Год хорошего ребенка - де Грун Элес (книга регистрации txt) 📗

Под душем с Тобиасом Розалинда скинула с себя тяжелый груз, лимонадная одежда подбадривала ее, и, казалось, вода смыла грязь и все ее печали.

С Ромой все будет в порядке, с ней все будет в порядке и на фестивале все будет в порядке. Нужно быть более уверенной в себе. Бабушка ни за что бы не стала ей помогать, если бы она уж совсем ни на что не годилась.

О финансировании поездки голландских детей в Жевену фирмой «Фрешель» передавали в последних новостях. Многие с одобрением отнеслись к поступку владельца фабрики, но некоторые, а если говорить точнее, то бабушка, говорили, что это позор.

Она возмущалась не из-за самого факта финансирования, это как раз, по ее мнению, было хорошим делом, а из-за лимонада.

— Ты только подумай — что они туда добавляют! Консерванты и всякие краски. А потом они заявляют, что любят детей не меньше лимонада.

— А мне нравится костюм, который они принесли, — сказала Розалинда.

— Ты еще в таких вещах ничего не понимаешь! — сказала бабушка.

Как раз в таких вещах Розалинда понимала. Более того, эта вещь понравилась и Вильяму. Костюм, присланный по почте, был Розалинде в самый раз, и Вильям успокоился только тогда, когда мама обещала выстирать костюм после фестиваля в очень горячей воде, чтобы он сел до его размера.

Мама и Розалинда поехали в город за покупками. Они заходили то в один магазин, то в другой.

— Что же нам купить? — спрашивала мама, стоя около рамы с одеждой, выставленной на улицу. Она была счастлива, что выбралась из дома и освободила себя от работы.

Она с некоторым раздражением смотрела на других женщин, которые только и делали, что рассматривали и примеряли одежду и пили кофе.

— Видишь, — говорила она Розалинде, — эти женщины не работают, а только тратят деньги. Я надеюсь, Рози, ты будешь другой, когда ты вырастешь. Ты будешь эмансипированной.

Розалинда, конечно, немедленно согласилась. Хотя ей показалось, что мама сама была бы не прочь только выбирать одежду и пить кофе. Любому надоест постоянно изо дня в день только чистить, смазывать и продавать велосипеды.

И вот мама неторопливо ходила по магазинам и наконец купила розовую блузку для себя, три маленькие машинки для Вильяма (чтобы он не рыдал) и будильник и босоножки цвета «Фрешель» для Розалинды.

— Дожили! — сказала на это бабушка. — Как глупо. Даже при покупке шлепанцев ими руководит лимонад!

Глава семнадцатая

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА ТАМОЖНИ

Автобус с ребятами из советской команды подъехал к аэропорту «Шереметьево-2». Это международный аэропорт.

Веселые ребята в просторных джинсовых куртках с треугольными яркими ситцевыми врезами высыпали на жаркий асфальт как солнечные блички.

— Ребята! — сказал младший вожатый Игорь Иванович. — Все следуйте за мной. Будем сдавать багаж.

— Дети! — сказала старшая пионервожатая товарищ Федулова. — Никуда не следуйте. Встаньте немедленно в шеренгу по одному.

Ребята не знали, как поступить. Половина стала выстраиваться, половина сразу побежала за Игорем Ивановичем. Игорь Иванович был тот знаменитый корреспондент Жувачкин, который писал заметки о Годе Хорошего Ребенка в «Пионерской правде». Товарищ Федулова была представителем ЦСПО при ВЛКСМ. То есть представителем Центрального Совета Пионерской Организации при Всесоюзном Ленинском Коммунистическом Союзе Молодежи.

Вторая половина ребят, не выдержав построения в шеренгу, постепенно растаяла и утекла вслед Игорю Ивановичу. За ними утекла и товарищ Федулова. Ей одной было совсем уж глупо строиться в шеренгу по одному.

В аэровокзале ребята — их было человек двадцать — сгрудились вокруг вожатых. Товарищ Федулова пересчитала их и поставила в очередь на регистрацию и прием багажа.

Пока она этим занималась, к Игорю Ивановичу подошел мальчик не из делегации. Он был в белой рубашке с короткими рукавами и с короткой челкой. Это был Рома Рогов.

— Здравствуйте, — сказал он. — Можно я передам с вами подарок?

— Подарок? — удивился Игорь Иванович. — Кому?

— Одной голландской девочке. Я с ней переписываюсь.

— Она приедет в Жевену?

— Да. Она прошла все конкурсы. Ее зовут Розалинда Вилминг.

— Что это? — спросил Игорь Иванович, показывая на коробку.

— Это икона.

— Икона? — удивился вожатый.

— Да. Это Сергий Радонежский. Я нарисовал для ее бабушки. Она очень религиозная.

— Сам нарисовал? — спросил Игорь Иванович.

— Да, конечно, сам, — подтвердил Рома. — Там еще письмо есть.

— Ладно, — согласился Игорь Иванович. — Давай сюда. Только не уходи никуда, пока мы не улетим. Мало ли что может быть на таможне.

Никак не ожидал пионер Рома Рогов, что он когда-либо будет рисовать иконы.

А все получилось очень просто. Они с Елизаветой Николаевной решили, что надо обязательно послать подарок в Голландию. И не столько Розалинде, сколько ее достойной бабушке. Лучше всего подарок сделать своими руками. Это и подарок и рекомендательное письмо о себе самом. А что может быть лучшим подарком для религиозной бабушки от юного художника с народным уклоном. Конечно, икона.

А кого рисовать? Безусловно, Сергия Радонежского. Поскольку он не совсем святой, не столько святой, сколько герой. Почти герой Советского Союза.

Если бы не он, вряд ли бы Россия выиграла самую главную битву за всю свою историю — битву на Куликовом поле.

По его призыву Россия подняла голову и прогнала жестоких татар, которые захватили полмира от Китая до Болгарии.

И вот Рома стал ходить по дворам и свалкам и стал искать. Он нашел крышку от очень старого старинного сундука. Средняя доска и послужила основой для иконы. А за образец лика Рома взял тот самый иконописный фотопортрет Сергия, который он купил в религиозном ларьке в городе Загорске.

Рома потратил на эту работу столько времени, сколько потребовалось бы на оформление пяти стенных газет. Но после того, как его не пустили на фестиваль в Жевену, он резко потерял интерес к стенгазетам, макулатурам, пионерским сборам и другим видам социальной активности.

В это время голос по радио пригласил пассажиров, улетающих в Жевену, пройти в зал для отлета. Рома увидел того мальчишку, с которым подрался в комиссии. На нем была цветастая джинсово-ситцевая куртка с погончиками. И как маленькое желтое солнце на кармане спереди сверкал герб СССР. На его рыжей башке была надета красно-синяя панамка ведерком. Такая же, как на всех других ребятах. Все это сильно дисциплинировало их и меняло облик в лучшую сторону. Поэтому Рома не сразу узнал этого противного мальчишку.

— Зря я с ним подрался! — подумал Рома. — Может быть, сейчас в Жевену ехал я, а он бы сидел дома и врал бы что-нибудь по телефону.

Таможенники быстро пропускали рюкзаки и чемоданы ребят через свои рассматривательные машины. На экране то и дело возникали зубные щетки, шпроты в масле, фотоаппараты, сгущенка и матрешки.

— Меха и бриллианты есть? — нехотя спрашивали таможенники.

Ребята вздрагивали, мысленным взором окидывали свои рюкзаки и торопливо говорили:

— Нет.

— А подкладка — это меха?

— Золото, драгоценности, предметы роскоши?

Как ни странно, ничего такого никто при себе не имел.

— Проходите.

Последним шел Игорь Иванович. Молодой дотошный таможенник в хорошо выглаженной форме обратил внимание на картонную коробку.

— Что там?

— Икона.

— Покажите.

Игорь Иванович снял резинку и открыл коробку.

— Это вывозить нельзя, — строго сказал таможенник. — Это предмет старины. Верните предмет провожающим.

— Это не предмет старины! — вмешался Рома Рогов. — Это я нарисовал.

— Товарищ провожающий, — отодвинул его рукой таможенник, — не мешайте отъезжающим. Заберите предмет и уходите.