Этот безумный, безумный, безумный мир... - Задорнов Михаил Николаевич (книги без регистрации TXT) 📗
Уже минут через десять после моего предупреждения не трогать меня и не дергать за ногу, она начала дергать за ногу моего проводника. Чтобы он обратился ко мне, можно ли ей поговорить со мной если не о деньгах, то хотя бы о жизни. Потому что молчать она не может. Тем более, когда впереди ее ожидает такая радость, как премия для ее верблюда. К тому же в бедуинском поселке ее прозвище «Радио». Да, мне повезло…
За время нашего путешествия, я узнал по «Радио» все новости их нелегкой бедуинской жизни. У ее отца 300 верблюдов, и всем нечего есть. В школу отец ее не пускает, нечего, говорит, зря тратить время. Надо работать. Он хочет купить еще 300 верблюдов. Им тоже будет нечего есть. Никто из ее сестер не умеет так зарабатывать, как она, несмотря на то, что они старше. Но они-то не «Радио». А с туристами молчать нельзя, тогда туристы вообще денег не дадут. Я спросил у Радио:
— Может, тебе дают деньги, чтобы ты помолчала?
Радио в ответ хихикнула, как бы согласилась с тем, что я разгадал ее хитрость. Причем тут же похвасталась тем, что, во-первых, в этом году ей удалось заработать как никогда. Во-вторых, еще я ей дам премию. В-третьих, самое главное, ей скоро исполнится одиннадцать лет и в школу идти не надо.
— Похоже, — закончила, — жизнь начинает складываться.
Интересно, что мой переводчик-араб, переводя ее слова, явно гордился, что такая маленькая умеет так находчиво выкачивать деньги из туристов, или, как сказали бы у нас, «разводить» клиентов. Он считал это достоинством своей нации. Спасительным задатком подрастающего поколения.
В общем, весь этот арабский табор вскоре довел меня до того, что мне искренне стало жаль тех израильтян, которые пытаются договориться со своими соседями. Ну невозможно по-хорошему решить ни один вопрос с тем, кто принимает твое желание договориться за слабость.
Ни в одной стране я не чувствовал себя постоянно столь растерянным. Когда раздражался, впадал в истерику, сам начинал кричать на приставал, на меня смотрели как на врага всего египетского народа. А когда сдавался, ну, по женской логике, легче согласиться, чем объяснить мужику, почему нет, и, когда покупал очередную дикарскую погремушку у очередного торговца, чувствовал себя сильно разведенной простоквашей.
Я понимаю, что по большому счету не прав. В любой стране есть свои халявщики, но есть и ученые, врачи, артисты, писатели, точнее, создаватели.
Но лично я после многочисленных поездок по Израилю и путешествия по Египту при слове «араб» вижу теперь лавочника с бусами посреди пустыни рядом с грустным, недоедающим и облезлым, словно побитым молью, верблюдом, у которого не осталось сил даже на то, чтобы прилично кого-то оплевать. А рядом транспарант с надписью на английском, (который я видел лично) «Кто хочет сфотографироваться с верблюдом, подойти к верблюду и спросить фотографа»?
«Аргументы и факты» опубликовали только первую главу этих очерков. Достаточно было, чтобы арабское посольство прислало ноту в МИД и письмо в «Аргументы и факты». И мне закрыли въезд в Египет.
Надо признаться, что я готовился к путешествию в Египет как бывший добротный советский студент, первый раз выезжающий за границу, и которому предстоит пройти перед поездкой партком, профком и сдать экзамены на знание страны назначения самому страшному «кому» — комиссии ветеранов.
Помню, когда я впервые выезжал с группой студентов МАИ в Польшу, меня спрашивали всерьез на райкоме партии, какие удои молока давала среднепольская корова в 39-м году на душу среднепольского населения. И что самое удивительное, я ответил правильно на этот вопрос!
Конечно, сегодня об этом смешно вспоминать. Но в те годы бронированного советского занавеса, благодаря первым поездкам за границу, ради которых мы были готовы на все, я узнал: какой по счету американский самолет сбили вьетнамские зенитчики из Узбекистана, сколько пар могилевской обувной фабрики 46-го размера было поставлено голодающим детям Парагвая, хотя я совершенно не знаю, зачем голодающим детям Парагвая обувь. Я узнал, какую внеплановую лабуду собрали с близлежащих болот румынские беспризорники к двадцатому съезду партии и сколько демократов во время выборов съели коммунисты Мадагаскара?
А, выезжая в Венгрию, на Совете районных ветеранов мне удалось навечно, бесповоротно заклеймить позором оппортунистический Китай, который, поссорившись с Советским Союзом, перестал, извините за интимные подробности, закупать противозачаточные нашей баковской фабрики и переписал заказ на Венгрию. Венгрия напряглась, ну, на Китай же выпускать все-таки, и выпустила за год противозачаточных на все пять миллиардов китайской биопопуляции. Но Китай вскоре обиделся и на Венгрию за ее послушание советскому режиму и отказался от заказа. Таким образом, благодаря верности нам население Венгрии оказалось обеспеченным противозачаточными на четыреста пятьдесят лет вперед, если, конечно, каждый венгр будет использовать в день по три пачки. Но это неестественно. После чего венгры и на нас обиделись, кстати. Вот в чем суть обиды венгров на нас.
Вот такой ерундой были забиты головы советских туристов в то незабываемое время товарного дефицита и нравственной устойчивости, для которых даже Болгария и Эстония считались заграницей. Зато изучение страны назначения теперь навсегда зафиксировано в каком-то чипе моего генетического кода и достанется от меня моим наследникам вместе с моими фотографиями.
В общем, собираясь в Египет, по старой советской традиции я решил, чтобы не позорить Отчизны и не выглядеть невеждой в глазах гидов, прочитать хотя бы учебник истории за 6-й класс. С очень красивыми картинками пирамид. Надо признаться, из этого учебника я узнал много нового для себя. Прочитанным поделился с друзьями. Друзья были поражены, спрашивали, откуда я так много знаю? Вдохновленный успехом, я перешел к более сложной литературе — приложению к детской энциклопедии «Мифы и легенды Древнего мира» с картинками.
Вскоре друзья начали избегать встреч со мной. Они закомплексовали, поскольку поддержать разговор со мной не могли, и беседа превращалась в монолог. Никто не мог понять, неужели я не шучу, когда так пылко рассказываю о божественной любви египетской богини Изиды к ее брату Осирису. Многие со мной перестали встречаться. Я же, в свою очередь, стал пересказывать им прочитанное по телефону. Естественно, слегка подглядывая в текст. Поэтому сыпал таким количеством имен и дат, что мне кто-то посоветовал сойти с диеты немедленно, потому что у меня начался явный приступ обострения памяти. Несколько человек откровенно посетовали на то, что в России бесплатные телефонные разговоры. А перед самым отъездом я окончательно напугал всех тем, что по возвращении покажу им слайды. Я давно заметил, что если вы начинаете нервничать из-за того, что у вас задержались допоздна гости, самый верный выход из положения — начать развешивать на стене простыню, приговаривая: «А сейчас давайте посмотрим слайды нашего путешествия с детьми в Турцию». Гости тут же начинают собираться по домам. И оправдываются, мол, неотложные дела в два часа ночи, надо обязательно сделать.
Как бы там ни было, но я ехал в Египет подкованный. Меня не смог бы засыпать не только совет наших, но и египетских ветеранов. Даже комитет фараонов-мумий оценил бы мои знания!
Ведь я прочитал не только традиционных историков, нет. Я прочитал труды самых продвинутых. Тех, кто называл себя контактерами. Один из таких контактеров, например, установил связь с мумией в Эрмитаже. И та нашептывала ему все секреты человечества, когда они оставались наедине. Из всей этой истории меня заинтересовало, это как им удавалось в Эрмитаже наедине остаться с мумией. Другие контактеры получали информацию непосредственно из Космоса, куда выпадали периодически в астрал. За что я называл их про себя астралопитеки.
У одного из них в предисловии я прочитал фразу, отдающую некой космической эротикой: «Я был в контакте с Бетельгейзе». Слава Богу, благодаря пятерке по астрономии в школьном прошлом я знал, что это звезда, а не немецкая актриса-куртизанка.
