Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП) - Памфилофф Мими Джин (бесплатные полные книги txt) 📗
Да. Да, очень хочу.
— Нееет. Нет! Ты тот, кто привез меня сюда. И давай-ка вспомним, это твоя чокнутая сестра затащила меня на этот идущий под откос поезд, который ты зовешь жизнью! — сказала я, а потом захлопнула дверь перед его носом.
Погодите. Если он бог, то это делает его сумасшедшую сестру…?
Повернув дверную ручку, я распахнула дверь. Ник стоял в нескольких дюймах от меня и гневно смотрел.
— Твоя чокнутая сестричка, Симил, богиня? — Прошу, скажи, нет. Это было бы так, так неправильно для человечества.
— Пенелопа, ты должна выслушать меня. Притом мне нужно сказать тебе…
— Ответь мне!
— Да.
Здорово. Просто замечательно. Психи наступают.
— Андрус тоже?
— Нет. Он когда-то был Приближенным к Богам — вампир, принятый нашим миром и освященный нашим светом. Но сейчас он Полубог — его создатель, королева вампиров, умерла, и поэтому его кровь вампира в нем исчезла.
Ха? Что эти люди — эм… божества курят? Божественную коноплю?
Богоплю?
— Ты ведь понимаешь, что в этом толку ноль. Да? — Я проскользнула мимо него и пошла за ботинками, стоящими около кровати. — Но знаешь что? Это не важно! Ты мог бы быть липриконом с горшком золота, желающим сделать меня своей королевой. Но мне плевать. Я не хочу иметь никаких дел с тобой, Ник!
Я наклонилась, чтобы завязать шнурки.
— У липриконов нет королевы. И ты никуда не уйдешь, — резко сказал он.
— Почему, черт подери, нет? — рявкнула я.
— Потому что они номады.
Что-что?
— Я даже спрашивать не буду. Но я собираюсь уйти, в последний раз, когда я проверяла, мой вагон не прицепили к твоему составу, поэтом, черт подери, я могу делать все, что мне нравится, — закипала я.
— Во-первых, ты расстроена. Во-вторых, это опасно: Мааскаб хотят тебя, и они не остановятся, пока не получат тебя.
— Ну, — с горечью ответила я, — видишь ли, это моя жизнь и я думаю, что мне нужно сделать выбор. И кстати, большой мальчик, мне не нужна мамочка! У меня уже есть одна.
О, нет. Мама. Я всё еще не поговорила с ней.
— Ну, — холодно сказал он, — ты, что хочешь, чтобы в следующий раз она увидела тебя на твоих же похоронах? Жаль только тела не будет. Я могу это точно гарантировать, так как Мааскаб не за что не расстанется с ним. Поэтому лучше смирись, что твой…вагон прицепили к моему.
Будь проклят этот мужчина… божество…
— Убирайся! Ты проститут! — Я поприветствовала его так же, как Джорджа Буша в Ираке. (Швырнула в него ботинком) — Просто… убирайся!
Ник поднял ладони и склонил голову.
— Как пожелаешь. Но для протокола, — сказал он, когда повернулся, чтобы уйти, — ты единственная женщина, с которой я был, возможно, был. — Он закрыл дверь спальни за собой.
Серьезно? Он никогда ни с кем не был? Он?
Мой гнев мгновенно растаял и я ахнула.
Это правда. Я ревновала. И теперь, когда он сказал, что я единственная женщина, с которой он «возможно» был, я желала его еще больше. Как бы это не звучало нелогично и по-детски, но я не хотела его делить ни с кем. Я хотела быть единственной женщиной — в прошлом, настоящем и будущем — в его жизни.
Совсем запутавшись в себе, я расплакалась.
Обычно я не плакса — или жалкий метатель обуви — и я не трачу много времени на жалость к себе, но нужно немного все же выпустить пар или я сойду с ума.
Я увидела свою сумочку на комоде и бросилась к ней. Я достала сотовый и бумажку с номером телефона клиники. Набрала номер и наконец-то пошли гудки.
О, слава небесам.
— Привет, меня зовут Пенелопа Трюдо. Я звоню моей маме, Джули?
Мужчина говорил на чистом английском.
— Что вы имеете в виду «неправильный номер»? — спросила я, всхлипывая и икая.
Я снова набрала номер, и снова на другом конце не было никого с именем моей мамы. И становилось еще тревожнее от того, что это был какой-то бар под названием «Уродец» — да, шведский бар под названием «Уродец» — а не клиника.
Телефон выскользнул из моей руки. Это не могло произойти. Не могло. Что происходит? Что мне делать?
Реветь еще сильнее. Да, потом мне станет гораздо лучше. Я снова разрыдалась. И знаете, что? На секунду мне стало легче.
Затем я поняла, что рыданиями я не найду маму и что мне необходимо извинится перед Ником — о Господи? Серьезно? И ты назвала его проститутом? Ведешь себя как огромная задница.
Чего ты ждешь, Пенелопа? Унижение стоит рассматривать, как лейкопластырь.
Я повернулась к двери и столкнулась с черной кожаной стеной. Это был светловолосый мужчина, вамп… вампи… я не могла произнести это слово или даже подумать о нем.
Он изучающе смотрел на меня своими напряженными синими глазами, словно задавался вопросом, что я могла бы сделать, чтобы он мог решить, что он может сделать.
— Я могу спасти тебя от ненужных догадок, — спокойно сказала я. — Я собиралась закричать, но потом решила, что это бессмысленно.
— Верное решение. — Он наклонился, поднял мой телефон и посмотрел на дисплей. — Женщина, кто она? Я должен знать.
Мысли в голове начали прыгать, как мячик в пинболе. Теперь, когда я начала думать об этом, то в последний раз я видела телефон, когда кинула его в лицо этого вамп… мужчины.
— Ты ведь положил телефон обратно мне в сумку?
Он положительно кивнул.
— Кто она? — снова спросил он.
Он прибыл в Седону специально, чтобы вернуть мне телефон и узнать, кем была моя мама?
— Почему ты спрашиваешь? Разве ты не… О, Боже мой. О, Боже мой. Я не могу произнести вслух это слово. Не могу сказать. Тыльной стороной руки я смахнула слезы на щеках.
— Да. Я вампир. Меня зовут Виктор.
Слава богу, кто-то это сказал.
— Пожалуйста, — продолжал он глубоким, убаюкивающим голосом, — Пенелопа, я должен знать. Кто. Эта. Женщина? Как ее найти? — Глядя в его глаза, мне захотелось сказать ему.
Контроль над разумом? Эти люди определенно не попаду в список моих друзей.
Я почувствовала, как слова невольно поднимаются во мне.
— Моя мама. И она больна. Очень серьезно. Но я не знаю, где она сейчас находится. Она должна быть в шведской клинике, но ее там…
Он вырывал листок бумаги, который я всё еще сжимала в руке. Его голубые глаза стали насыщенно-черными, я в жизни не видела такого, и сделал шаг назад.
— Центр иммунологии и интегративных исследований? — с диким рычанием произнес он — Блядь!
— Что? — Почему он использовал слово на букву «б»? Которое предназначено для тяжелых ситуаций.
Или самых сексуальных. Как в тот раз, когда я видела сон, в котором Кинич…
Заткнись, Пен! Идиотка! Сейчас не время думать о грязных божественных танцах.
— Центр. Иммунологии. И интегративных. Исследований, — повторил он.
Я смотрела на него, он смотрел на меня.
В отличие от него, я ничего не понимала.
— С-И-М-И-Л, — заявил он.
Вот, черт!
— Симил? У нее моя мама?
Виктор покачал головой.
— Уже нет.
— Не поняла.
Он провел широкой ладонью по его густым светлым волосам.
— Какие бы планы не строила Симил на счет твоей мамы, они были сорваны. В этом я точно уверен.
— Я до сих пор не вникаю. Где она? Что с ней случилось? Откуда ты все это знаешь?
Я ничего не знала о Викторе или о его… людях, но я могу сказать, что он был в тяжелой ситуации с дурными мыслями, и тот факт, что моя мама причастна к этим дурным мыслям пугало меня.
Развернувшись к двери, Виктор выглядел слабым и разбитым.
— Я должен переговорить с Киничем. Немедленно.
— Подожди! Скажи мне, какого черта, здесь происходит! — Я попыталась догнать его, но он просто растворился в воздухе.
Господи! Вампиры определенно не возглавляли список Любимчиков.
Я пошла по коридору мимо нескольких пустых спален, пока не завернула вправо и не уперлась в двойные дубовые двери. Я уже собиралась повернуть обратно, как вдруг уловила запах экзотических цветов, свежего морского воздуха, солнца и фруктов.
Я толкнула дверь и шагнула внутрь, вдыхая воздух, словно наркоман, принявший дозу. Кинич.
