Дорога в Гандольфо - Ладлэм Роберт (электронные книги без регистрации .txt) 📗
По грязной дороге вдоль полей медленно спускались девять машин, направляясь на юг, где темной стеной стоял лес.
Среди грохотавших и рычавших механических чудовищ Сэм разглядел два длинных черных лимузина, тяжелый бульдозер, огромный трактор и пять – черт бы их побрал! – да, именно пять мотоциклов!
Эта картина давала много пищи для размышлений. Вероятно, уже начались учебные занятия. Вот ведь хмырь: взять и купить себе персональную папскую автоколонну! А в придачу к ней – рабочие машины, призванные убирать, разравнивать и насыпать землю там, где это потребуется.
Итак, папская колонна на марше! Но папа ведь не приедет в Махенфельд! Тогда на кой дьявол эта затея с машинами? Что бы она могла означать?
В злости и смущении Сэм Дивероу судорожно сжал руками перила и в отчаянии от своей беспомощности замотал головой из стороны в сторону. И тут его внимание привлекло к себе необычное зрелище в пятидесяти ярдах от него.
Внутри небольшого внутреннего дворика, чуть в стороне от настежь открытой двери, явно ведущей на кухню, стоял крупный мужчина в поварском колпаке на большой, как котел, голове и занимался сверкой расходных счетов с записями в толстой бухгалтерской книге. Рядом с ним громоздилась гора упаковочных ящиков и картонных коробок высотой не менее пятнадцати футов.
«Ага, вот и линия снабжения!» – обрадованно сказал себе Сэм.
В Европе вряд ли есть что-нибудь такое, что не было бы припасено здесь для Хаукинза. Сюда, очевидно, привозят столько продуктов, что ими можно было бы накормить пол-Индии! Маккензи, этот сукин сын, способен заказать для своей армии – впрочем, не только для своей собственной, но и для любой армии мира, – столько провизии, что солдаты смогли бы целых два года безвылазно жить в лагере и ковырять в носах!
Лимузины, бульдозер, трактор, мотоциклы, провизия – и все это для глубоко законспирированного контингента, набранного Хаукинзом.
Быстренько обдумав свою контрстратегию, Сэм решил нанести первый удар не по идиотскому параду разномастных машин, а по эксцентричному чудаку в поварском колпаке.
Изолировать замок от внешнего мира в ближайшем будущем можно будет лишь в том случае, если удастся разрушить созданную Хаукинзом систему снабжения. Впрочем, добиваться полного прекращения поставок продовольствия нет никакой необходимости.
Ведь в замке – дюжина слуг, занимающихся хозяйственными делами. А работы здесь полно: кухня, сады, поля, сараи, – возможно, с домашним скотом, – и к тому же еще – тридцать или даже сорок комнат, в которых требуется постоянно наводить блеск, натирать полы и вытирать пыль… Боже, да тут не дюжина нужна, а самое меньшее – человек двадцать!
Он начнет действовать без промедления. Поговорит с водителями девяти машин. Посоветует им послать к чертовой матери замок и сматываться отсюда, пока не поздно. Затем станет встречаться то с одними слугами, то с другими и, запугивая, объяснять им, что если они желают себе добра, то должны немедленно покинуть Махенфельд – до того, как сюда нагрянут из Интерпола.
Все продовольствие Швейцарии не спасет Хаукинза, если не будет прислуги. А несколько хорошо продуманных фраз, высказанных водителям машин, в частности, таких, как «вы совершаете международное преступление», или «вас ожидает пожизненное лишение свободы», или «вы несете личную ответственность за содеянное», почти наверняка приведут к тому, что автопоезд из лимузинов, мотоциклов, бульдозера и трактора, ревя, будто стадо ослов, переберется через замковый ров и смотается подальше от Махенфельда на безопасную территорию.
Сэма так поглотила его контрстратегия, что он не сразу почувствовал, как его трусы спали с бедер до лодыжек. Он подтянул их на место, но стоило лишь убрать руки, как они снова упали вниз.
Занимаясь непослушными трусами, он подумал с чувством удовлетворения, что любовные игры с Джинни Гринберг доставляют ему истинное удовольствие. Но сейчас у него не было времени ни для подобных забав, ни для воспоминаний. Его ожидали серьезные дела.
Часы показывали около одиннадцати. Он и не предполагал, что проспал так долго. А все игры с Джинни – они не только возбуждали, но и отнимали силы. В его распоряжении оставалось всего пять-шесть часов – времени не так уж много, чтобы разогнать всю эту махенфельдскую кодлу. Имевшийся здесь столь большой штат прислуги, по-видимому, нужен был вовсе не для того, чтобы обслуживать одного лишь хозяина да его гостей. Впрочем, стоит ли задумываться сейчас над этим? Главное – выгнать слуг отсюда, заставить убраться из Махенфельда и так, чтобы они не вздумали вернуться. Никогда. Главная его задача – убедить обслуживающий персонал в том, что Махенфельд угрожает свободе и жизни каждого из них и, следовательно, они должны понимать, что здесь им не место.
Итак – прочь отсюда!
Замок должен быть всеми покинут!
Но что предпримет в связи с этим Маккензи?
Что он сделает, потягивая свою неизменную сигару?
Это было важнейшим вопросом теории и практики!
Проклятие! «Важнейший вопрос теории и практики!» Боже мой, он даже мыслить стал, как Маккензи Хаукинз! Будь смелее, Сэм! Смелее и жестче! Возьми быка за рога и…
Однако прежде всего ему следует одеться. Сэм вошел через стеклянную дверь в комнату. Джинни пошевелилась на постели и что-то тихо пробормотала, после чего сунула голову еще глубже под сбившееся на сторону одеяло. Он быстрыми, но неслышными шагами подошел к креслу и взял с него свой чемодан. Нажал на замки и открыл его.
Чемодан был пуст.
Совершенно пуст. В нем не было ни одной вещи.
Он заглянул в шкаф. Точнее, в шкафы. Их было четыре.
И в них – ничего. Пусто. Только одежда Джинни.
Надо же, черт возьми!
Он бросился к резной двери и отворил ее.
У противоположной стены, как раз напротив двери, сидел тот тип в черном берете, с золотыми зубами и раскосыми глазами. Он внимательно наблюдал за энергичными движениями Сэма. На его лице отразилось некоторое, понятное в данной ситуации смущение. И – ни намека на усмешку.
– Где моя одежда? – заорал Дивероу, топчась возле двери.
– Она в прачечной, мой господин, – ответил Черный Берет с акцентом уроженца одного из немецких кантонов Швейцарии.
– Вся?
– Да. Таков обычай замка Махенфельд. Она была грязной.
– Но это ерунда! – вскричал Сэм. И тут же понизил голос, чтобы не разбудить Джинни. – Меня никто не спросил…
– Вы спали, мой господин, – перебил его Черный Берет и вызывающе осклабился, посверкивая золотым зубом. – Вы очень устали, мой господин.
– Ладно, но сейчас я очень зол! И требую вернуть мою одежду! Сейчас же!
– Я не могу этого сделать.
– Почему?
– Сегодня у прачечной выходной.
– Что?! Тогда почему же вы отдали мою одежду?
– Я уже сказал, мой господин: ваша одежда была грязной.
Сэм уставился на раскосые глаза Черного Берета. Они зловеще сузились. Золотого зуба не было больше видно, потому что с лица его владельца исчез оскал, тотчас замещенный крепко сжатым тонкогубым ртом.
Дивероу плюнул и захлопнул дверь. Случившееся следовало обдумать. Он должен, как говорит Мак, сделать свой выбор. Принять решение. И он примет его, сделает свой выбор.
Сэм не считал себя храбрецом или задирой, но он не был и трусом, а был милым крупным парнем и, независимо от того, что сказала в Берлине Лилиан, находился в данный момент в неплохой форме. Приняв все это во внимание, он решил, что мог бы дать хорошую взбучку Черному Берету, стоявшему за дверью в холле. Ведь не может же он голым спуститься вниз по лестнице.
«Итак, сделай свой выбор!» – приказал он себе мысленно.
Выбор номер один, представлявший собой первый вариант возможных решений, был сделан. И тут же отвергнут.
Вернувшись от двери, Сэм поднял с пола свои трусы. Натянул их на себя, подтянул повыше и, придерживая руками, вышел на балкон.
Его комната располагалась на третьем этаже. Прямо под его балконом находился другой балкон, и если связать вместе длинные занавески окна, то их с известной долей осторожности можно будет использовать вместо веревки.
