Расщепление ядра (Рассказы и фельетоны) - Полищук Ян (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Кому начать? — вслух размышлял заведующий учебно-спортивным отделом. — Разумеется, нам, как ответственным лицам… Что начать? Опять же соревнования… Соревнования кого?! Гм… парата… А мы собирались провернуть легкоатлетический штурм… Парата… А нет ли здесь прозрачного намека на то, что в соревнованиях должен участвовать аппарат?! Может, комиссия какая надвигается, а? И опять же будет проверка действием…
Эта гипотеза повергла сотрудников в затяжное уныние.
Они снова начали скопляться группами по три и четыре человека и, позабыв про тугие бутерброды, обменивались эмоциями.
— Вам-то хорошо, — с завистью пенял старший инструктор заведующему учебно-спортивным отделом. — Вам-то все доступно. Вам не то что рекордсмены, а поответственнее личности завидуют… Вы, можно сказать, вершина в тройном прыжке!
— Кто вершина?
— Вы вершина.
— В каком прыжке?
— В тройном.
— Кто вам сказал?
— Вы сказали. Вот на этом самом месте. Как сейчас помню.
— Так я же имел в виду тройное повышение по службе, — сознался заведующий учебно-спортивным отделом. — В прошлом году я работал кем? Сотрудником коммунального отдела. В начале нынешнего кем? Секретарем в исполкоме… А сейчас я, с вашего позволения, ведаю учебным процессом… Нет, мне совсем не хорошо… Вот вам — хорошо. Вы любой барьер с маху берете!
Старший инструктор совета, чей лик выдавал симпатии его владельца к сосискам с макаронами, сказал дребезжащим голосом:
— Не надо преувеличивать заслуги, товарищи. Не надо. Я же говорил о ведомственных барьерах.
Тут определилось, что весь наличный состав аппарата был далек от спортивной славы. Глава орготдела и по совместительству хозяин яйцеобразного животика метал только копья выговоров. Его коллега специализировался в канцелярском спринте, то бишь беге на короткие дистанции между чулочной фабрикой и горисполкомом. А мастер-брассист из отдела водоплавающих выразился с философской обреченностью:
— Уплыли годы, как из бассейна воды…
Словом, в боевом составе «Кувалды» не было человека, способного выйти на стадион и персонально участвовать в соревнованиях, которые предписывались строгой депешей.
— Братцы! — вдруг вскричал самый юный сотрудник совета, сорокапятилетний хранитель инвентаря. — А может, за две недели управимся, а?.. Может, проведем у нас в конторе эти самые… как их?.. ну, которые вы пропагандируете среди пожилых, сверстников?.. Ага!.. Оздоровительные мероприятия!.. Представляете! Прибывает комиссия. Идет парад. А впереди — стройные, бронзовые, красивые руководители, то есть мы… И сами будем на подъеме и общественность воодушевится!..
Но самому юному сотруднику даже не дали доразвить творческую идею. (Все наперебой принялись доказывать, что они административно подкованы и могут без повышенных усилий рассказать о пользе утренней зарядки и вечернего закаливания.
Аппаратчики собрались было подать заявления об уходе, как вдруг из отдаленного кабинета донесся облегченный крик заведующего учебно-спортивным отделом «Кувалды»:
— Парад!.. Ну, конечно же, парад!.. Вот что значит эта депеша: «Начать соревнования парада». С парада, ясно?! Ох уж эти телеграфистки!..
И снова в прохладных и гулких помещениях городского совета спортивного общества «Кувалда» восстановился идиллический покой. С цикадным стрекотом завращались арифмометры. Треща крылышками, запорхали со стола на стол сводки и рапорты. Инструкторы трудолюбиво принялись за составление призывных плакатов о пользе стальных мускулов и железного здоровья. Глава орготдела дружелюбно поглаживал свой яйцеобразный животик.
ИЗ ЖИЗНИ ОТДЫХАЮЩИХ
Рассказ будет из жизни одного отдыхающего. Разговор будет о происшествии, случившемся с ним прошлой отчетной осенью.
В конце лета Семена Петровича Коромыслова пригласили в местком и предложили путевку в дом отдыха.
— Поезжай, товарищ Коромыслов, — похлопал его предместкома по широкому, точно у запорожца, плечу. — Санаторий тебе не предлагаем. Катара желудка, по моим сведениям, у тебя нет. Легкие, говорят, у тебя, как мехи, работают…
Как бы в подтверждение, Семен Петрович могуче выдохнул воздух, отчего тюбетейка на голове предместкома тревожно зашевелилась. Потом деловито осведомился:
— А куда путевочка?
— Пальчики оближешь! — вдохновенно произнес предместкома. — Южный берег. Голубая бухта. Фикусы. Кактусы. Озон.
Как вы сами понимаете, долго уговаривать Коромыслова не пришлось. Разве не соблазнительно, обладая даже железным здоровьем, провести добрый месяц у самого синего моря, если там и не будет обещанных кактусов и фикусов?
И вот через три дня, простившись на перроне с женой и приятелями, Коромыслов погрузился в вагон, который должен был унести его к Голубой бухте.
— Сеня! Ты уж там побереги здоровье! — кротко напутствовала его жена.
Какие проникновенные слова!.. Заметьте: не подлечись — ибо лечиться нашему другу, как вам уже известно, было не от чего. И не поправляйся — излишняя полнота ведь ни к чему. А — побереги здоровье! То есть сохрани то, чем тебя наградила щедрая природа и умеренный образ жизни.
Мы опускаем описание ландшафтов, которые раскрывались перед умиротворенным взором Коромыслова из окна вагона дальнего следования. О них имеет представление каждый, кто когда-либо выезжал на юг.
На одной из станций в купе ввалился лысеющий толстяк в соломенной шляпе с саквояжами в руках.
— Попутного ветра! — приветливо пробасил он и без лишних церемоний расположился на свободном месте против Семена Петровича. Не прошло и минуты, как попутчики познакомились.
Кандыба! — представился толстяк. — Бывший лоцман, а ныне трудящийся пенсионного возраста. Еду вот подправить машинное отделение.
Кандыба хлопнул себя по груди, отчего внутри его что-то заверещало.
— Сухомяткой пробавляетесь? — через минуту спросил Кандыба, бросив быстрый взгляд в сторону пирожков. — Наживете на таком рационе катар. Не желаете ли? — И отставной лоцман, не теряя времени, достал из саквояжа бутылку с заманчивой этикеткой «Старка» и несколько консервных банок.
Семен Петрович слегка покривился при виде бутылки, однако упираться не стал. И через некоторое время попутчики, крякая и морщась, деловито разделались с напитками, а затем и с широким ассортиментом закусок, распластанных на столике.
— Мне, при моей водоплавающей специальности, без горючего никак нельзя, — доверчиво излагал Кандыба своему соседу. — Ведешь посудину, бывало, продрогнешь и, конечно, после вахты согреваешься вот таким естественно-отопительным путем.
— А не вредит здоровью? — осторожно начал Семен Петрович. — Все-таки алкоголь и прочий наркотик.
— Может, кому и вредит, а мне очень пользительно. Даже сердце, говорят доктора, еще шире стало. А матросу, сами знаете, без широкого сердца нельзя… Правда, один чудак профессор предлагал: как захочется выпить, тут же яблочко съесть…
— Витамины, они тоже способствуют, — неопределенно вставил Семен Петрович.
— Может, кому и способствуют, а я профессору так прямо и отрезал: что вы, говорю, да мне такого количества яблок и не выдержать! Да вы не робейте, наливайте без зазрения…
Наверное, на Коромыслова подействовало то, что его попутчик так легко взял верх над учеными мужами. Во всяком случае, больше он не противился. Теперь Кандыба на каждой станции появлялся в ресторанном буфете в сопровождении нового знакомого.
Вопросы, которые он задавал ресторанным буфетчицам, не страдали разнообразием:
— Водочкой в розлив торгуете?
— Что вы! — возмущались буфетчицы. — Свято блюдем постановление о запрете, а вы с такими двусмысленными намеками. Возьмите коньячок: крепость не меньшая, а лечебные свойства даже еще больше… Вам сколько? Два по сто пятьдесят?
Семен Петрович, подбадриваемый Кандыбой, уже полупривычным жестом опрокидывал внутрь «лечебную» жидкость и, покачиваясь, шел к родимому купе.
