Байки на бис - Дуров Лев Константинович (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Настоящий цирк
Однажды Никита Сергеевич Хрущев приехал в Кремль. На елку.
Хрущев должен был приехать с какой-то своей учительницей, но опоздал. И всех детей, которые уже посмотрели одно представление в Георгиевском зале, оставили на следующее, и они, бедные дети, всё смотрели дважды. Приезжает Хрущев с этой своей учительницей. И начинается настоящий цирк, Георгиевский зал переполнен, Никита Сергеевич сидит с учительницей в окружении детей на стульчиках. А неподалеку сидит начальник кремлевской охраны – генерал-лейтенант (не помню уже его имени).
И вот наш режиссер Леин, видно, решив выслужиться, встает на четвереньки, подползает по ковру к Хрущеву и давай ему объяснять, что вот это, мол, поют, а вот танцуют… Тут его замечает генерал и к охранникам: «Это кто там ползает? Кто такой? Ну-ка быстро за жопу его и ко мне!» Охрана тоже ползет на четвереньках, окружает Леина и в буквальном смысле за жопу тащит его к генералу. Генерал его спрашивает: «И чего там тебе надо?!» А Леин: «Ну, я рассказываю, объясняю Никите Сергеевичу…» На что генерал грозным шепотом: «А он что, по-твоему, дурак, да? Он что, без тебя не понимает, кто пляшет, кто поет? Ну-ка быстро отсюда! Ползком!». И Леин несчастный исчез.
А Никита Сергеевич досмотрел эту елку с радостью. На этом представлении, кстати, была занята масса хороших артистов. Олег Николаевич Ефремов, например, был Добрым Молодцем и проходил с хоругвью в руках через весь зрительный зал. Гордо. Не говоря ни единого слова. Вот такая история…
Идиотская бронза
Когда Хрущев устроил разгром в Манеже, со скульптором Эрнстом Неизвестным была целая история. На этой знаменитой выставке, глядя на его работы, Хрущев спросил:
– Как твоя фамилия?
– Неизвестный.
– Нет, кто ты такой?
– Я Неизвестный.
– Никита Сергеевич, – подсказывают Хрущеву. – Это фамилия у него такая – Неизвестный.
Тогда тот говорит:
– А! Ну, считай, что с сегодняшнего дня ты совсем неизвестный!
Потом, еще раз посмотрев его работы, Хрущев спрашивает:
– А где ты бронзу берешь?
– На помойках, – отвечает тот.
– Лучше сдавай ее государству, – советует Хрущев. – У нас очень мало металла для шестеренок.
На что по легенде Неизвестный ответил:
– В метро у вас висит очень много идиотской бронзы. Снимите, переплавьте, и у вас получится очень много шестеренок…
От Сулеймана вам привет!
Однажды на Манежной площади был большой сводный концерт. Участвовали в нем многие артисты из детского театра, и как тогда было принято, играли сцены из спектаклей. Была такая артистка Неля Шеффер, которая должна была выйти и прочитать стихотворение «От Сулеймана вам привет, страна цветет для вас, ребята».
И вот Неля Шеффер вышла и в микрофон на всю Манежную площадь закричала:
– От Сулеймана вам привет!.. – и забыла продолжение.
За ширмой в это время стояли Печников, Ефремов, Заливин, другие артисты детского театра и шептали:
– Неля!!! Страна цветет для вас, ребята! Читай дальше, мы еще не готовы!
Она вышла опять к микрофону и закричала:
– От Сулеймана вам привет!..
И вся Манежная площадь хором заорала:
– Спасибо!
Неля бежит за ширму, уже слезы в глазах.
– У меня все вылетело из головы!!!
Ей опять:
– Иди, еще никто не готов! Не может быть такой паузы! Страна цветет для вас, ребята! Запомнила?
– Да…
– Иди!
Она опять вышла и крикнула:
– От Сулеймана вам привет!..
И вся площадь хором ей в ответ:
– И Сулейману от нас привет!
Неля опять пошла за ширму, уже рыдая. Воцарилась огромная пауза. Не помню уж, кто там вылез на сцену, каким-то образом замяли эту неловкость и концерт пошел дальше.
В танке
Старые люди любят вспоминать свое замечательное житье в коммуналках. Это неправда, я сам это испытал. С женой и только родившейся дочерью мы жили на шести метрах за занавеской. Когда к нам собирались гости, они говорили: «Пойдем к Дурову в танк».
Мы сидели за полночь, обсуждали вселенские вопросы, создавали новые театры, а потом на этих шести метрах у меня оставались ночевать до десяти человек. Я своими руками сделал поменьше кроватку для ребенка, чтобы оставалось больше свободного места. На полу мы расстилали матрас и укладывались. Удивительно, но в такой тесноте мы еще умудрились держать пианино. А все углы у мебели и у пианино мы обшили поролоном, потому что дочь Катька все время ударялась о них башкой.
Однажды мы с гостями уже засыпали, и один из моих друзей, футболист Лапшин, вдруг говорит:
– Лева, я вот лежу и все думаю: чем обивать всю мебель поролоном, может, лучше Катьке из этого поролона колпак сшить?
Мы ржали до утра…
Выговор за колбасу
Надо сказать, что Олег Николаевич Ефремов, будучи ведущим актером и режиссером, очень сильно любил валять дурака. Мы играли с ним в спектакле «В добрый час», который принес славу детскому театру, режиссеру Эфросу и всем актерам, которые принимали в нем участие.
Вот у меня сохранилась фотография с одного из премьерных спектаклей, на которой запечатлены участники и гости. Бабочкин, Михалков-старший, Утесов, Марецкая, Жаров – это гости одного только спектакля.
Надо сказать, что первое мое появление в спектакле «В добрый час» было такое – я вбегал в квартиру и говорил: «Ой, Алешка, чуть не опоздал». А Алексея играл Ефремов. И каждый раз, когда я открывал дверь и не успевал еще произнести реплику, он мне тихо говорил: «Колбаса». А надо сказать, что на сцене чем глупее острота, тем она смешнее. Я начинал смеяться (что в закулисье называется «колоться»).
И вот на каждом спектакле он мне это тихо говорил. Я его умолял:
– Олег, это же у меня больное место, ну невозможно, не надо. Ну, ты видишь, я не выдерживаю, смеюсь, потом мне сколько времени надо, чтобы собраться. Думаю, что уже и зрители начинают замечать.
А он, собираясь в очередной раз на сцену, говорил мне:
– Дуров, знаешь, когда ты опять сегодня выбежишь, я тебе опять скажу «колбаса».
Я его умолял, умолял, пока однажды не подошла ко мне Людмила Сергеевна Чернышева и не сказала:
– Левочка, я тоже была жутко смешливая в молодости. Тут надо себя пересилить, однажды разозлиться и не рассмеяться. Или что-то сказать в ответ.
Я решил послушать ее совета. Долго думал, что же мне сделать. И придумал. На очередном спектакле я выбежал на сцену, и как только Ефремов начал открывать рот со своей дурацкой колбасой, я, не дожидаясь его реплики, сказал ему: «Ливерная!».
Трудно себе представить, что такое может случиться с опытным артистом. Он взвыл, лег на сервант и стал кричать: «Не могу! Не могу! Закройте занавес!»
Занавес закрыли. На следующий день Шах-Азизов вызвал меня на ковер (а у него на самом деле в кабинете лежал ковер). Я встал на этот ковер – он даже не предложил мне сесть, а начал говорить:
– Как же так, вы молодой актер, думаете, вот вас похвалили в нескольких рецензиях и вы уже Бога за бороду схватили? Вы вчера рассмешили на сцене мастера, нарушили художественную целостность спектакля.
Я стоял и молчал. Потому что рядом стоял Олег Николаевич и не произносил ни слова, всем своим видом показывая, что не понимает, как такого мерзавца как я вообще взяли в труппу. Нет, он ничего не говорил, он просто стоял и молчал.
Через полчаса вывесили приказ, где мне был объявлен выговор за то, что я нарушил художественную целостность спектакля, рассмешив О.Н. Ефремова.
