Ты умеешь хранить секреты? - Кинселла Софи (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Да!
Интересно, сколько раз в день мне приходится скрещивать пальцы за спиной? По-моему, я изовралась.
— Разумеется, послала. Им очень хотелось приехать!
— Что же… придется вам в одиночку общаться с коллегами и их семьями, — вздыхает Сирил. — А вот и костюм. Оденетесь Белоснежкой.
Он сует мне кошмарное нейлоновое платье с пышными рукавами.
— Не хочу быть Белоснежкой… — завожу я, но благоразумно замолкаю при виде несчастной физиономии Мойры из бухгалтерии. Две благообразные мымры силой запихивают Мойру в огромный мохнатый костюм гориллы.
— Ладно-ладно, буду Белоснежкой.
Я едва не плачу. Мое модное, подчеркивающее все достоинства фигуры платьице лежит в ситцевом мешочке, откуда, как мне объяснили, его можно забрать в конце дня. А пока на мне наряд, более подходящий для шестилетней девочки. Для шестилетней девочки с полным отсутствием вкуса и врожденным дальтонизмом.
Едва я с унылым видом показываюсь во дворе, оркестр бодро заводит песенку «Ум-па-па» из «Оливера», и кто-то что-то невнятно кричит в трескучий микрофон. Я оглядываюсь, жмурясь от солнца и пытаясь сообразить, кто в каком обличье тут предстал. Вижу Пола, одетого пиратом. Бедняга идет по газону, обремененный тремя малышами, цепляющимися за его ноги.
— Дядя Пол! Дядя Пол! — визжит один. — Сделай еще раз страшное лицо!
— Хочу леденец! — вопит второй. — Дядя Пол, хочу ледене-е-е-ец!
— Привет, Пол, — мрачно здороваюсь я. — Веселитесь?
— Того, кто выдумал корпоративный День семьи, нужно было сразу поставить к стенке, — объявляет он без всякого намека на юмор.
Я сочувственно киваю.
— Слезь с моей ноги, дьявольское отродье! — рявкает он на одного из детишек, и все трое, заливаясь смехом, восторженно орут.
— Мамочка, мне не нужно тратить ни единого пенни! — сообщает одетая русалкой Артемис, проходя мимо под руку с внушительной особой в огромной шляпе.
— Артемис, нет никаких причин раздражаться! — гремит женщина.
До чего же странно! Люди разительно меняются в присутствии родственников. Слава Богу, моих здесь нет.
Но вот где Джек? Может, в доме? Может, следовало…
— Эмми!
Поднимаю глаза и вижу бегущую ко мне Кэти в совершенно нелепом костюме морковки. За собой она тащит пожилого седовласого мужчину. Наверное, ее отец.
Непонятно. Кажется, она говорила, что придет…
— Эмма, это Филипп! — объявляет она с сияющим видом. — Филипп, познакомься с моей подругой Эммой. Это ей мы обязаны нашим знакомством.
— Ч-что?!
Нет. Не верю.
Это и есть ее новый парень? Тот самый Филипп?!
Но ему не меньше семидесяти!
Я, совершенно ошалев, жму ему руку, сухую, с морщинистой кожей, совсем как у моего дедушки, и что-то бормочу насчет погоды. И пребываю при этом в полном шоке.
Не поймите меня неправильно. Я не против пожилых. Я вообще не против кого бы то ни было. И считаю, что все люди одинаковы, будь они черными, белыми, женщинами, мужчинами, молодыми или…
Но он старик! Старик!!!
— Правда, он милый? — влюбленно тараторит Кэти, едва Филипп отходит, чтобы принести нам выпить. — И такой заботливый! Готов все на свете для меня сделать! Мне еще никогда не попадались такие мужчины!
— Охотно верю, — сдавленно признаю я. — Интересно, какая у вас разница в возрасте?
— Понятия не имею, — пожимает плечами Кэти. — Как-то в голову не пришло спрашивать. А что?
У нее счастливое, радостное, непонимающее личико. Неужели не замечает, как он стар?!
— Да нет, просто так… — Я неловко откашливаюсь. — Что-то… я забыла… где вы впервые встретились?
— Можно подумать, ты не знаешь, глупенькая! — шутливо укоряет Кэти. — Сама ведь предложила, чтобы я поискала другое место для ленча! Вот я и нашла. Совершенно необычное заведение, в самой глубине маленькой улочки. Теперь рекомендую его всем и каждому.
— Это ресторан? Кафе?
— Не совсем. Я раньше не видела ничего подобного. Входишь, и тебе дают поднос. Сама набираешь блюда, садишься за стол и ешь. И всего два фунта! А потом еще и бесплатные развлечения. Иногда бинго или вист, иногда песни под пианино. А как-то даже танцевальный вечер устроили. Я обзавелась кучей новых друзей!
Несколько секунд я молча смотрю на нее.
— Кэти! Это место, случайно, не Центр помощи инвалидам и престарелым?
— Как ты сказала? — теряется она. — Э…
— Сосредоточься и вспомни. Наверное, все посетители уже… не так молоды?
— Господи, — вздыхает она и хмурится. — Теперь, когда ты сказала… кажется… Верно, там все… вроде как… люди зрелые. Но, честно, Эмма, тебе стоило бы как-нибудь заглянуть туда. — Ее лицо проясняется. — Там так весело!
— И ты все еще ходишь туда?
— Каждый день, — кивает она. — Я в общественном комитете.
— Еще раз здравствуйте! — жизнерадостно приветствует меня Филипп, появляясь с тремя стаканами в руках. Он широко улыбается при виде Кэти и целует ее в щеку. Та прямо-таки светится. И у меня неожиданно становится тепло на сердце. Ладно, пусть со стороны это выглядит странным, зато из них, похоже, выщла чудесная пара!
— Мужчина у стойки, кажется, из сил выбился, бедняга, — отмечает Филипп, едва я делаю первый восхитительный глоток «Пиммз» и закрываю глаза, чтобы насладиться в полной мере.
Да, ничего нет лучше в жаркий летний день, чем запотевший стакан…
Стоп! Погодите-ка!
Мои глаза широко распахиваются.
«Пиммз»!
Черт! Я же обещала помочь Коннору разливать «Пиммз»!
Смотрю на часы и понимаю, что уже на десять минут опоздала. Ужас! Неудивительно, что Коннор устал.
Поспешно извиняюсь перед Филиппом и Кэти и мчусь к лотку, в самый угол сада, где Коннор, как настоящий мужчина, в одиночку сражается с безнадежно длинной очередью. Сам он одет Генрихом Восьмым, в короткие штанишки и камзол с пышными рукавами. И для пущего эффекта даже прилепил клочковатую рыжую бороду. Несчастный! Должно быть, просто плавится от жары!
— Прости, — шепчу я, становясь рядом. — Нужно было влезть в костюм. Что мне делать?
— Разливай «Пиммз», — бросает Коннор. — Полтора фунта стакан. Сумеешь?
— Почему же нет? — оскорбляюсь я. — Конечно, сумею.
Следующие несколько минут мы так заняты, что даже переброситься словом времени нет. Очередь постепенно рассасывается, и мы снова остаемся вдвоем.
Коннор даже не смотрит на меня и так яростно звенит стаканами, что я боюсь, дело кончится плохо. Обязательно разобьет парочку и порежется. И почему он так зол?
— Коннор, послушай, мне жаль, что я опоздала.
— Ничего страшного, — заверяет он сухо и принимается яростно стучать ножом по пучку мяты с таким видом, словно терзает врага.
— Значит, вчера ты неплохо провела время?
Так вот в чем дело!
— Да, спасибо, — неохотно отвечаю я.
— Со своим новым таинственным мужчиной.
— Да. — Я окидываю взглядом толпу в поисках Джека.
— Это кто-то с работы, верно? — неожиданно спрашивает Коннор, и у меня сердце куда-то проваливается.
— Почему ты так думаешь? — небрежно спрашиваю я.
— Потому что ты не хочешь сказать, кто он.
— Дело не в этом! Просто… Послушай, Коннор, неужели у меня нет права на личную жизнь?
— Думаю, я имею право знать, ради кого меня бросили! — восклицает Коннор, глядя на меня укоризненно.
— Не имеешь! — парирую я и тут же понимаю, что выгляжу в его глазах совершеннейшей стервой. — И потом, вряд ли тебе это поможет. Какая, в сущности, разница?!
— А вот это уже мое дело! — мрачно бурчит Коннор. — Ничего, я его вычислю. И поверь, много времени это не займет!
— Коннор, пожалуйста. Не стоит рас…
— Эмма, я не так уж глуп, — сообщает Коннор, оценивающе оглядывая меня. — И знаю тебя куда лучше, чем ты воображаешь.
Мне становится не по себе. Может, я все это время недооценивала Коннора? Вдруг он и вправду меня знает? О Боже, что, если он догадался?
Я принимаюсь резать лимон, не переставая поглядывать на гуляющих. Да где же Джек?!
