но подобные чувства мимолетны и проходят бесследно. В довершение, сказав: «С волками жить, по-волчьи выть», умудренный опытом собеседник добавил:

— Вы слишком торопитесь… Слишком торопитесь купить… Слишком торопитесь продать… У вас есть ценные бумаги? Ну и сидите на них спокойно. На бирже единственное, что имеет значение, — это солидный пакет акций.

На бирже, как и повсюду, вам без конца твердят, что имеет значение только что-нибудь одно. К несчастью, у каждого на этот счет своя особая точка зрения. Впрочем, как и везде. Одному богу известно, сколько раз мне доводилось слышать: «Единственное, что имеет значение, — это дети», но так можно сказать и о здоровье, и о хорошей жене, и об удобной постели, и о вкусной кухне, и о деревенском воздухе. Для одних на бирже единственное, что имеет значение, — это солидный пакет акций, для других — спекуляция на нефти, для третьих — акции золотых копей. И поскольку завсегдатаи биржи — люди весьма искушенные, не исключено, что каждый из них по-своему прав. Короче говоря, так же как неплохо иметь хорошую жену, детей и здоровье, неплохо иметь и акции нефтяных компаний, химических концернов и золотых рудников.

— Почему бы, — спросил меня один из моих советчиков, — не купить вам немного рокфора. У вас есть рокфор?

Нет, признаюсь, я никогда не покупал рокфора на бирже. Мой дока бросил взгляд на список моих акций.

— Мне кажется, вы перебрали нефти, — сказал он мне так, словно от меня разило керосином. — И меди тоже вы могли бы немного сбросить. Вам следовало бы произвести исчисление вексельных курсов и закупить цемента. Тогда со всем этим плюс рокфор у вас бы все пошло как по маслу [218].

И когда в ответ я заметил, что проиграл бы при подобной операции, так как медь упала в цене, мой собеседник преподнес мне очередную прописную истину:

— Бывают минуты, когда нужно дать отрубить себе руку! Это тяжело, понимаю, но раз надо — так надо.

И я дал отрубить себе медную руку, а дела на бирже продолжали идти своим чередом. Цемент меня вполне устраивал. В этом слове есть что-то внушающее доверие. А потом, разве не здорово иметь возможность просто позвонить по телефону и обменять свою нефть и медь на цемент и рокфор? Я купил немного и того и другого. Теперь я чувствую себя во всеоружии. Таким образом, я поступил в соответствии с еще одной известной прописной истиной: «Нельзя хранить все яйца в одной корзине» [219].

Теперь, когда я приобрел стоящие биржевые бумаги, мне следовало бы, как говорил мой знакомый, «сесть на них» и спокойно ждать. Но я, вероятно, не создан для хороших биржевых бумаг. Мне нравится, когда дела идут, и идут в нужном направлении. Через несколько недель меня вновь охватила страсть распорядиться своими бумагами. Возможно, потому, что я испытываю тайное удовольствие, когда говорю по телефону: «Продавайте!» Я часто мечтал стать одним из тех заправил, которые, доверившись своей хлопковой интуиции, еще в пижаме звонят по телефону из роскошной гостиницы где-то в Калифорнии. И, сидя в ванне, вызывают бум в Сиднее или крах на Уолл-стрите. Моя мечта осуществилась, но весьма своеобразно. Едва я решаюсь продать любые, слишком, на мой взгляд, стабильные акции и звоню своему маклеру, как биржу охватывает паника, цены падают и в этот день все идет за бесценок. Но если случайно я присмотрю бумаги, как мне кажется, весьма перспективные, и решу их купить, достаточно будет простого звонка, как акции, на которые никто не обращал внимания, вдруг подскакивают в цене и достигают самого высокого за последние полгода курса. (Случается даже, что, решив тайком испытать судьбу, я говорю себе: «Сделаю вид, что сегодня я покупаю… и никому ни слова… Посмотрим, что получится!» Так вот в этот день цены на бирже низкие, и я и впрямь мог бы купить очень выгодно. Но если на следующий день я действительно решу купить, цены на бирже моментально подскочат.) В том, что какие-то таинственные силы действуют мне во вред и подсказывают бирже: «Во что бы то ни стало помешайте ему купить», я почти не сомневаюсь, но если вначале я думал, что именно я каким-то особым образом действую на биржу, то теперь я пришел к выводу, что не являюсь исключением. Сами маклеры признают, что у каждого из них есть два-три клиента моего типа, которые появляются всегда либо слишком поздно, либо слишком рано. У этих неудачников тоже есть чутье, но чутье навыворот. Я знаю маклера, который за каких-то два года разбогател лишь потому, что играл для себя на повышение как раз тогда, когда по приказу клиента играл для него на понижение. Так продолжается и по сей день. Упрямцев такого рода ничем не обескуражишь.