Дорога в Омаху - Ладлэм Роберт (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
– Ему, этому маньяку. В восьмидесяти случаях из ста этой медалью награждают посмертно. Как же так получилось, что он не был убит? Может, за этим что-то кроется?
– О-о-ох! – кашлянул журналист. Теперь в глазах его появился блеск. По-прежнему полностью владея собой, он спросил: – А как это вышло, что доставил этих обманщиков в Бостон «Эйр-Форс-два»?
– Это было сделано для того, чтобы устроить пресс-конференцию: как-никак, а такой самолет не сбросишь со счетов.
– Но не арендовали же его в агентстве «Хертца»? Этот самолет не для вас.
– Но для некоторых…
– Ах да, вы упомянули какую-то большую шишку – «одного из самых могущественных людей в стране». Кажется, так вы сказали.
– Да, человек этот – очень высокого ранга, может, даже высочайшего. Из тех, что на самом верху.
– Ну, такого рода конфиденциальная информация безусловно произведет впечатление на моих голливудских друзей. Возможно, разок-другой они пригласят вас к себе на побережье, чтобы обсудить кое-какие вопросы – разумеется, в условиях строжайшей секретности.
– Обсудить вопросы?..
– Они всегда смотрят в будущее, генерал, такова их жизнь. Картина начинается с идеи. Но претворение ее в жизнь требует до двух лет… Боже милостивый, у ваших ног будут крупнейшие звезды кинобизнеса!.. Вы встретитесь с ними всеми во время обсуждения актерского состава.
– Встречусь с ними… со всеми?
– Конечно. Однако, думаю я, для этого вам придется несколько пересмотреть свою позицию. Только что вы решительно заявляли, что не можете назвать мне имя той большой шишки, хотя я и обещал опубликовать материал лишь после того, как все останется позади и к тому же без упоминания конкретных лиц или источника информации. Но тогда любой дурак сможет разгадать, кто стоит во главе операции, скорее всего, имя этого человека станет достоянием гласности. Для вас же сейчас – самое благоприятное время бить по цели. Ведь потом вы не будете представлять собой никакой ценности… В общем, сколько выиграете, столько и проиграете… Продолжим же наше интервью, генерал. Итак, сокращение ассигнований на оборону непосредственнейшим образом влияет на ситуацию с обеспечением армии личным составом, что, в свою очередь, отражается и на нравственном состоянии военнослужащих.
– Подождите минутку! – Броуки Второй, которого, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар, расхаживал взад и вперед по комнате, поглядывая на фотографии, запечатлевшие плоды его великолепного творения, неотделимого, словно наваждение, от него самого. – Как изволили вы заметить, потом, когда все узнают, – а рано или поздно так оно и будет, – я перестану представлять собой какой бы то ни было интерес, и любой придурок сможет воспользоваться тем, что было создано мною. Черт возьми, вот она, судьба! И мне придется еще заплатить пятьдесят долларов за вход в кинотеатр только затем, чтобы увидеть, что там сделали из моего шедевра! О боже, это так ужасно!
– Это жизнь, как поет в той песне старый Блю Айз, – заметил журналист, держа ручку над раскрытым блокнотом. – Кстати, Френсис Альберт ищет сейчас хорошую характерную роль… Он вполне мог бы сыграть вас.
– Френсис Альберт?..
– Я имею в виду Фрэнка… Разумеется, Синатру.
– Нет, я никому не позволю отнять у меня мое творение! – взревел бригадный генерал. – Все это создал я, и так, как хотел!
– О чем это вы?
– Будь что будет, я все вам расскажу, – молвил, покрывшись потом, Броукмайкл. – Позже, возможно, он еще станет благодарить меня, не пожалеет для меня еще одной звездочки, но если даже он и не сделает этого, то все равно ему никто не возбранит заплатить пятьдесят долларов и посмотреть этот фильм! Мой фильм!
– Не понимаю вас, генерал.
– Я говорю о государственном секретаре! – прошептал Броуки Второй. – Это в связи с его заданием моя «смертоносная шестерка» находится сейчас в Бостоне. Он прибыл сюда инкогнито. Это было вчера. Никто на базе не знал, кто он такой. Документы у него были фальшивыми.
– Вот это да! – закричал Хаук, вскакивая со стула и срывая с головы свой дурацкий рыжий парик. – Вот так-то, Броуки! – Вслед за париком полетели на пол воротничок, галстук и очки в стальной оправе. – Ну что, старый приятель, несчастный сукин сын?
Этелред Броукмайкл лишился дара речи: он был буквально парализован. Из его широко разверстого рта, провалом зиявшего в нижней части перекошенного лица, вырвалось несколько всхрапов с повизгиванием:
– А-а-ах-ха-ха!..
– Итак, он, значит, предатель, несносная личность, сеятель смут! И не исключено, что медали ему дали за то, что он вел огонь по собственным войскам!
– Не-е-е… не-е-ет!..
– Уж не хочешь ли ты сказать, что не думаешь так? Отвечай же, ничтожество!
– Мак, прекрати! – закричал Броуки Второй, достаточно оправившись от потрясения, чтобы выразить протест. – Ты не знаешь, через что я прошел! Мы с женой развелись… Эта сука вытянула из меня все до последнего гроша… И потом еще мне пришлось сражаться с Вашингтоном за финансирование своего подразделения, да и просто заботиться о нем, чтобы уберечь его от всяческих невзгод… Боже, я должен был сгонять ребят на эти чертовы показушные лекции, но рекруты, не понимая ни единого слова, курили травку, чтобы пройти через это тяжкое испытание… Мак, пощади: я всего лишь пытаюсь выжить! Что бы ты сделал, если бы получил распоряжение от государственного секретаря?
– Наверное, постарался бы выполнить его.
– Вот именно! И тебе никогда в жизни не приходилось платить алиментов! Ты ни цента не затратил на это!
– Само собой разумеется! Я научил своих девиц самих заботиться о себе, и, слава богу, им это удается. А если у меня возникают вдруг какие-то трудности, то каждая готова прийти мне на помощь.
– Я никогда этого не пойму! Никогда!
– Это же просто! Я заботился о каждой из них, старался сделать так, чтобы им было лучше, чем прежде. Тебе же на жену было наплевать.
– Ладно, Мак, кончим об этом! Знай, этот Пиз с глазами алкоголика катит на тебя бочку! Когда он сказал мне, что в дело замешан этот чертов идиот-адвокатишка Дивероу, я обезумел, форменным образом сошел с ума.
– Разве же можно так, Броуки! Ведь это ему, «идиоту-адвокатишке», обязан ты тем, что я здесь… Я хотел помочь тебе высвободить зад, а заодно и шею из той тугой петли, в которую ты угодил.
– Что?
– Сейчас самое время для тебя, генерал, пересмотреть свои взгляды и проявить снисходительность. Сэм Дивероу и сам понимает теперь, что он в тот раз слегка переборщил, выдвинув обвинения против тебя, и желал бы искупить свою юношескую нескромность. Ты думаешь, я рискнул бы явиться сюда, шагнуть прямо в лагерь врага, если бы он не настаивал на этом?
– О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Тебя подставили, Броуки. Сэм это выяснил и устроил все так, чтобы я смог прилететь сюда и предупредить тебя.
– Что?.. Как?..
– Видишь ли, вся эта кутерьма из-за иска правительству. Как ты знаешь, против правительства всегда кто-нибудь возбуждает дело, но на этот раз Уоррен Пиз оказался в довольно затруднительном положении. Этот весьма чувствительный к своему имиджу политик хочет, чтобы иск был аннулирован. Потому-то и подрядил он твоих ребят проделать грязную работенку, убедив тебя, что родина в опасности. Но как только задание будет выполнено, он о тебе забудет. Дальше все проще простого. Слушание дела не состоится из-за неявки истца в суд. Кто-нибудь выразит протест, и тогда следственная группа выйдет на «смертоносную шестерку», соответственно, на тебя. Офицер высокого ранга – твоего ранга! – не успев толком прийти в себя после серьезных обвинений, связанных с Золотым Треугольником, оказывается замешанным в другую грязную историю. В общем, если все пойдет, как я сказал, то ты мертвец, Броуки!
– Ну и дерьмо! Может, забрать парней обратно?
– На твоем месте я бы вложил в досье официальную записку, датированную вчерашним числом, в которой бы говорилось, что по размышлении ты решил отозвать свой отряд, сочтя характер выполняемого им задания выходящим за пределы компетенции военных властей. Если конгресс проведет расследование, то повесят Пиза, а не тебя.
