Инопланетяне в Гарволине - Хмелевская Иоанна (первая книга .txt) 📗

— Сидеть надо было, а не вскакивать! — огрызнулся редактор. — Как вам сказать… Реакцию мы предвидели, но не такую. Она… как бы поточнее выразиться… немного излишне спонтанная, что ли…

В кафе все лезли новые беглецы в поисках убежища, один из них больно заехал локтем в ухо замдиректора. Редактор попытался смягчить своё высказывание.

— Ну, в общем, вы ведь предвидели возможность необычной реакции на нештатную ситуацию, так ведь? В конце концов, общественность имеет право на панику. Смотри-ка, оказывается, нетипичное вооружение впечатляет…

— А вонь какая! — заметила секретарша, которая сразу же успокоилась, увидев, что фоторепортёр жив и невредим. — И не нравится мне, что Янушек так себя ведёт. По сравнению со всеми этими, что без памяти удирают, он производит впечатление не то героя, не то идиота. Выделяется, одним словом.

— А ты, оказывается, очень умная, Марысенька, — удивился редактор и принялся стучать чайной ложечкой по окну, пытаясь привлечь внимание фоторепортёра. Выйти из кафе, чтобы оттащить фоторепортёра, он при всем желании не мог.

А фоторепортёр был в своей стихии, и никакая сила не оторвала бы его от любимого занятия. В рекордно короткий срок, будто у него было четыре руки, он, меняя фотоаппараты, успел запечатлеть сцены бегства с общественной площади. Красочные получились кадры, люди мчались, не помня себя от страха и ничего не видя перед собой. Наверняка, подумал он, удачной получится фотография тех двух типов, что безуспешно пытались прикрыться чьим-то велосипедом. Или вот этого запыхавшегося парня с веткой в руке — единственного человека на площади, который не поддался панике, не бежал от страшных пришельцев, а, напротив, пялился на них разинув рот.

Это был тот самый парень, что пас коров в лесочке под Гарволином и стал свидетелем незабываемых событий. Для него потрясающие сенсации начались гораздо раньше, чем для всех остальных жителей Гарволина. Сначала он стал свидетелем оргии, представленной секретаршей в костюме бикини, потом смотрел кино в сарайчике, а потом, узрел пришельцев. На гарволинскую рыночную площадь он примчался минуту назад, пешком преодолев расстояние, которое машины творческих бригад покорили значительно быстрее. И вот сейчас наслаждался необычным зрелищем, справедливо полагая, что вряд ли когда ещё увидит нечто подобное. Поэтому и глазел, не отрываясь и не думая бежать. Ещё чего! Пусть эти дурни разбегаются, он останется на месте, и нет такой силы, которая сдвинула бы его с этого места.

При виде двух отчаянных смельчаков — фоторепортёра и пастуха, не сбежавших с площади, гарволинцы вроде бы немного осмелели, во всяком случае паника утихла, тем более что мужику удалось задом вывести свою телегу из узкой щели между домами, с трудом выпростав дышло из досок разорённого сортира. Какое— то время повисшую над площадью мёртвую тишину нарушал лишь цокот подкованных копыт по неровным булыжникам мостовой, поскрипывание телеги и покрикивание возницы на лошадей. Выбравшись на свободное пространство и развернувшись, мужик обнаружил, что площадь пуста, и оробел. Растерявшись, он остановил лошадей, не зная, что делать дальше, куда деваться. Послушные лошади не стали создавать дополнительных трудностей, сразу же остановились и не делали никаких поползновений сбежать. Глядя на них, немного успокоился и сам возница.

Пятеро марсиан неторопливо заняли исходные позиции рядом со своим кораблём, не проявляя болеет никаких враждебных намерений. Они стояли кучкой, не двигаясь с места, лишь время от времени наклоняя друг к дружке круглые головы и, похоже, переговариваясь. Вид у них был какой-то растерянный, кажется, они не знали, что теперь делать.

А пришельцев действительно охватила растерянность, переходящая в панику.

— Если они и в самом деле вызовут военных, что станем делать? — шёпотом спросил пилот консультанта по вопросам науки и техники.

— Можете не шептать, ведь снаружи ничего не слышно, — ответил консультант, твёрдо добавив: — С военными шутки плохи, если появятся — смываемся немедленно.

Из астронавтов, пожалуй, только социолог был очень доволен происшедшим.

— Великолепно! — повторял он на разные лады в полном восторге. — Чудесно! Самая что ни на есть правильная реакция! Как мы и предполагали! Теперь остаётся ещё установить, поверили ли они в нас. Панове, нам во что бы то ни стало надо пообщаться с общественностью!

— Пока общаться не с кем, — трезво заметил художник, который не впал в эйфорию, хотя тоже был весьма доволен реакцией землян на появление небесных пришельцев. — Да и чего проверять, ведь ясно же — поверили! Значит, выглядим мы как надо, — со сдержанной гордостью добавил он.

Сатирик, как всегда, нагнетал пессимизм.

— Погодите, вот явятся военные — придётся поневоле пообщаться.

— Так давайте сматываться, пока не поздно! — вскричал консультант.

— Да погодите же, ведь пока армия на нас ещё не двинулась, — успокаивал остальных пришельцев пилот.

— Потом поздно будет, как двинется! — упорствовал сатирик. — Армия, она, знаете ли, шутить не любит.

— Так ведь нет же пока никакой армии, — убеждал коллег пилот, живо заинтересованный развитием ситуации. — Давайте продемонстрируем свои дружеские намерения.

— Правильно, правильно! — горячо поддержал его социолог. — Ближе к народу! Покажем, что мы прибыли в мирных целях, хотим контакт установить!

— В таком случае оставьте свой пылесос в покое, а то опять разбегутся, — посоветовал художник; — Кто из вас знает, как демонстрировать дружеские намерения? Враждебные — пожалуйста, всем понятно: кулаком погрозить, оружие наставить, а вот дружеские…

— Поцелуи рассылать, знаете, как артисты со сцены…

— У нас в этих костюмчиках не получится.

— Ах, Господи! — вскричал вдруг социолог.

— Что случилось? — забеспокоились коллеги.

— Да ведь самое важное — детали: продолжительность, время реакции, вид реакции… А у меня никакой возможности записывать, как я раньше не подумал об этом?

Оказалось, не подумали не только об этом. Не говоря уже о возможности записывать и засекать время — часов тоже ни у кого не было, — не подумали и о том, как продемонстрировать боязливо выглядывающим из укрытий аборигенам своё дружеское расположение, свои мирные цели. Консультант готов был рвать на себе волосы в отчаянии, хорошо хоть и это было невозможно. Но как же он, безмозглый осел, не подумал об общении с сообщниками, находящимися сейчас на площади? Ведь дураку же ясно: в случае возникновения непредвиденных трудностей астронавты оказываются бессильными, им необходима помощь извне. Сейчас они в своих шлемах слышали лишь друг друга, слышали шум на площади ну, ещё были связаны с автоматическим подъёмником. У того, правда, была возможность связаться по рации со специальным человеком, приставленным для этого, но тогда, во-первых, возникала опасность, что его сообщение перехватит любой коротковолновик, настроенный на те же волны, а специального шифра не сообразили разработать, а во-вторых, не было уверенности, что тяжелоатлет не снял наушников, ведь они вместе со шлемом-тыквой весьма осложняли его работу. Интересно, сейчас тыква на голове у него или нет? И не поглядишь, Езус-Мария…

— Ну что пан ноет, ведь пан сам вызвался пойти в пришельцы! — упрекнул социолога художник.

— Так-то оно так, но ведь совсем забыл о куче мелочей…

— А ваш директор так и вовсе о них не подумал, головой ручаюсь, — добавил сатирик.

— Но он же не директор, а только замдиректора, — попытался оправдать начальство социолог.

— Ну, если зам…

Социолог, будучи оптимистом по натуре, недолго огорчался. Врождённый оптимизм, подкреплённый успехом высадки, взял верх, и он решил: буду считать про себя. До ста, трехсот, пусть даже и до тысячи! Таким образом можно установить продолжительность реакции.

И социолог принялся тут же считать, но уже на сорока сбился. Но даже это его не огорчило.

— Зато какая реакция! — то и дело выкрикивал он, оглушая своими выкриками в шлемофоне прочих пришельцев.