– Садись, садись, – пригласила мастер. Младшую сестру своей начальницы она знала и относилась к ней с теплом.
Катюшка плюхнулась на стул и сразу улетела в прекрасную Страну Любви. На переживания сил уже не было. Страна Любви, да… Она еще никогда не бродила по этим мощеным улицам, не любовалась фонтанами и роскошными кустами роз, не срывала вкусные сочные фрукты с веток, не смеялась заразительно громко, кружась под музыку, она еще не знала, что можно, а чего нельзя, нужно ли соблюдать правила (а есть ли они?), и очень боялась ошибиться, потерять надежду и сказку.
«Я позвоню ему сама… Или нельзя?! Егор, Егор, Егор, где же ты? Я хорошая, очень хорошая, пожалуйста, думай обо мне…» Удивительное состояние! Невозможно понять, отчего на свободу просятся слезы: от радости или от страха потерять его?
Как она жила раньше? Можно было еще сто лет назад сказать важные слова… Катюшка нахмурилась. Не-а, она бы все равно струсила. И сейчас трусит! Да и тогда Егор бы лишь щелкнул ее по носу…
«Малявка, – мысленно произнесла она. – Да, это я».
– Извините, я, наверное, потом ногти покрашу, – вздохнула она и невпопад пожала плечами. – Мне нужно срочно поговорить с Полиной.
Неожиданно резко встав, равнодушно отметив, что ногти на одной руке уже намазюкали какой-то прозрачной жидкостью, а на второй – нет, Катя выскочила за дверь и устремилась в SPA-зону – там стоят мягкие зеленые диванчики и можно побыть наедине и попробовать справиться с возрастающим волнением. А вдруг Егор разочаровался и больше никогда его руки не обнимут, не прижмут… Его губы не коснутся ее губ, и в душе навсегда останется боль потери? Нет, нужно идти к Полине, все рассказать, и пусть успокоит, пусть объяснит, пожалеет…
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Катюшка заспешила к кабинету сестры.
«Я ей скажу так: Полина, только не подумай, что это у меня несерьезно… у меня серьезно! Я Егора люблю. Правда, люблю… И мне кажется, так было всю жизнь. Просто я не понимала… или, вернее… ну, немножко боялась, немножко не верила… Нет, – Катюшка сморщила нос, – нужно сказать четко и прямо, иначе она решит, что я выдумываю или шучу».
Но как сказать четко и прямо, если слова дрожат и путаются, и это такая тайна, которую хочется держать двумя руками и не отпускать?! Даже на секундочку страшно потерять прекрасную боль, подпрыгивающую в груди, точно хрупкий мячик для пинг-понга.
«Я, может, и не буду ничего рассказывать, посижу рядом с Полиной, и все».
Около зеркальной стены Катюшка притормозила, потому что поймала тонкий, почти неощутимый аромат мужского парфюма и сигарет – терпкая, вкусная и знакомая смесь. Нет, Егор не мог оказаться в «Анни» – почудилось, конечно же, почудилось. В мыслях только он, неудивительно, что… Катюшка нервно покусала губы и вдруг ощутила каждой клеточкой тела его присутствие. Сомнения вмиг исчезли – он здесь, здесь, здесь! Она пулей полетела к кабинету Полины и рванула дверь на себя. О, какое бы ее постигло разочарование, если бы предчувствие обмануло, если бы ее не встретил знакомый насмешливый взгляд!
– Привет, – выдохнула Катюшка и замерла, сдерживая отчаянный порыв броситься к Егору. Можно или нельзя? Зачем он приехал? К ней или по делам к Полине? О чем они разговаривали еще секунду назад? Какой же он красивый, необыкновенный, хороший и невероятно нужный! Она сделала маленький шажок, робкий, трогательный, и нервно спрятала руки за спину.
– Привет, – ответил Егор и улыбнулся.
И этой улыбки было более чем достаточно – сказка стала явью. Больше она вытерпеть не могла. Присутствие сестры не имело уже никакого значения – и, расправив крылья, маленьким воробышком Катя устремилась вперед, улыбаясь до ушей. Как говорила ворчливая учительница литературы: «Ты, Шурыгина, совершенно не похожа на Ассоль. Та была на редкость терпеливой девушкой, умела ждать, что уже само по себе достойно уважения. Вот Грей и приплыл к ней на корабле с алыми парусами…» «Ну и пусть», – отвечала Катюшка, продолжая тайно мечтать об Андрее Болконском, графе Монте-Кристо и Атосе…
Сильные руки Егора поймали ее, притянули к себе, мгновенно добавили столько уверенности, что закружилась голова.
– Извините, покину вас на минутку, – раздался торопливый голос Полины, – мне нужно кое-что проверить. Вчера привезли три коробки косметических средств и… – Полина помолчала, а затем строго добавила: – Катя, чтобы дома была в десять часов, а то папа нас всех убьет. – Улыбку она себе позволила только за дверью.
Егор чувствовал тепло Катюшкиного тела и не хотел разжимать рук: его цыпленок, его котенок, его воробей… Он, не раздумывая, приехал в «Анни» и так же, не раздумывая, увезет ее отсюда.
Теперь уж никто и ничто не остановит.
По дороге он представлял, как вспыхнут Катюшкины глаза, как неуверенность смешается с пылкой решимостью, он предчувствовал удовольствие от ее присутствия, от прикосновений и теперь гладил свою любимую «малявку» по голове и осторожно целовал в макушку. Он бы поцеловал и в губы, но она уткнулась в его грудь, спряталась, и он не стал торопить.
– Давай я приглашу тебя в кино, – мягко сказал он.
– У-у, – она мотнула головой.
– Мороженого хочешь?
– Не-а…
– А куда поедем?
Катюшка помолчала, затем вздернула подбородок, смело заглянула в его глаза и ответила:
– К тебе.
Егор прижал ее сильнее, нежно поцеловал в губы, свободной рукой провел по спине, бедру. Он давал Кате возможность передумать, но в то же время соблазнял, не в силах отказаться от нее.
– Или все же мороженое и кино? – спросил он.
– К тебе, – серьезно ответила она и обвила его шею руками. – К тебе.
Он целовал ее долго, пока она не задрожала, не зашептала слова, которые так важно и приятно было услышать.
– Крошка, поехали ко мне, поехали, котенок, – пробормотал он и на ухо шепнул: – Люблю тебя, малявка, понимаешь? Не уверен, что домой ты вернешься в десять…
Она почувствовала, что он улыбается.
* * *
Картофельный салат и жареная рыба Петру Петровичу понравились. Пообедать в офисе не пришлось, и отказываться от ужина он не собирался. Тем более что блюда были заботливо приготовлены Любой. Это удивительно приятно, когда о тебе заботятся, – вроде простые вещи, а как они дороги. Но все оказалось не так просто. Черная кошка Чара, лишенная комплексов и элементарного гостеприимства, уселась напротив, у плиты, и недовольно уставилась на него. «Ты кто? Зачем пришел к моей хозяйке? Вообще-то, здесь мои владения», – хищные глаза поблескивали холодно и сердито. Кусок в горло не лез.
«Все равно я поужинаю, – мстительно подумал Шурыгин, – вкусно! А ты стучи, стучи хвостом об пол… Я еще на твоей хозяйке женюсь, понятно?»
– Положить салата? – спросила Люба.
– Да, – кивнул Петр Петрович.
– Как Катя?
– Хорошо, Оля с Полиной ее развлекают. Полина решила завтра устроить семейный ужин в «Пино Гроз», я бы хотел пригласить тебя. И я бы хотел познакомить тебя со своими дочерьми. – Петр Петрович посмотрел на Любу, мягко улыбнулся и добавил: – Очень вкусная рыба, спасибо.
