Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения - Абгарян Наринэ Юрьевна (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

Впрочем, от нее не отставала Ба. Поэтому через полчаса наша доведенная до стерильной чистоты троица вывалилась в холл.

– Посидите тихо, сейчас я быстренько искупаюсь и выйду к вам, – велела Ба, выпроваживая нас из душной раздевалки.

Пока мы отходили от бешеного мытья, Манька выдвигала разные версии о причинах волосатости тетеньки.

Сначала она предположила, что эта тетенька – тяжелобольной человек, и болезнь эта называется «мужская волосатость для женщин». Мы с Каринкой фыркнули – было очень сложно представить, что в природе существует такое заболевание. Манька тоже посмеялась с нами, а потом выдвинула новую версию, что эта тетенька когда-то была волосатым дяденькой, а потом у него выросла грудь и он превратился в тетеньку.

– А куда тогда его писюн делся? – полюбопытствовала Каринка.

– Отвалился.

– Вот так прямо взял и отвалился? – похолодели мы.

– Угум. Как хвост ящерицы.

Мы своими глазами видели, как это бывает, – однажды Каринка погналась за ящерицей, нечаянно наступила ей на хвост, и тот мигом отвалился, и, пока мы, остолбенев от изумления, наблюдали корчащийся в конвульсиях обрубок хвоста, ящерицы и след простыл… Так как мы не понаслышке знали, каким образом отваливаются хвосты у ящериц, то живо представили эту душещипательную картину. И, покамест мы с Каринкой, глаза врастопыр, фантазировали, как писюн этого внезапно превратившегося в тетеньку дяденьки корчится на полу, наша неугомонная подруга придумала еще одну версию волосатости.

– А может… – загоревшись новой идеей, стартовала она, но мысль свою продолжать не смогла, просто замерла с открытым ртом.

– Чего может? – спросили мы, повернулись в ту сторону, куда глядела Манька, и тоже окаменели – поправляя на плече побитую молью лису, к нам приближалась шаш Тамар.

– В девятнадцать ноль-ноль ровно, – заговорщицки подмигнула она густо подведенным глазом. В ушах покачивались золотые, с кроваво-красным рубиновым камнем, сережки.

Мы громко сглотнули, не в силах отвести взгляд от ее обезображенных мочек.

– Говорю – в девятнадцать ноль-ноль! – требовательно повторила шаш Тамар и завертелась в каком-то танцевальном движении – вокруг тощих ног затрепетал кружевной подол комбинации, большие каблуки старомодных туфель пробили на кафельном полу чечетку.

– Чего в девятнадцать ноль-ноль? – каркнула Каринка. Мы с Манькой, не в силах выдавить из себя ни звука, просто кивнули головой.

– В девятнадцать ноль-ноль ровно! И ни минутой позже! Ясно? – повторила шаш Тамар и, наклонившись к нам, шепотом зачастила: – Спутник никого ждать не будет! Он летает туда-сюда, фотографирует и набирает желающих. А потом фьють – и ты уже дышишь не носом, а жабрами! Компрене [2]?

Еще бы не компрене! Знать бы хотя бы, что это таинственное «компрене» означает! Мы дружно вспотели и забегали глазами. А шаш Тамар увлеченно исполняла разные танцевальные па, вихляя тощими бедрами и драной рыжей лисой на плече.

К счастью, скоро освободился отдельный номер, и она, прервав свои пляски, накинула на плечи халат и побежала готовить помещение к новым посетителям.

Пока шаш Тамар отвлеклась на уборку, мы бесшумно просочились в общее отделение – уж лучше сидеть в жаркой раздевалке, чем слушать бредни и пялиться на обезображенные уши городской сумасшедшей. Ба ничего рассказывать не стали, чтобы не нарываться на нравоучения.

Сонечку и Гаянэ мы пришли забирать до полдника, и по этому случаю наша младшая сестра подняла такой вселенский вой, что нам пришлось зарулить на детсадовскую кухню и попросить у повара стакан кефира и печенье. Потом Ба взяла довольную Сонечку на руки, и мы дружной компанией потопали домой. На подступах к улице Ленина услышали какой-то странный шум. Сначала не очень поняли, что происходит, но потом сообразили, что странный шум – это чьи-то выкрики в рупор. Притом рупор, видимо, странным образом перемещался по городку, потому что выкрики слышались то справа, то слева, то вообще с Речного квартала. Разобрать слова не получалось – рупор изливался шипением и прочим нечленораздельным шумом.

– Что еще могло приключиться? – разволновалась Ба.

Мы прибавили шагу. Выскочили на перекресток улицы Ленина очень даже вовремя – в следующий миг мимо нас на бешеной скорости промчалась тарахтящая «Победа». Какой-то дядечка, высунувшись по пояс в окно, выкрикивал в рупор бессвязное. Через три минуты он промчался в обратном направлении, захлебываясь в громкоговоритель. Народ проводил «Победу» недоуменными взглядами, а потом терпеливо принялся ждать, пока она, сделав круг, вернется обратно.

«Победа» не заставила себя долго ждать и, напустив страху в противоположном конце городка, снова вылетела на Ленина. Собравшийся по тротуарам народ начал волноваться. Некоторые нетерпеливые граждане предложили позвать милиционера Рафика, чтобы он выстрелил в колеса машины и тем самым остановил ее хаотичную езду. К счастью, до Рафика дело не дошло. На очередном вираже таинственный дядечка усмирил воинственное шипение рупора, и мы наконец смогли разобрать его всполошенные крики:

– Внимание-внимание! Сегодня, шестого апреля, в девятнадцать часов ноль-ноль минут возобновится подача газа! Большая просьба проследить, чтобы конфорки были выключены. Или пеняйте на себя! Внимание-внимание! Сегодня, шестого апреля… – Тут дядечка чуть не вывалился из окна, потому что «Победа», резко дернувшись, прибавила газу и покатилась в сторону автовокзала. – В девятнадцать часов ноль-ноль минут, – долетело до нас из-за поворота.

– Какого черта мы тогда в баню сходили? – развела руками Ба.

– Зато Скелетину голой увидели! – расплылась в довольной улыбке Каринка.

– Чингисхан, ты опять за свое?

– Так вот о чем нам шаш Тамар говорила! – встрепенулась я.

– А что она вам говорила?

И мы стали наперебой рассказывать Ба про девятнадцать ноль-ноль, жабры и спутники. Ба молча нас выслушала и покачала головой.

– Бедная женщина!

– А почему она такая сумасшедшая?

– Уж не от хорошей жизни! – отрезала Ба. – Ладно, поторапливайтесь. Вам еще уроки делать, а нам с Надей готовить.

И, поминутно подгоняя нас окриками, Ба припустила к дому.

До волнительного юбилея оставались какие-то сутки!

Глава 6

Ба справляет юбилей, или Визит Фаи, которая Жмайлик

Утро седьмого апреля ознаменовалось сокрушительной грозой. Вообще гроза в апреле – большая редкость, если не аномалия. И было бы, наверное, странно, если бы такая природная аномалия не приключилась в день рождения Розы Иосифовны.

Дождь стоял густой холодной стеной, на дворе было непролазно темно, и эту непролазную темень разрывали длинные, слепящие молнии. Грохот, которым отзывались небеса, был воистину катастрофическим. Хотелось забиться куда-нибудь в угол, желательно в шкаф и, зарывшись головой в ворох белья, тихонечко переждать погодную свистопляску.

Манька с детства боялась грозы. Завидев на небе темные низкие тучи, она сразу же прибегала домой, под крылышко Ба. Далее начинались лихорадочные приготовления – Манька затыкала уши ватой, запасалась какой-нибудь книжкой, обязательно с картинками, и затаивалась на полу самой, по ее мнению, безопасной комнаты в доме – гостиной.

Если гроза была слабенькая и бурчала так себе, Манька могла даже забыть о ней, увлекшись чтением. Если гроза случалась громкая, Манька переключалась с чтения на рассматривание картинок и подробно в крик рассказывала, что именно художник изобразил на странице семнадцать книги «Оцеола, вождь семинолов».

– Тут изображен индеец, – орала Манька, пытаясь перекричать себя, – этот индеец весь в перьях и головном уборе. Копье торчит сбоку. Но он не ранен, нет! – Тут Манька, испуганная очередным всполохом молнии, зарывалась лицом в книжку и вещала оттуда: – Чтобы ранить такого индейца, нужен полк бледнолицых. Хотя, думаю, и полк бледнолицых с ним не справится!