Дядюшка Наполеон - Пезешк-зод Ирадж (читаемые книги читать txt) 📗
– Бог вас вознаградит, ага, – тут же поддакнул Маш-Касем. – Жаль, что сразу так не сделали. Я с самого первого дня говорил, что этот парень мерзавец.
Дядюшкин лоб покрылся испариной. Он держался рукой за сердце, но продолжал все так же прямо и твердо сидеть в кресле. Несколько минут все молчали, потом дядюшка обратился к Маш-Касему:
– Касем, ты уложил мой гетры?
– Которые вы поверх башмаков одеваете?
– Да, те самые.
– Обе пары положил.
Отец и Асадолла-мирза то и дело поглядывали друг на друга, но, похоже, не находили, что сказать. Молчание становилось тягостным. Маш-Касем потихоньку вышел.
Дядюшка ровным голосом произнес:
– Асадолла, все свои дела я привел в порядок, теперь могу спокойно ехать. Но у меня есть к тебе просьба…
Дядюшке не удалось договорить, так как за окном раздался страшный гвалт, на этот раз со стороны сада. Дядюшка выпрямился в кресле, вслушиваясь в нестройный хор голосов, на фоне которого можно было различить голос Маш-Касема, кричавшего, что он ни за что не даст побеспокоить агу.
Отвернувшись, дядюшка хрипло сказал:
– Вроде пришли… Асадолла, погляди, что там делает этот дурак Касем?.. Он, кажется, оказывает сопротивление, хотя я приказывал ему не сопротивляться!
Но Асадолла-мирза не успел выйти. Дверь распахнулась, и разъяренный Дустали-хан с перевязанной головой ворвался в комнату. Он так вопил, что невозможно было разобрать ни слова. Наконец дядюшка строго сказал:
– Успокойся, Дустали! Что с тобой стряслось?
Дустали-хан продолжал орать как резаный.
– Да замолчи ты, Дустали! – прикрикнул на него Асадолла-мирза. – Не видишь, что ли, ага нездоров.
Дустали-хан, который, казалось, только сейчас заметил Асадолла-мирзу, секунду не сводил с него глаз, а потом опять завопил:
– Это ты молчи, негодяй бессовестный! От такого родственничка всей семье тошно!
– Моменто, моменто, Дустали, в чем дело? Должно быть, тот, кто тебе в голову камнем запустил, так постарался, что последние остатки разума вышиб! Что ты кидаешься на меня, как пес бешеный?
– А какой подлец послал третьего дня Фаррохлега-ханум над дядюшкой Мансуром ос-Салтане «Фатиху» читать?.. Чем несчастный старик перед тобой провинился, что ты так о смерти его хлопочешь?
– Дустали, не затевай ссоры! – сурово проговорил дядюшка. – Сейчас не время для раздоров. Что произошло?
Дустали-хан немного овладел собой. Он швырнул на стол несколько листков бумаги, которые держал в руках, стукнул кулаком и заявил:
– Или вся семья подпишется под этими показаниями, или я вам больше не родня.
– Что еще за показания, Дустали? И почему у тебя голова забинтована?
– Спросите у этого наглеца и хулигана, которому девчонку отдали. Этот подлец, негодяй, наркоман паршивый камнем мне голову пробил… Гиясабади этот!
Асадолла-мирза расхохотался:
– Молодец, Гиясабади! Мастерский удар был.
– Ну, а при чем тут свидетельские показания? – снова снисходительно поинтересовался дядюшка.
– Вот, пожалуйста. Это удостоверенное доктором Насером оль-Хокама свидетельство, что Гамар ненормальная. А это другое, несколько человек из соседей подписали. Ага, бедная девушка полоумная. А этот шарлатан Гиясабади транжирит ее состояние… Вы только подумайте, он Акбарабад продает… Разрешите, я вам показания зачитаю: «От лица уважаемых граждан, которым известно…» В это время в саду опять зашумели.
– Тихо, Дустали! – воскликнул дядюшка и почти любовно пробормотал себе под нос:
– На этот раз уж точно они.
Он пытался встать, на лбу его выступили крупные капли пота, но ноги не слушались.
Когда мне впоследствии приходилось читать историю Тристана и Изольды или слышать упоминания о них, я каждый раз представлял себе это утро. Трепетное ожидание дядюшки можно было сравнить только с томлением Тристана, предвкушавшего встречу с Изольдой.
Мгновение спустя дверь отворилась, и в комнату ввалились Практикан Гиясабади с матерью, а за ними – Азиз ос-Салтане. Глаза дядюшки, который с вожделением взирал на дверь, затуманила безнадежность. Он с отвращением зажмурился. Тем временем новоприбывшие продолжали орать на все голоса, осыпая друг друга бранью. Наконец Асиз ос-Салтане удалось перекричать остальных:
– Дустали, да я тебя с грязью смешаю за твои гнусные выдумки! А ну – катись отсюда, пошел домой! Хоть бы зятя постыдился!
– Чтоб он сдох, зять этот! Да я готов семь лет голодать, только бы от этого мошенника избавиться. Этот негодяй злоупотребляет слабоумием девчонки…
Тут мать Практикана испустила такой рев, что стекла задрожали:
– Ах ты, злыдень… Да тебе и всем твоим предкам гордиться надо, что такого зятя заполучили… Как вдарю сейчас, все зубы тебе повыбиваю! А на невестку мою ты не больно-то наваливайся – она во сто раз поумнее тебя будет!
Практикан Гиясабади, его мамаша и Азиз ос-Салтане хором ругали Дустали-хана, а супруга при этом колотила его сумкой по разбитой, голове, от чего он истошно орал. Слабого голоса дядюшки было почти не слышно:
– Оставьте! Прекратите!.. В такой час… Нашли время… Господи, пошли сюда англичан, чтоб они меня от вас освободили…
Тут дверь с треском распахнулась, Маш-Касем, с глазами, налитыми кровью, и трясущимися от злости губами, вырос на пороге и крикнул:
– Ширали, выброси их всех отсюда… Эти злодеи убьют агу.
Шедший по пятам за Маш-Касемом Ширали поглядел на Асадолла-мирзу и, заметив его одобрительный кивок, не раздумывая, подхватил Д устали-хана под мышки и так тряхнул, что ноги неугомонного господина оторвались от пола и, словно дубинки, обрушились на Практикана, его мать и Азиз ос-Салтане.
– Йаллах, чтоб вам провалиться!.. Всех вас сейчас измолочу!
Награждаемые увесистыми пинками Дустали-хана, барахтавшегося в руках Ширали, Практикан с мамашей и Азиз ос-Салтане обратились в бегство. Когда комната опустела, дядюшка, еще более побледневший, простонал:
– Англичане… англичане… Что ж они медлят?
Асадолла-мирза, испуганно вглядываясь в помертвевшее дядюшкино лицо, крикнул:
– Маш-Касем, беги за доктором Насером оль-Хокама! Скорее, голубчик!
Сам он бросился в переднюю и схватил телефонную трубку. Быстро назвав номер, он сказал:
– Доктор, пришлите на дом то лекарство. Я сам не могу зайти, так что скорей высылайте… Больной в плохом состоянии.
Потом с помощью отца он уложил дядюшку на диван и взял его руку:
– Пульс совсем слабый… Хоть бы этот дурак доктор дома оказался.
Дядюшка был белее полотна. Крупный пот покрывал ему лоб, виски. Асадолла-мирза снял с него дымчатые очки и отложил их в сторону. Отец в волнении бегал по комнате. Не открывая глаз, дядюшка заговорил:
– Ты должен… должен прийти ко мне! Мне так много нужно сказать… Обязательно придут… уже здесь. Господи, дай мне силы встретить их стоя…
Когда во дворе раздались шаги Маш-Касема, дядюшка приоткрыл веки и дрожащим голосом спросил:
– Пришли? Пришли?
Но увидев Маш-Касема, он опять потерял надежду и голова его бессильно упала. Доктора Насера оль-Хокама не оказалось дома. Отец послал Маш-Касема за тем кардиологом, который некоторое время лечил дядюшку.
Асадолла-мирза с явным беспокойством и страхом следил за дядюшкой, растирая ему руки и ноги. Через несколько минут со двора вдруг послышался четкий строевой шаг. Дядюшка, очевидно собрав последние силы, поднял голову и прошептал:
– Пришли? Пришли?.. Подымите меня… Теперь уже точно…
Асадолла-мирза подсунул руку старику под плечи и немного его приподнял. Дверь распахнулась – я так и остолбенел. Английский солдат со знаменем в левой руке шагнул в комнату. Он щелкнул каблуками, поднес правую руку к козырьку и на ломаном персидском языке обратился к дядюшке:
– Икскьюз ми. Прощать прошу. Но я есть командирован… Должен вам арестовать. Прошу не сопротивлять!
Измученные, потухшие глаза дядюшки вновь блеснули. С трудом он поднял руку к виску, как бы отдавая честь, и еле слышным голосом проговорил:
