Инопланетяне в Гарволине - Хмелевская Иоанна (первая книга .txt) 📗

Сунулись в ресторан — там был только заграничный коньяк, жутко дорогой. Наконец сунулись в переполненное кафе, и тут повезло, как раз освободились два места.

— Панове не возражают? — автоматически поинтересовался историк у сидящих за столом и, не дожидаясь ответа, с воодушевлением продолжил начатый разговор: — Так ведь нигде не сказано, что такое невозможно! Для энергии нет проблем с преодолением расстояния. Нет, кажется, я немного напутал, я хотел сказать — для человеческой мысли расстояний не существует, а ведь показания энцефалографа доказывают, что мысль материальна!

— Мы на минутку, — пояснил сидящим за столом архитектор, видя, что те не торопятся принять их в свою компанию. — Что-нибудь перекусить или хоть по чашечке кофе выпить. Дематериализоваться в одном месте и материализоваться в другом — это вы хотите сказать?

— В конце концов, строение ядра атома тоже стало известно совсем недавно! — пламенно ответил историк.

Услышав эти умные слова, сотрудники редакции не стали возражать против того, чтобы незнакомцы присели к их столику. Редактор даже готов был уступить им свой стул, хотя и ног под собой не чуял от усталости после многочасового изучения общественного мнения на гарволинской центральной площади. А тут мнение к нему само пришло, и он готов был впиться в него когтями и клыками.

— И вы полагаете, — воскликнул редактор, пока что впиваясь в жертву лишь заблестевшими глазами, — вы выдвигаете гипотезу…

— Я выдвигаю гипотезу, — не убоялся высоких слов историк, — что нельзя априори исключать возможность контактов с представителями других галактик! Невзирая на расстояние! Мне приходилось знакомиться с материалами — признаюсь, господа, очень отрывочно и поверхностно, но приходилось — итак, с материалами, из которых можно сделать вывод — я подчёркиваю, господа, можно — ещё не значит должно! Нет, нет, я не одержимый, я допускаю ошибки и неточности, но тем не менее можно сделать вывод о том, что наши познания в области материи и энергии находятся в зачаточном состоянии. Строение атомного ядра лишь первый шаг, детская задачка…

Не все за столиком восприняли откровения историка с таким восторгом, как редактор. Сатирик иронически протянул, подражая высоконаучным рассуждениям историка:

— Весьма, весьма рациональные воззрения.

А консультант по науке и технике язвительно поинтересовался:

— И что? В магазинах детских игрушек уже появились водородные бомбы?

— Молчать! — грозно прикрикнул на своих легкомысленных подчинённых редактор. — Заткнитесь, дайте человеку высказаться.

Историк разволновался:

— Да нет же, господа, вы упрощаете проблему. Ведь доказано, что даже мозг человека, этот генератор идей, по сути своей представляет вихрь, водоворот… короче, превращает, точнее, преобразует материю в энергию. Согласен, согласен, вопрос ещё недостаточно изучен, спорный вопрос, но, тем не менее он именно так и ставится! А телепатия? Согласитесь, проблема до сих пор не изучена, а ведь на протяжении веков, из истории известно, на кострах сжигали людей как раз обладающих незаурядными способностями в этой области, выдающимся, я бы сказал, творческим потенциалом…

Собеседники явно не успевали за ходом мысли экзальтированного историка, не уловили, при чем тут сожжённые на костре. Видимо, в своих рассуждениях и аргументации историк мчался семимильными шагами, а следовало бы немного помедленнее, ведь слушали его не Бог весть какие эрудиты. Вон, достаточно посмотреть, как уставились на оратора. Не очень-то умные лица…

Заставив мановением руки остальных молчать, не возникать, редактор сам направил дискуссию в нужное ему русло, задав наводящий вопрос:

— Вы хотите сказать, что вполне возможно перенести материю в любое место и на любое расстояние, преобразовав её в энергию?

— Вот именно!

— И не имеет значения, как на Земле называют данное явление, — продолжал редактор, — телепатия, завихрения, биологические токи или прочие излучения…

— Потери тепловой энергии, — подсказал архитектор.

Собеседники тоже были не лыком шиты. Одно за другим послышались соображения:

— Кибернетика!

— А я что говорю? Предположим, если спички исчезли где-нибудь в Австралии, они вдруг всплывут в Гарволине…

— Пан излишне упрощает проблему…

— Ну тогда всплывает в другой солнечной системе!

— Вот именно, в этом все и дело! — подхватил историк, довольный, что его наконец поняли. — Хотя я и не уверен, что в другой солнечной системе пользуются спичками.

— Особенно теми, которые производятся на Сянковской фабрике, — поддержал его сатирик. — Наверняка тамошние разумные существа ломают свои головы — если, разумеется, допустить, что у них есть головы — над тем, что это такое: вспыхивает и тут же гаснет, вспыхивает и гаснет, но не горит. Потрясающе!

— Позвольте! — воскликнул консультант по науке и технике, до которого тоже дошёл наконец смысл рассуждений историка. — В таком случае тот самый космический корабль, который мы видели, должен был исчезнуть с площади какой— нибудь планеты в какой-нибудь солнечной системе и материализоваться на площади в Гарволине…

— Машина времени! — подтвердил начитанный сатирик. Он тоже не полностью уловил глубокую научную мысль историка, что совершенно не мешало на равных участвовать в научной дискуссии.

— Нет, нет! — воскликнул темпераментный историк, не соглашаясь с оппонентом. — Не совсем так. Все гораздо сложнее. Признаюсь, я излагаю сейчас собственные мысли, отнюдь не плоды многолетних изысканий, но я полагаю, что материализация, если использовать этот термин, материализация может произойти в любом месте и в любой исторический момент. Пространство, исчисляемое в световых годах, преодолевается в считанные мгновения, затем материализуется в нашей атмосфере, где уже подчиняется законам физики. И приземляется.

И такая сила убеждения излучалась этим энтузиастом науки, что присутствующие как-то забыли, откуда в самом деле взялся космический корабль, приземлившийся на рыночной площади города Гарволина. А может, и в самом деле, дематериализовался где-то там, в глубинах Вселенной и материализовался вот здесь, за окном? Слушая этого восхитительного энтузиаста, редактор сам испытывал утраченный в хлопотах энтузиазм. Возродились увядшие было надежды на то, что в неизведанных глубинах отдалённых галактик жизнь все-таки возможна.

— А откуда вы это знаете? — с жаром допытывался он у историка. — Откуда у вас эти материалы исследований? Где вы их раздобыли?

Историк явно смутился и не сразу ответил.

— Проше пана… откровенно говоря… мне разрешили ознакомиться с материалами частным образом, по знакомству, так сказать. На симпозиум к нам приехал английский учёный, оказалось — мой школьный товарищ, в одном классе учились ещё до войны. Уехал в Англию на каникулы в тридцать девятом и не успел вернуться… По образованию он биолог, но с проблемой знаком, она интересует его уже много лет. Слышали ли вы о так называемой радиоэстезии?

— Шарлатанство.

— Сплошное надувательство!

— Ловкая мистификация.

— Новое слово в науке! — послышалось со всех сторон.

— Вот именно — новое слово в науке! — веско сказал историк. — Вспомните, Панове, ведь не так давно и электрические разряды считали шарлатанством или ловкой мистификацией… Что же касается излучения биоэнергии… В настоящее время серьёзные исследования находятся лишь в начальной стадии, материалы, с которыми друг меня ознакомил, ещё можно оспаривать, но уже и этих начальных результатов достаточно, чтобы утверждать о реальном существовании доселе неизвестных нам возможностей человека. Опираясь на эти исследования, я и позволил себе пойти немного дальше, сделать, так сказать, следующий шаг. И решительно заявляю: преодолеть все эти астрономические расстояния не так уж невозможно!

— Шампанского! — шёпотом воскликнул редактор. — И устриц!

— Спятил! — шёпотом же прокомментировал сатирик. — Шампанское и устрицы в Гарволине?!.