Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают - Величко Владимир Михайлович (библиотека книг .TXT) 📗
— Да нет, никого, — ответили, переглянувшись, доктора, — мы одни, только…
— Что «только»? — сразу же отреагировал следователь.
— Только в то, первое утро, мы слышали, как далеко на востоке гудел вертолет.
— Ну и что? Сколько до этого вертолета было? Километров сорок? А может, и больше? Оттуда всяко-разно пуля не долетит. Наверное, кто-то из начальства прилетал на отдых… — задумчиво сказал следователь.
— Вот кстати, — вклинился в речь следователя хирург, — вы же сказали, что ранение головы слепое. Это с какого же расстояния надо стрельнуть, чтобы пуля из карабина не смогла прошить голову насквозь? Понятно, что не с сорока, но ведь километр, а то и полтора надо? А ведь они на такое расстояние просто не успели бы отойти.
— Разберемся, — ответил следователь.
Вот примерно такой разговор со следователем состоялся у друзей нашего эксперта.
А когда пришли данные экспертиз, то оказалось, что пуля, извлеченная из головы убитого, действительно была от нарезного оружия. Ни у кого, кроме эксперта, с собой нарезного оружия не было, но… и ствола этого у него тоже не было, и поэтому провести трассологические экспертизы было невозможно, — пояснил Игорь Власюк.
— В смысле? Как это — не было ствола? Куда же он делся? — недоуменно спросил Биттер.
— Ну, как рассказывали наши старики-эксперты, он в то утро пару раз пробовал стрелять, и оба раза были осечки, вот он с досады и треснул прикладом о камень, а остатки оружия побросал в воду.
— Значит, против эксперта были следующие факты: пуля от нарезного, отсутствие оружия, неприязненные отношения, так? — констатировал Михаил.
— А в пользу эксперта был один только факт — они действительно далеко не отходили друг от друга, и выстрела из карабина никто не слышал. Да и прав был тот хирург: с небольшого расстояния ранение головы никак не могло быть слепым.
— Ну а дальше что было?
— Эксперта из-под ареста не выпустили. Посчитали, что улики против него веские. Примерно через пару недель решили провести ситуационные экспертизы на месте, но — увы! — уже было поздно. Там, в Белогорье, выпал снег. И тогда следствие сделало по-другому: у военных взяли крупномасштабные армейские карты той местности. Потом одновременно, но в разных кабинетах, допросили каждого из участников, чтобы прояснить, кто, как и куда двигался в то утро. Затем сопоставили показания, и действительно оказалось, что эксперт и новичок более чем на 200–300 метров не расходились. Примерно до середины зимы эксперт «сидел». Но весь юмор заключался в том, что его каждый день под конвоем возили в морг на работу. Правда, конвой был номинальным, чисто для проформы. А в камере ему поставили пишущую машинку, куда приходила медрегистратор печатать акты, и порой там же осматривали потерпевших на предмет телесных повреждений.
Когда после зимы озеро в Белогорье освободилось ото льда, туда загнали водолазов искать карабин. Они искали три дня и все-таки нашли его. Карабин, как и показывал эксперт на допросах, был с отломанным прикладом, и ствол с прикладом были соединены только ремнем. Оружие отвезли на трассологию в город. Там провели отстрелы и дали однозначное заключение: пуля, изъятая из головы убитого, была выпущена из другого ствола! Вот так! Эксперта освободили в тот же день.
— А позвольте вопрос? — спросил неугомонный Самуилыч. — А за хранение незарегистрированного огнестрельного оружия… ему что-то впаяли?
— Да. Как рассказывали «старики» — 6 месяцев, однако с учетом ранее отбытого срока… да и работать-то некому, вот и отпустили эксперта, коллегу нашего, на все четыре стороны.
— А убийцу-то нашли? — снова спросил все тот же Самуилыч.
— Нет, не нашли. Когда с эксперта все подозрения были сняты, милиция еще долго работала с агентурой в двух подтаежных деревушках. Пытались хоть за что-нибудь зацепиться, однако результатов не было. Никто в тайге посторонних не встречал и на следы пребывания чужих не натыкался. А учитывая, что жители этих деревень как никогда охотно помогали органам, то все пришли к выводу, что убийство совершил какой-нибудь одинокий бродячий охотник. Но самой вероятной версией была версия золотоискателя. Там ведь даже при Советской власти втихаря мыли золотишко. Были тогда такие одиночки — как волки недоверчивые и всех опасающиеся. Могли замочить любого, даже за случайную встречу в тайге. Вот такую примерно версию и взяли за основу, а дело по убийству тогда приостановили.
— Тогда? — оживившись, спросил Борис. — Значит, было и «потом»?
— Ну естественно, — ответил Игорь, — какая же история об убийстве без «потом»? Только это «потом» наступило… почти через 12 лет!
Сказав это, Игорь подошел к окну и, не долго поглядев на улицу, повернулся к нам и задумчиво проговорил:
— Я вот сказал: прошло 12 лет — и только сейчас до меня дошло, что эти года стоили очень много, наверное, каждый год надо втройне оценивать. Ведь смотрите: уже и Афган заканчивался, и под руководством «мудрого» Миши Меченого «зеленого змия» побороли, а первые частные ростки капитализьма стали все активнее прорастать на «социалистическом огороде».
Все участники той истории эти 12 лет так и проработали на своих местах. Постаревшие, поседевшие и полысевшие — но все такие же. Они так же отдыхали в тайге. Так же и дружили.
И вот в те годы — это самый конец 80-х — в городок прислали нового прокурора. Знаете, раньше городку на этот вид работников юстиции — прокуроров — как-то не везло. Один был настолько осторожным, что переплюнул даже какого-то классического героя, который исповедовал принцип: как бы чего не вышло! Вот и тот прокурор все делал так, чтоб на его голову не упало ни малейшей… неприятности. А такой принцип — разве принцип прокурора? Как может прокурор ни разу не поругаться с районным начальством, например? А он им слова худого ни разу не сказал. Нет, на закон он не плевал, но как-то ухитрялся его так подогнать под себя, что в некоторых случаях закон служил ему, а не… закону!
Другой прокурор был явным и неприкрытым карьеристом. Из породы людей, которые для достижения своих целей беззастенчиво шагали по головам людей. Он таким образом три года отработал и уехал на повышение в область. А потом прислали нового прокурора. Эксперт навел о нем справки, и высокий прокурорский начальник — давний знакомый эксперта — ему пояснил, что новый прокурор молодой (немного за тридцать), очень грамотный, принципиальный и честный. Настоящий прокурор.
Он и в самом деле оказался деятельным, непоседливым. Проехал по всем начальникам, лично познакомился, поговорил, составил свое мнение о каждом. Не забыл и к эксперту в морг заехать. Причем после беседы с ним эксперт с уважением рассказывал всем о приличном уровне знаний прокурора о судебной медицине.
А попозже он взялся и за милицию с прокуратурой: в строгом соответствии с законом и регламентом организовал работу этих структур. Причем сделал все это и мягко, и одновременно строго, так что все внутренне подтянулись, стали более собранными и деятельными.
И вот после полугода работы на новом посту он затребовал все уголовные дела — так называемые «темнухи», которые по тем или иным причинам производством были приостановлены. В течение нескольких дней он изучал эти нераскрытые уголовные дела. Причем начал с самых недавних, самых свежих. Изучая, он приглашал то одного, то другого следователя, и, как они потом говорили, рекомендации его были очень дельными, короткими и по существу.
И вот, наконец, он под вечер очередного дня дошел до последнего уголовного дела — убийства в таежном массиве «Белогорье» почти 12 лет назад. Прочитав это слово — Белогорье, он довольно улыбнулся. Белогорье… как же, как же!
Прокурор встал со своего кресла и подошел к окну кабинета и там, глядя на пробегавшие мимо машины, торопящихся пешеходов, улыбаясь, вспоминал два своих похода в этот край нетронутой тайги. Больше всего ему запомнился последний, состоявшийся 5 лет назад. Вот тогда они дали жару! Пешком протопали порядка 200 км — и это за неполные три недели. А устали, а впечатлений, а… Он довольно потянулся и, сделав для разминки несколько резких движений руками, снова сел за дела.
