Ты умеешь хранить секреты? - Кинселла Софи (читать хорошую книгу .txt) 📗

Я не осознаю, что происходит вокруг. Мир сузился до меня, этого незнакомца и моих губ, выплевывающих все сокровенные мысли и тайны.

Я едва понимаю, что говорю. Знаю только: иначе не могу, от этого становится легче.

Значит, именно в этом смысл психотерапии?

— …звали Дэнни Нусбаум. Ма и па смотрели внизу «Бен Гура», и я помню, как думала: если именно из-за этого весь мир сходит с ума, значит, весь мир спятил…

…лежу на боку, потому что так ложбинка между грудями кажется глубже…

…работает в маркетинговых исследованиях… Когда я увидела его в первый раз, просто ахнула… До чего же хорош! Очень высокий блондин, потому что он наполовину швед, с поразительно голубыми глазами. Так вот, он пригласил меня…

…всегда перед свиданием опрокидываю стаканчик сладкого хереса, только чтобы успокоить нервы…

…он чудесный. Коннор просто чудесный. Мне так повезло. Все мне твердят, какой он потрясающий. Милый и добрый, преуспевающий, и все называют нас идеальной парой…

…я никогда бы никому не сказала, даже через миллион лет. Но иногда мне кажется, что он слишком красив. В точности кукла. Как Кен. Кен-блондинчик…

Перейдя к Коннору, я окончательно распоясалась и говорю то, о чем едва смела думать. Мало того, вообще не представляла, что такое может быть у меня в голове.

— …подарила ему на Рождество отличные часы на кожаном ремешке, но он все носит эту оранжевую электронную штуку, потому что может узнать по ней температуру воздуха в Польше и еще что-то, такое же дурацкое…

…водил меня на все эти джазовые концерты, а я из вежливости притворялась, будто мне нравится, и теперь он вообразил, что я люблю джаз…

…наизусть все фильмы Вуди Аллена и цитирует каждую фразу до того, как ее успевают произнести с экрана, и от этого я на стену лезу…

…вечно уставится на меня, словно я говорю на другом языке…

…помешался на том, что должен найти мою точку G, поэтому мы весь уик-энд занимались этим в различных позициях, а к концу я так вымоталась, что хотела только пиццу и смотреть «Друзей»… [12]

…все твердил: как это, как это… поэтому пришлось поломать голову… ну, я и сказала, что это просто потрясающе и что тело мое раскрылось, словно цветок, а он спросил, какой именно цветок, вот я и ляпнула, что бегония…

…нельзя же ожидать, что былая страсть сохранится. Но как поймешь, угасла ли она? Может, долгие отношения переросли в дружбу, а может, настала пора сказать: «Мы больше не влюблены друг в друга»…

…рыцарь в сверкающих доспехах — это нереально. Но я по-прежнему иногда хочу пылкой, невероятной романтики. Мне нужна страсть. Желаю, чтобы меня покоряли. Хочу землетрясения или… не знаю… смерча… чего-нибудь волнующего. Порой мне кажется, что совершенно новая, захватывающая жизнь ждет меня где-то совсем близко, и если бы я только…

— Простите, мисс…

— Что? — Я поднимаю ошалелый взгляд. — В чем дело?

Стюардесса с косой улыбается мне:

— Мы приземлились.

Я непонимающе смотрю на нее:

— Приземлились?

Что за чушь! Как это приземлились?

Я оглядываюсь — и точно. Самолет стоит на поле. Мы на земле.

Я чувствую себя Дороти. Секунду назад темный вихрь кружил меня в стране Оз, но теперь я проснулась, и все вокруг спокойно, тихо и безмятежно.

— Нас больше не трясет, — растерянно бормочу я.

— Нас перестало трясти довольно давно, — сообщает американец.

— Мы… мы не умрем.

— Мы не умрем, — соглашается он.

Я смотрю на него, словно вижу впервые, и тут до меня доходит: я безостановочно трепалась целый час с совершенно незнакомым человеком! Одному Богу известно, что я ему наболтала.

Нужно как можно скорее убираться отсюда.

— Простите, — неловко извиняюсь я. — Вы должны были остановить меня.

— Это было трудновато, — отвечает он со сдержанной улыбкой. — Вы несколько разошлись.

— Мне так стыдно…

Я стараюсь улыбнуться, но не могу посмотреть этому парню в глаза после того, как рассказала о своих трусиках, о точке G!

— Не стоит расстраиваться. Это стресс. Нам всем пришлось нелегко. Да уж, полет был тот еще. — Он поднимает свой рюкзак, встает и оглядывается. — Вы сами доберетесь до дому?

— Да, не беспокойтесь. Все хорошо. Желаю удачи! — кричу я вслед, но, по-моему, он не слышит..

Я медленно собираю вещи и выхожу. Ужасно жарко, я вся мокрая, волосы в беспорядке, а голова будто распухла.

Аэропорт кажется таким светлым и спокойным после всего, что я пережила в самолете. И земля твердая и надежная.

Сажусь на пластиковый стульчик, пытаясь собраться с мыслями, но, когда встаю, в голове по-прежнему сумятица. Я иду как в тумане, с трудом веря, что все кончилось, что я здесь, что жива. Никогда не думала, что смогу вернуться обратно, на землю.

— Эмма! — доносится со стороны терминала для прибывающих, но я не поднимаю глаз. В этом мире девушек с этим именем более чем достаточно. — Эмма! Я здесь!

Не веря своим ушам, я вскидываю голову. Неужели?..

Нет. Этого не может быть. Просто не может…

Коннор!

Он душераздирающе красив. Кожа отливает этаким изысканным скандинавским загаром, а глаза голубее обычного, но это еще не все. Он бежит ко мне! Ничего не понимаю. Почему он здесь?

Едва мы оказываемся рядом, он хватает меня и крепко прижимает к груди.

— Слава Богу, — хрипло бормочет он. — Слава Богу! Ты в порядке?

— Коннор, что… что ты здесь делаешь?

— Позвонил в справочную авиакомпании узнать, когда ты прилетаешь, и мне сказали, что самолет попал в жуткую болтанку. Я просто не мог не приехать. — Он пристально смотрит на меня. — Эмма, я видел, как садился твой самолет. На поле выслали машину «скорой». А потом… потом все вышли, а тебя не было. Я подумал… — Он судорожно сглатывает. — Сам не знаю, что я подумал.

— Все хорошо. Я только… только пыталась прийти в себя. О Боже. Коннор, какой это был кошмар… — Мой голос отчего-то дрожит, и это совсем уж глупо, поскольку теперь-то я в полной безопасности! — В какой-то момент я даже подумала, что самолет разобьется.

— Когда ты не вышла за барьер…

Коннор замолкает и несколько минут молча смотрит на меня. Потом он продолжает:

— Наверное, именно в этот момент я понял, насколько глубоки мои чувства к тебе.

— П-правда? — заикаюсь я. Сердце прямо-таки грохочет. И кажется, я вот-вот упаду в обморок.

— Эмма, думаю, нам следует…

Пожениться. На этот раз сердце замирает. От страха. Боже мой! Он собирается сделать мне предложение прямо здесь, в аэропорту! И что мне ответить? Я еще не готова выйти замуж. Но если откажу, он повернется и уйдет. Навсегда. Ужас. Ладно. Придется сказать так: «Коннор, мне нужно немного поду…»

— …жить вместе, — заканчивает он.

Нет, все же я кретинка! Очевидно, ему и в голову не приходило просить меня выйти за него.

— Как тебе идея? — Он нежно гладит мои волосы.

— Э… гм… — Я с силой вытираю сухое лицо, пытаясь выиграть время. Собраться с мыслями. Перебраться к Коннору? Вроде вполне разумно. Почему бы и нет?

Но мне никак не удается взять себя в руки. Словно что-то копошится в мозгу, стараясь предупредить… или предостеречь…

И тут вдруг вспоминаются несколько фраз из тех, что я выдала в самолете. Я ведь сказала, что никогда не была влюблена по-настоящему. И насчет Коннора, в сущности, никогда меня не понимавшего, все говорила правильно.

Но ведь все это… все это был просто бред какой-то, верно? Я несла околесицу… потому что боялась умереть! И нужно признать, сознание мое было не то чтобы слишком ясным.

— Коннор, как насчет твоего важного совещания? — вдруг вспоминаю я.

— Я его отменил.

— Отменил? — Я поражена. — Ради меня?

Голова у меня идет кругом. Ноги подкашиваются. Не пойму — то ли от последствий полета, то ли от любви.