Из неопубликованного - Альтов Семен Теодорович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
– Кормилица наша! – Бунькины тискали собаку. – Может, и правда тигролов?!
Но такая добыча была большой редкостью.
Юра, сознавая, что главный добытчик в доме не Маргоша, а он, ломал голову, где и как заработать?! Правда, было два варианта с виду простых, но увы, непосильных. В рэкетиры Юра не проходил по мягкости сердца и мускулов, а Ира стеснялась идти на панель. Других способов заработать на жизнь никто не знал.
Перед сном Юра, как обычно, выгуливал Маргошу в садике напротив дома. Волоча на поводке горбатого хозяина, неподалеку рыскал чудовищный пес, одной масти с Марго, только белая полоса не вдоль спины, а поперек. Можно было подумать, что животные произошли от одних родителей, только зачаты в перпендикулярных позах.
Собаки возбужденно обнюхивались, тыча носами в интимные места. Очевидно, так проще узнать, с кем ты имеешь дело. У людей глаза – зеркало души, у собак – наоборот.
Владелец пса внимательно поглядел на Маргошу:
– Погодите! У нас с вами одна порода! Морда, окрас! Сука?
– Она.
– Боже мой! Однополчане! Где вы были все эти годы! – горбатый раздул ноздри, обнюхивая Бунькина.
– Вы спутали. У меня «бенгальский тигролов».
– Сами вы бенгальский тигролов! Вылитый «доберман-мореход». Хотите сделаем бизнес?
– Хочу!
Горбатый схватил Юру за рукав:
– Сейчас за хорошую сторожевую, да еще какой ни у кого нет, можно снять тыщу долларов!
– Да ну?
– Точно! Наладим производство щенков…
Тут пес, заметив пьяного, рявкнул. Рык был устрашающим. Пьяный протрезвел, отдал честь и строевым шагом двинулся в обратную сторону.
– Хотите, скажу Колумбу «фас»? – предложил горбатый.
– Не надо! – Бунькин побледнел. – Неужели Маргоша доберман-мореход? Мухи не обидит!
– Не беда! У Колумба такие гены – с болонкой скрести, получится людоед!
Маргоша вертелась перед Колумбом как последняя шлюха, строила глазки и попки.
Колумба трясло от возбуждения.
Горбатый закурил:
– Настоящий мужик. С бабами ласков, к врагам беспощаден. И добросовестный. Три щенка настругаем, минимум! Одного за работу мне, вам остальные! Считайте, три тысячи долларов на ровном месте. Плюс удовольствие вашим и нашим. Пардон, когда у вас течка?
– Примерно через неделю.
– Отлично!
Колумб прислушался и кивнул.
Собачья свадьба вылилась в эротическую трагикомедию. Но это отдельная история.
Колумб и Горбатый, содрав за половой акт последние пятьсот долларов, больше не появлялись.
До родов оставалось два месяца. Маргоша подолгу сидела у окна, будто ждала суженого.
Юра подкармливал собаку разными вкусностями. То кусочек сыру притащит, то колбасной кожуры принесет. Он нежно гладил Маргошу, задумчиво щупая собачий живот.
– Ищешь блох? – спросила Ира.
– Прикидываю, сколько щенков поместится. Если расположить с умом… десять тысяч долларов в пузо влезет запросто.
– Кроме твоих щенков в животе у собаки внутренности. Вычти их.
В ночь на шестое июля Маргоша заскулила и приползла к Бунькиным.
– Ира, к тебе пришли! – набросив куртку, Юра кинулся к двери.
Через полчаса Юра вернулся с веткой сирени, как молодой отец в роддом за наследником.
– Сколько? – крикнул с порога.
– Один!
– Давай еще, давай, милая!
К утру набралось четыре щенка, но Маргоша еще стонала и тужилась.
– Четыре по тысяче долларов, одна Горбатому, три тысячи нам! Собака рожает два раза в год. Четыре тысячи долларов плюс четыре – восемь! А если постараться, по пять щенков – десять тысяч долларов!.. А если рожать ежемесячно… – Бунькин богател на глазах. Ввалившиеся глаза сверкали как доллары.
Маргоша поднатужилась и родила пятого щенка. Несмотря на кусок колбасы, рожать кого-то еще Маргоша наотрез отказалась. Время шло, щенки открыли глаза, обросли мягкой шерсткой и каждый день устраивали бесплатный цирк, хотя вовсе не бесплатный, потому что все пятеро непрерывно хотели жрать. Чем крупнее становились щенки, тем просторнее становилось в квартире.
У Иры начало дергаться левое веко.
Маргоша, поняв, что щенки выросли, заботилась о них меньше. Однажды убежала и не вернулась.
Прошло два месяца. Пришла пора продавать.
Бунькин развесил объявления, но звонков не было. Правда, в воскресенье позвонил какой-то заика, но, услышав от Юры, что щенок стоит полторы тысячи долларов, перестал заикаться, матюгнулся и бросил трубку.
– Как полторы! – У Иры задергался второй глаз. – Это щенок, а не дойная корова!
– Учитывая, что «доберман-мореходов» в природе практически нет! Кто понимает, тот денег не пожалеет!
– А кто понимает, кто? Один идиот позвонил и того спугнул!
Неделю телефон молчал. Юра начал нервничать, чуя недоброе.
Он орал на жену, когда та куда-то звонила: «Не занимай телефон! Люди дозвониться не могут!» Через две недели Юра скинул тысячу долларов и приписал: «доберман-мореход (людоед)». Последовало семь звонков. Людям импонировал «людоед», но смущала необычность породы. Всем хотелось иметь дома убийцу попроще.
Бунькин кричал в трубку:
– Их папа Колумб! Эта собака открыла Америку! Если бы не она, ничего бы не было бы: ни Америки, ни Клинтона, ни тебя! Козел!
Юра бодрился, но мысль о том, что опять влип, червяком копошилась в мозгу, доводя до мигрени.
Головную боль снимали только ни о чем не подозревавшие щенки. С одной стороны, забавы щенков хоть на время заслоняли сумрак реальности, а с другой стороны, пять непроданных щенков, разоривших семью, напоминали о тщетности попыток выжить в этой стране. Юра то с любовью гладил щенков, то пинал с ненавистью.
У Ирины помимо век начала дергаться еще и щека.
Бунькин по вечерам стал уходить со щенком за пазухой и предлагал прохожим собаку, мгновенно снижая цену, переходя с долларов на рубли, опускаясь до символических цифр. Собиралась толпа. И дети и взрослые тянули руки к симпатяге, на лицах проступало человеческое, но вздохнув, прохожие отходили.
Еще один рот в доме никто себе позволить не мог.
Первый щенок, однако, принес полмиллиона рублей. На рынке дерганый парень предлагал желающим урвать счастье в наперстки. Старинная забава, ловкость рук и сплошное мошенничество. Бунькин завороженно смотрел, как парень у всех на глазах оббирает людей за их деньги.
– Мужик, рискни, по глазам вижу, везучий. Ставлю пятьдесят тысяч, угадаешь – твои.
Юра знал, что обманут, но деньги были очень нужны. Он зажмурился и угадал.
Угадал и второй раз, и третий. Через пять минут карманы были набиты деньгами.
Тут парень сказал:
– Ставим по полмиллиона! Угадаешь – твое! Не угадаешь – извини!
Бунькин собрал волю в кулак, сосредоточился и не угадал.
– Извини.
– Держи, – Бунькин протянул щенка, – «доберман-мореход». Продавал по миллиону. Сдачи не надо!
Пока наперсточник тупо смотрел на щенка, Бунькин смылся.
Дома Юра вывалил мятые деньги на стол:
– Одного пристроил!
Иринины щеки впервые за последнее время порозовели.
Второго щенка Бунькин всучил ночью в парадной под угрозой ножа пьяному за сто тысяч. Больше у мужика не было.
Третьего Юра подкинул в открытое окно на минуту оставленной «вольвы».
Осталась пара щенков. Придурок и Жулик. Первый все время чему-то радовался как ненормальный, второй таскал то, что плохо лежит.
Ирина молча ела геркулесовую кашу из одной миски с доберманами и сразу ложилась спать.
У нее дергалось все, кроме ног.
Бунькин устроил засаду возле детского сада. Обросший Юра спускал собаку, и дети, клюнувшие на щенка, с ревом валились на землю, требуя купить! Родители, ругаясь, волокли ребятишек в сторону.
Только одна миловидная женщина не смогла отказать дочке, сунула ей щенка: «Не будешь есть кашу, выгоню обоих!» – А деньги?! – возмутился Бунькин.
Миловидная сплюнула: «Скажи спасибо, что взяли, ведь пошел бы топить, бандитская рожа!» Дома Юра нашел лежащую пластом Иру. Она смотрела в потолок и почему-то не дергалась.
