Трудно быть сержантом - Химэн Мак (Mackenzie Hooks Hyman) (библиотека книг .TXT) 📗
по уборной.
— Да, я помню…
— Так точно, сэр, — снова сказал я, взглянул на сержанта Кинга и спохватился. Я вспомнил, Что он просил меня не оказывать ему больше никаких услуг. Однако остановить ход своих мыслей я уже не мог и по инерции проговорил:
— Мы с сержантом думали, что вам эта затея понравится. Это он научил меня.
Посмотрев на Кинга, полковник сказал:
— Да, сержанту Кингу следовало бы рассказать нам об этом и еще кое о чем. Пожалуй, ему лучше всего пройти в канцелярию. — Он оглядел сержанта с ног до головы да как закричит:
— Немедленно, сию минуту, и никаких переодеваний! Докладывать будете в таком виде. Тогда будет куда приятнее воздать вам по заслугам, — с этими словами полков-ник повернулся и зашагал к выходу.
Сержант Кинг поплелся следом, и все на минуту замерли, будто приросли к месту, а потом повалили в сортир смотреть мое изобретение.
Ждать возвращения сержанта Кинга пришлось очень долго. Всем, а особенно мне, не терпелось узнать решение полковника. Несколько человек специально холили в канцелярию, и им даже удалось подслушать часть разговора полковника с сержантом. Оказывается, сержант не растерялся и докладывал примерно так: попал, мол, он в кино, а там матросы. Увидели его и стали поносить летчиков, а он якобы отчитал их как следует, за что эти самые матросы набросились на него и били целую ночь напролет. Все шло хорошо, и полковник готов был уже поверить, но вдруг спросил сержанта, какой фильм он смотрел, и тот долго не мог ответить. Наконец, Кинг вспомнил название какой-то кинокартины, но не смог рассказать ее содержание и вспомнить хотя бы одного артиста. Таким образом, полковник, что называется, припёр его к стенке.
Других сведений пока не было, и я, обеспокоенный судьбой сержанта, пошел в канцелярию сам. Разговора мне уже не удалось подслушать: дверь в комнату полковника была плотно закрыта, да и говорить там стали тише. В соседней комнате сидели писаря. Я заглянул туда, постоял немного у двери, и вдруг ко мне подошел старший сержант и сказал:
— Знаешь, Стокдейл, тебя посылают на курсы воздушных стрелков. Ты, пожалуй, сам скажи об этом сержанту Кингу, когда он выйдет, это его обрадует.
— Вот это здорово! Какая приятная новость! — восхитился я.
— Посылают не только тебя, — продолжал сержант. Он посмотрел на дверь, за которой допрашивали сержанта Кинга, и добавил:
— Я никогда его особенно не любил, но все-таки жалко парня, надо же было ему так влипнуть. Так ты передай ему все, как я тебе сказал, может быть, это его утешит.
Я вернулся в казарму и стал дожидаться сержанта. Наконец он явился. Через некоторое время захожу к нему. Вижу: лежит он на койке пластом, одной рукой закрыл глаза, а в другой держит сержантские лычки. Кинг даже не пошевельнулся, но догадался, что вошел я, и проговорил:
— Стокдейл, я сдаюсь, только уходи.
— А у меня есть хорошие новости, — отвечаю.
— Угадайте какие?
— Не хочу ничего угадывать. Считаю до тридцати, и, если ты хочешь сделать мне в последний раз приятное, скройся, чтобы глаза мои тебя не видели.
— Я хотел сказать вам, что меня посылают на курсы воздушных стрелков, я только что узнал об этом.
Сержант Кинг взглянул на меня, потом снова закрыл лицо руками и застонал:
— Нет, ты здесь останешься надолго, навсегда…
— Но мне сержант только что сказал…
— Стокдейл говорит правду, — подтвердил один малый.
Сержант Кинг отнял руку от лица и огляделся по сторонам. Потом медленно приподнялся, уставился на парней и спрашивает:
— Так значит, он правда уезжает отсюда? Значит, вчера мы напрасно устроили весь этот
спектакль? Он и так уехал бы?
— Факт, — сказал тот же малый.
Сержант посмотрел на меня и только головой покачал. Потом улыбнулся, глубоко вздохнул и сокрушенно проговорил:
— Ну, всего не предугадаешь. Меня разжаловали, но это я переживу, это я переживу. — С этими словами он встал и начал ходить по комнате, рассуждая вслух:
— Кое с чем приходится мириться. Как говорится, выше головы не прыгнешь, плетью обуха не перешибешь. Вы, конечно, думаете: расхныкался старина Кинг. Нет! У Кинга есть еще порох в пороховнице. Разве я допущу, чтобы четыре маленькие лычки испортили мне жизнь? Никак нет, сэр, не на того напали. Я все выдержу, черт возьми!
После этой тирады Кинг обратился ко мне:
— Значит, отправляешься на курсы воздушных стрелков, уедешь далеко-далеко и больше не вернешься…
— Я постараюсь навещать вас по возможности, — попытался утешить я сержанта, а он продолжал свое:
— Так точно, сэр, теперь мне уже ничто не-страшно, ничего не жаль, даже машину…, мою машину…
Вдруг кто-то в казарме закричал:
— Везут, везут!
Сержант Кинг умолк и прислушался. Снова раздался тот же голос:
— Уже привезли, Кинг, она здесь!
Сержант распахнул дверь и спросил;
— Что привезли?
— Вашу машину. Да вот и она! Нет, вы только взгляните, ха-ха, только взгляните.
В казарме поднялся невообразимый шум и гам, все рвались к окнам, всем хотелось посмотреть на машину сержанта. А она выглядела, прямо скажем, неважно: переднее сиденье перевернуто вверх тормашками, а заднее выглядывает из окна, стекол и в помине нет. Мало того, кузов сильно помят, и вся машина опутана водорослями. А цвет! Такого диковинного цвета я никогда раньше не видел!
Автомобиль сержанта доставила аварийная машина. Его поставили прямо против канцелярии, куда направились несколько патрулей. Сержант Кинг глянул было в ту сторону, но тут же отвернулся, закурил сигарету и стал ходить взад- вперед по комнате, пыхтя и потирая лицо руками.
Через некоторое время его позвал старший сержант из канцелярии. Что произошло потом, я узнал только после обеда. Перед тем как собирать вещи, я снова завернул к сержанту. Он сидел на краю койки и смотрел в окно, а парни, которые там стояли, сразу же замолчали и уставились на меня. Я сказал:
— Мы с Беном сейчас начнем укладывать вещи, но я, конечно, разыщу вас перед отъездом. Разве можно уехать, не попрощавшись?
И тут парень, который стоял ближе всех ко мне, говорит:
— А чего прощаться-то? Кинг едет вместе с тобой.
"Вот это да!" — подумал я про себя и посмотрел на сержанта. А он по-прежнему сидел, уставившись в окно. Подумать только,
Бен, сержант Кинг и я будем вместе!
— Вот видите, — сказал я, — ведь правильно говорят: нет худа без добра!
Кинг по-прежнему смотрел не отрываясь в окно. Но я видел, что в душе он согласен со мной.
ГЛАВА XVII
По окончании курсов мы с Беном получили: нашивки рядового ВВС I класса; их, правда, скоро пришлось спороть, а все из-за капитана, командира экипажа, в который нас зачислили. Капитан этот ко всему придирался. Он, например, требовал, чтобы мы постоянно носили галстуки и разную другую чепуху, а я этого терпеть не мог. Однажды капитан остановил нас с Беном в городе, и на мне, по обыкновению, не было галстука. Помню, я все пытался объяснить ему, как это случилось, а оказывается, разговаривать с начальством не положено. Бен сказал, что я должен был стать «смирно» и ответить: "Виноват, сэр!" А разве это ответ? Глупее и не придумаешь!
Ну, как говорится, раз пришла беда, отворяй ворота: за одним замечанием последовало другое, третье, и мы с Беном в конце концов, стали опять просто рядовыми. Мало того, капитан добился, чтобы нас перевели в другой экипаж, самый захудалый, так, по крайней мере, считал Бен.
Пожалуй, Бен преувеличивал, потому что я совсем неплохо чувствовал себя на новом месте. Здесь все было проще, никаких придирок: хочешь лететь на задание-лети, не хочешь- оставайся в казарме.
Среди членов экипажа я сначала знал толь-ко нашего командира корабля лейтенанта Бриджеса. Дело в том, что самолет, на котором мы летали, был огромный, мы с Беном сидели в хвосте, а остальные члены экипажа- в носовой части, поэтому мы их даже в лицо не знали. А лейтенант Бриджес оказался хорошим малым. Главное, ему было наплевать на то, что ты делаешь и где бываешь. Сам он идет, бывало, еле ноги переставляет, веки припухшие, глаза красные-вот-вот на ходу заснет. Частенько я встречал его в таком виде. Конечно, в такой момент его больше всего интересовало, как бы опохмелиться. Но служить в его экипаже было легко, не то, что у капитана. Иной раз не явишься, Бриджес и не заметит. Помню, один парень из нашего экипажа пропустил несколько полетов, и лейтенант совсем про него забыл и даже не хотел пустить в самолет, когда тот, наконец, объявился. Пришлось парню пойти в штаб и принести выписку из приказа о зачислении его в экипаж лейтенанта Бриджеса.
