Остров Весёлых Робинзонов - Санин Владимир Маркович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗

– Фарадей! – восхитился Борис. – Значит, берешь Глюкозочку на ручки и кладешь на козлы?

– Зачем на ручки? – Антон пожал плечами. – Ко­рову можно поднять при помощи несложной системы блоков. Минутное дело.

«Му-у!» – послышалось из хлева.

– Высечь бы тебя на этих козлах! – вскипел По­тапыч.

– Необходимо, чтобы Глюкоза забыла это кошмар­ное происшествие, – задумчиво сказала Машенька. – Ее нервная система примитивнее, чем у человека, и по­этому задача представляется мне выполнимой.

– На меня после нервных потрясений хорошо дей­ствовали сероводородные и родоновые ванны, – сооб­щил Раков.

– Глюкозу нужно срочно отправить в Кисловодск! – взволнованно воскликнул Юрик.

– Стойте! – Лев Иванович поднял руку, требуя внимания. – Мне пришла в голову действительно интересная мысль. Друзья, я вам уже рассказывал, что одно время пропадал в зоопарке, собирая ма­териал для «Первобытной симфонии». Так вот, однаж­ды с Аполлоном, прелестным юношей леопардом, случилась беда. Как потом выяснилось, у бедняги заболел зуб.

– Пломба выпала, – предположил Шурик.

– Возможно. Кстати, леопард, хоть он и дикий зверь, не перебивает старших по возрасту. Аполлон так скандалил, что всполошил весь зоопарк. Антилопы, жирафы и зебры метались в своих загонах и буквально лезли на стенку. Зверю подмешали в воду сонный по­рошок, но он отказался пить. И тогда я предложил свои услуги. Со мною была вот эта губная гармоника. Я стал у клетки и начал играть. Сначала Аполлон не обращал на мелодию никакого внимания, но потом начал прислушиваться, а вскоре, к общему восторгу, лег и мечтательно смотрел в небо! Я не раз замечал впоследствии, что музыка оказывает на зверей облаго­раживающее действие, но этот леопард меня просто умилил!

– А что вы ему играли? – полюбопытствовал Зай­чик.

– Не помню. Кажется, что-то из Дебюсси. Но вот что самое удивительное! С тех пор Аполлон…

– Все ясно, – нетерпеливо прервал Ладья. – Леопард зачастил в консерваторию и даже окончил ее по классу профессора Черемушкина. Что мы тратим время на какие-то фантастические прожекты?

– Мне кажется, – робко заметил Зайчик, – что следует принять предложение Льва Ивановича.

– Решено, – Борис ударил по столу ладонью, – пошли!

Глюкозу мы застали на скотном дворе в состоянии сильного возбуждения. Увидев людей, она взбрыкнула передними копытами и выставила вперед рога.

– Играйте! – нетерпеливо потребовал Борис.

– С чего бы начать? – Лев Иванович задумался.

– Сыграй, Левушка, свой шестой прелюд, – посо­ветовала Ксения Авдеевна. – Он у тебя такой простой, что и корова разберется.

Ладья удовлетворенно хмыкнул и раскрыл было рот, чтобы сострить, но ничего не придумал.

– Спасибо, – обиженно проворчал профессор. – Моя музыка, как ты отлично знаешь, достаточно высо­кой сложности.

– Да, конечно, – быстро поправилась Ксения Авдеевна. – Даже сам Ростропович как-то говорил, что он не вполне понимает твою вторую сонату. Это очень сложное произведение.

– Ну! – торопил Борис.

– Начну с импровизации, – решил профессор, поднося к губам гармошку. – Следите за реакцией жи­вотного.

– Концерт для коровы с оркестром, – шепнул мне Антон. – Сочинение Людвига ван Черемушкина.

Музыкальный коктейль, которым профессор угос­тил Глюкозу, успеха не имел. Весьма холодно была принята и классика. Тогда Лев Иванович решил озна­комить аудиторию с произведениями современной аб­страктной музыки, что едва не окончилось трагически. Сначала Глюкоза, насупившись, слушала, а затем без всяких предупреждений бросилась на исполнителя, норовя подцепить его рогами. Мы потом замерили вы­соту ограды, через которую скакнул профессор: в ней было один метр сорок пять сантиметров – норма ГТО второй ступени. И это с первой попытки! Но Антон утверждал, что спортсмен взял высоту со значительным запасом, и высказал мнение, что если профессор будет тренироваться серьезно, то наверняка перепрыгнет всех композиторов в мире.

– К черту! – отдышавшись, раздраженно заявил Лев Иванович. – «Чижика» ей нужно, этой принцессе!

– Раз нужно – значит нужно, – солидно сказал Раков.

– Позвольте! – высокомерно произнес профессор. – Я не стану осквернять гармонику пошлой мелодией!

– Лев Иванович, миленький, – умоляющим голо­сом проговорила Машенька. – Ну, пожалуйста, сыг­райте ей «Чижика»!

Мы обступили профессора и начали хором его уго­варивать, чтобы он ради общего блага успокоил мятеж­ную душу коровы.

– Хорошо, – сдаваясь, заявил профессор, – но пусть Станислав Сергеевич мне подпевает!

Мы дружно навалились на Прыг-скока. Он пытался бежать, отбивался и кричал, что не знает слов, но Антон напомнил ему одну старую строфу и тут же сочинил новую. Прыг-скок сдался, и над скотным двором по­плыла бессмертная мелодия, сопровождаемая могучим баритоном:

Раков бурно негодовал, но никто не обращал на него внимания: все смотрели на Глюкозу. Корова воскресала на глазах! Она весело помахивала хвостом и слушала с необычайным интересом. Не теряя вре­мени, Потапыч схватил ведро и начал доить. Под звуки волшебного «Чижика» в ведро ударили струйки молока.

– Ура! Ура! – воскликнули мы.

Так Глюкоза вернулась в строй. Все разошлись на послеобеденный сон, а мы с Антоном, проклиная цеп­ную память Бориса, отправились чистить грязного до невозможности козла Мармелада.

ДЕНЬ СЮРПРИЗОВ

Дежурной кухаркой на этот день был назначен Раков. Поэтому никто не удивился, что завтрак запаздывает минут на сорок. Вообще Борис с большой неохотой по­шел на этот эксперимент и лишь уступая нашему дав­лению: всем было интересно посмотреть на Ракова в роли кухарки.

Машенька, воспользовавшись вынужденной па­узой, устроила медосмотр. Нужно сказать, что мы не были разбалованы медицинским обслуживанием. Более того, Машенька не скрывала своего ирониче­ского отношения к нашим недугам, поскольку была убеждена, что они должны бесследно исчезнуть после первых же дней лечения по ее методу. Поэтому мед­осмотр, по словам Прыг-скока, был типичной «пока­зухой».

– Вы, доктор, хотя бы ради приличия спросили, как я сплю, – упрекнул он.

Машенька сделала гримаску и ответила, что это ей известно от «ассистента». Потапыч обходит ночью до­ма и наутро ей докладывает, из каких окон слышен особенно сильный храп. Впрочем, если Станиславу Сергеевичу кажется, что спит он недостаточно крепко, то она может назначить ему дополнительные процеду­ры. Скажем, прополку огорода после ужина или веникотерапию – уборку площади имени Пятницы. Прыг-скок поблагодарил за внимание и поспешил от­кланяться.

Вечером минувшего дня я слишком долго плескал­ся в озере и слегка простудился. Это обстоятельство создало неслыханный прецедент: Машенька осматри­вала меня целых десять минут! Она изучила мой язык, заглянула в горло, постучала по грудной клетке, слов­но искала запрятанную там шкатулку с алмазами, и – потрясающий либерализм – на целый день освободи­ла меня от работы.

Антон, язык которого с утра находился еще без дела, дрожащим голосом спросил:

– Доктор, скажите правду, как бы жестока она ни была: мой друг находится вне опасности? Он будет жить?

– Будет, будет, – успокоила Машенька и, блеснув глазами, добавила: – Какой вы необыкновенно изобретательный человек, Антон! Я просто не устаю восхищаться находчивостью, с которой вы используе­те малейший повод со мной поговорить.

Антон слегка побагровел.