Новые приключения Чебурашки - Степанов Сергей Владимирович (читаемые книги читать txt) 📗
Внезапно дверь распахнулась и на Сироткина уставился не слишком дружелюбный парень в джинсовой куртке.
– Ну и что ты тут встал? – спросил он.
Шурик так растерялся, что сморозил ужасную глупость:
– Я по объявлению… – пролепетал он.
– Какому?
– Вот, – Шурик указал на информацию про учителя эстетики.
– М-да… А чего в такую рань-то?
– Я только что с поезда, – едва слышно прошелестел Сироткин, задавая себе вопрос, а есть ли в этом городе железнодорожный транспорт?
– Ну, ладно, заходи. Видок у тебя, конечно, совсем не учительский.
– Под дождь попал… – объяснил Шурик.
– А мне показалось, под поезд.
Так как делать было нечего, они разговорились и даже чуть-чуть подружились. Парень оказался студентом, в школе он подрабатывал сторожем. На стене висели ключи от всех школьных дверей, поэтому сначала они пошли в столовую, где Шурик подкрепился остатками вчерашнего обеда. Затем в кабинете домоводства он выгладил одежду, а студент помог ему навести порядок с прической. Он так мастерски уложил отросшие за время скитаний волосы, укрепив их ободком, так подровнял жиденькую бородку, что Сироткин стал похож не то на художника, не то на священника.
– Знаю я эту эстетику, – говорил студент. – Нам ее в институте проповедуют. Болтай о чем хочешь – стихи, музыка…
В половине восьмого пришел директор – растерянный мужчина с красными глазами. Он провел Шурика к себе и затеял собеседование, которое затянулось минут на сорок.
– Скажите, а где вы учились? – спрашивал он.
– Рязанское высшее эстетическое училище, – ответил Сироткин, покрываясь красными пятнами.
Директор задумался, потом почему-то сказал:
– Да, я тоже коммунальный техникум оканчивал… А как вы относитесь к музыке?
– Музыка есть высшее проявление поэтического полета мыслей души человека.
Богемный вид, который придал Шурику студент, вызвал у директора уважение и доверие.
– Ладно, – сказал он наконец. – Попробуем, что у вас получится. Будете преподавать у старших классов. Пойдемте знакомиться с учениками. Хочу сразу предупредить – у нас в школе ожидается проверка из ОблУНО, поэтому мы и хотим взять профессионального учителя эстетики. Предмет это новый, поэтому ему уделяется серьезное внимание.
У Шурика от ужаса широко открылись глаза, но он так ничего и не сказал, надеясь удрать по дороге.
Учительница литературы, которая волею судьбы вынуждена была преподавать эстетику, переживала в этот момент критическую ситуацию. Ей никак не удавалось доказать коммунистическое происхождение любви между мужчиной и женщиной, основываясь на примерах семей Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В учебнике все было гладко и четко, а вот в реальности… На «галерке» уже начали громко спорить – а не было ли чего между Марксом и Энгельсом? И вдруг с третьего ряда раздалась мелодичная трель. Все затихли, предчувствуя недоброе. Это был Вовочка. Он достал из кармана радиотелефон и сказал:
– Слушаю… Да… Ну и что? Хорошо, выгружайте пока все в третий ангар, а платежки я привезу через полтора часа.
– Вовочка! – взвизгнула учительница. – Давай сюда свои игрушки и занимайся уроком.
– Вы, Мария Ивановна, за эту игрушку всю жизнь не расплатитесь, – спокойно ответил Вовочка. – Я вас не трогаю и вы меня не трогайте.
– В этот момент в дверь вошел смертельно бледный Сироткин в сопровождении директора.
– Доброе утро. Это ваш новый учитель эстетики. Давайте, Мария Ивановна, оставим их наедине.
Мария Ивановна вздохнула с огромным облегчением и исчезла.
Шурик с выпученными глазами торчал перед классом и пытался вспомнить, что в таких случаях говорят. Впрочем, класс смотрел не на него, а на Вовочку. Тот с сомнением разглядывал Сироткина.
Наконец он махнул рукой и кивнул, если не одобрительно, то во всяком случае снисходительно. Класс зашуршал, грохнул партами и встал в знак приветствия. Шурик от испуга едва не наделал в штаны. Однако, попадая в спектакль, надо играть свою роль до конца…
– Если есть какие-то вопросы, я отвечу, – промямлил он.
Вопросы посыпались немедленно.
– Тебя как зовут-то бедолага?
– Шурик…
– Как? Жмурик? Ну и что нового в мире эстетики?
– Да так… Много всякого.
– А ты читать-то умеешь?
– А где носки забыл? На книжки поменял?
Шурик чувствовал себя скверно. Он хотел было уже убежать, но тут с первого ряда поднялась очень толстая ученица Даша. Задыхаясь и потея от волнения, она спросила:
– А вот нам тут по эстетике про коммунистическую любовь говорили. А вы тоже про любовь будете рассказывать?
Вопрос поставил Сироткина в тупик, ибо практический опыт по этой части был у него не велик. Однажды, правда, он пьяный шел из клуба и увидел лежащую во ржи Марью – дородную непутевую девку, доярку из его колхоза. Она так соблазнительно выставила на дорогу свои жирные икры, издавая при этом странные звуки, похожие на древние перуанские гимны, что Сироткин упал в ее жаркие объятия и остался в них до утра, пока роса не выгнала их обоих из посевов. Но все это было так давно, что вся любовь из памяти выветрилась, осталась лишь исколотая колосьями задница.
– Ну, что вам рассказать, ребята? – неуверенно начал Шурик. – Бабы все разные и к каждой свой подход нужен. Мужики рассказывали, за иной с месяц бегаешь, а она тебя мордой в дерьмо. А другой стакан нальешь – и любовь до гроба. Я помню, как-то раз налетел… Деревня есть у нас – Большие Киборги, там клуб. Я к одной телке подвалил, а мне за это так харю расковыряли, что я потом неделю с кровью какал…
– Эстет, – задумчиво сказал кто-то из учеников.
Сироткин понял, что проболтался, и прикусил язык.
– Ну ладно, – сказал Вовочка. – С любовью все нам ясно. А вот объясни-ка моим парням, как водку пить – эффективно и эстетично. А то они как налакаются, так в городе военное положение вводят.
Шурик почувствовал себя увереннее – тема была близка.
– Тут я вам вот что скажу, ребята. Главное в этом деле водку с вином не мешать. Особенно с красным. Да и вообще, если нажраться хочется – берите водку, а не вино. От вина только отрыжка вонючая. А если культурно посидеть – тогда другое дело. Но культурно посидеть у вас не получится, это я вам сразу говорю. За маму, за папу – и понеслось… Плавали, знаем.
Класс притих. Все внимательно слушали, некоторые даже конспектировали.
– Закусывать лучше соленым, причем в пропорции один к трем. Если с утра хреново – лучше не опохмеляйтесь. Не надо, пока молодые, а то потом намучаетесь. Но если чувствуете, что перебрали, тогда первое дело – два пальца в рот. Это я вам как учитель говорю.
Эстетическое воспитание было в самом разгаре, когда кто-то предложил перейти к практике. Шурик призадумался. У них в ПТУ практика всегда стояла первым номером. Поэтому он сказал:
– Я не против, конечно. Собирайте деньги и айда до гастронома.
Ученики начали шарить по своим карманам, но Вовочка пренебрежительно воскликнул:
– Хватит мелочью трясти. Вот, – он положил на парту несколько купюр, – я угощаю. Пусть Гнутый сбегает.
С задней парты немедленно поднялся нечесаный, похожий на шимпанзе ученик. Ни слова не говоря, он схватил деньги, выпрыгнул в окно и побежал по газону, слегка касаясь длинными узловатыми руками травы.
Класс начал решать, из чего пить. Наконец сошлись на коллекции почв, оставшейся после старого учителя географии. Образцы почв высыпали в цветочные горшки, а баночки помыли в туалете. Хватило на всех.
Шурик в ожидании начала банкета, задумчиво рассматривал стенгазету. На ней был единственный рисунок: нестриженный долговязый хулиган вешает на березе октябренка. Под картинкой значилось: «Хряков из седьмого Б бьет первоклассников». Ниже было подписано: «В седьмом Б у всех 7-Б, гы!»
Вскоре вернулся посланник. Он принес две сумки водки и три банки соленых кабачков. Застолье получилось теплым и душевным. Шурик братался с учениками, пил с ними за здоровье, а когда прозвенел звонок, кто-то хлопнул его по плечу и сказал: «Не дергайся. Второй урок – тоже эстетика».