Король смеха - Аверченко Аркадий Тимофеевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Помилуйте, мадам, какое же тут мученье?! Наоборот, Стамболийский хочет поставить их в идеальнейшие условия. Ведь раз они коммунисты – они должны быть в восторге от этой идеальнейшей коммуны. Всего предоставлено в избытке – устраивайся и процветай!
– Да ведь они горло друг другу перегрызут.
– Коммунисты-то? Эх, не знаете вы, мадам, коммунистов. Это настоящее братство на земле – как в раю жить будут!
Когда вытряхивали из ворот первую клетку с коммунистами, произошел инцидент, который можно было рассмотреть сквозь прутья клетки: один дюжий парень растолкал всех других внутри клетки, дал кому-то по шее, кого-то сбил с ног и, вскочив в ворота, закричал:
– Стоп, товарищи! Я буду председателем совета народных комиссаров!
– По какому праву? – обиделся другой коммунист.
– А вот по какому, что ты у меня еще поговори. Знаешь, что бывает за восстание против советской власти? Товарищи! Прошу у меня регистрироваться. За нарушение – общественные работы и мытье полов в казармах.
К вечеру все клетки были опорожнены. Любопытная толпа стала задумчиво расходиться.
На другой день у внешней стороны ограды прохожий поднял записку, с камнем внутри, для весу:
«Товарищ Стамболийский! Вы говорили, что дадите все, что ни в чем нужды не будет – и обманули! А где же оружие? Как же совет народных комиссаров будет поддерживать порядок?? Пришлите срочно».
Оружие послали – и ночью случайные прохожие могли слышать, что в присланном продукте действительно была большая необходимость.
Одна стена ограды сделалась совсем красной. Вторая записка, перекинутая на волю через месяц, была самого отчаянного содержания:
«Не хватает машин и продуктов! Мы трестировали промышленность и социализировали продукты сельского хозяйства – и всего оказалось мало! Считаем это обманом с вашей стороны. Пришлите еще. Большая нужда в машинах для печатания кредитных билетов (прежние износились) и в рулеточной машине. Хотим государственным способом ввести азарт в берега».
Несмотря на то что на вторую записку Стамболийский ничего не ответил, – за ней через месяц последовала третья:
«Не хватает людей! Людской материал расходуется, а притоку нет. Если можно, пришлите побольше буржуазии. Товарищи коммунисты расхватали командные должности, а над кем командовать – неизвестно! И работать некому. С буржуазией же пришлите и патронов, ввиду угрозы буржуазного саботажа. В случае отказа буржуазии явиться к нам – наловите их побольше и пришлите.
С коммунистическим приветом – совет народных комиссаров».
Четвертая и последняя записка была всего в три слова:
«Настойчиво требуем интервенции». Прошел год.
Однажды Стамболийский вдруг вспомнил об опытной коммуне и сказал:
– А как моя коммуна? Пригласите представителей общественности и прессы – любопытно съездить и посмотреть внутрь, что у них там.
Поехали.
Когда подошли к воротам – внутри была тишина…
– Откройте ворота!
Не успели открыть ворота, как оттуда выскочил человек с искаженным от ужаса лицом и помчался по полю, оглашая воздух страшными криками:
– Городовой! Городовой!..
За ним вылетел другой, держа в руке нож и крича первому:
– Стой, дурак! Куда ты? Я только кусочек. Что тебе, правой руки жалко, что ли?
Их поймали.
– Куда вы бежали? Кто этот другой?
– Это командующий вооруженными морскими и сухопутными силами. Он хотел меня съесть.
– Сумасшедший, что ли?
– Какой сумасшедший – есть нечего!
– Позвольте! А ваша промышленность?! А сельское хозяйство?! А мои продукты?!
– Пойдите, поищите. Сначала социализировали, потом национализировали, потом трестировали, так все и поели.
– А где же остальные?
– Да вот остальных только двое. Третьего дня пообедали председателем комитета по распределению продуктов – последнего доели.
– А почему из ворот такая вонь?
– Ассенизации не было! Все сделались председателями, а город чистить некому.
Стамболийский закрыл нос надушенным платком, который ему дала сердобольная дама, покачал головой и задумчиво сказал:
– Такая была простая идея – устроить «опытную коммуну», и только одному мне она пришла в голову. Закройте ворота. Оттуда тифом несет.
От автора:
– Надеюсь, мой дорогой читатель согласится, что детали проекта Стамболийского разработаны мною совершенно точно.
Скорая помощь
Если бы одна из мировых конференций происходила не в роскошном палаццо, украшенном бронзой, мрамором и коврами, а происходила бы она на берегу честной русской реки, то вот бы как протекали ее заседания по русскому вопросу.
Пустынный, неприветливый, унылый берег реки…
В реке тонет человек.
Его судорожно сжатая рука то показывается на поверхности воды, то снова скрывается, а когда из воды на несколько секунд показывается голова – тихий воздух оглашается страдальческим воплем.
На берегу кучка людей.
Расселись на камушках, смотрят.
Кто посасывает коротенькую трубочку, кто жует табак, кто затягивается сигарой.
Смотрят.
– Сэр! Никак там человек в воде?
– Да, мусью, он, кажется, тонет.
– Да, и мне тоже кажется. Для простого купанья это слишком судорожно.
– Я думаю, он просто в водоворот попал. Как вы думаете, какой он национальности?
– Безусловно, русский!
– Н-да… Нет ли огонька, сэр? Проклятая сигара второй раз тухнет.
– Сделайте ваше такое одолжение. Гм… да! А ведь, знаете, может потонуть человек!
– И очень просто.
– А хорошо бы спасти его, а?
– Замечательно бы.
– Взять бы да вытащить!
– Да на сухое бы место!
– Да суконкой бы его хорошенько растереть!
– Да коньяку бы ему влить в рот!
– Пожалуй, я бы суконку дал!
– А я бы коньяку полбутылочки пожертвовал!
– Ну?..
– Что ну?..
– Вся остановка за тем, что вытащить его надо.
– Еще бы не надо. И как еще надо!
– Взять бы за волосы…
– Ну что вы. Как же можно такой некультурный способ! Да позволь я себе сделать такую грубость – рабочая партия в нашей Палате такой бы запросище двинула!
– Тогда, может быть, сделаем так: бросим ему в воду и суконку и коньяк – пусть сам разотрется и выпьет.
Бросили.
– Не долетело. Видите, потонуло.
– Н-да! Если бы у меня не новый френч, да не холодная бы вода, я бы…
– Знаете что? Мысль! Давайте бросим ему спасательный круг?
– А где он?
– Он в сторожке у старого сторожа.
– А сторож где?.. Дома?
– Нет, он в гостях у знакомых.
– Не пошел ли он в таверну «Рыбий глаз» в Нижнем Городе, а если его и там нет, надо искать у его сестры. А может, и у зятя. Можно сначала послать к его знакомым, нет его там – пошлем в таверну, нет в таверне – к сестре, нет у сестры – к зятю.
– Значит, сторожка заперта?
– Заперта. А нельзя ли взломать дверь? А то того и гляди этот потонет!
– Что вы, как же можно ломать чужую дверь? Давайте пошлем за ключом к сторожевым знакомым!
– А если он уже оттуда ушел?
– Значит, в таверне.
– А кого мы пошлем?
– А вот мальчишка бежит. Эй, мальчик, алло! Старого сторожа из сторожки, в которой спасательный круг – знаешь? Возьми у него ключ от спасательного круга. Для этого пойди сначала к знакомым, потом в «Рыбий глаз», нет его там – пойди к зятю, потом к сестре…
– Сейчас не могу: для мамы в аптеку бегу.
– Вот осел-то! Ну сбегай в аптеку, отнеси лекарство, а потом и иди за сторожем!
Когда мальчик скрылся с глаз, кучка людей успокоилась и снова вернулась к безмятежному куренью, жеванью и посасыванью.
– Сэр!
– Мусью?..
– Я думаю, что мы сделали все, что могли.
– О, yes! [39]
– Мы не вытащили его за волосы!
– Потому что это было бы насилием!
– Мы не взломали двери сторожки!
