Сказочки про ежиков (СИ) - Каменецкий Евгений (читать полную версию книги TXT) 📗

Евгений Каменецкий

Сказочки про ёжиков

Книжное

— Ёжики, они ж почти как люди! — ласково шептал Паустовский. Ёжики молча терпели оскорбления. Они были гордыми животными.

Песня

Ежики бежали по лесу. В иголках их шелестел ветер, а под ногами хрустели маленькие тоненькие веточки. У ежей была цель, настроение и песня. Песня, тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Ежи презирали яблоки и дороги. Они мчались вперед.

Леша открыл глаза. За окном шел дождь. Неспешной походкой заглянувшего на минутку, но не торопящегося уходить гостя. Тяжелые слюдяные капли рассекали воздух, и припечатывали траву к земле. В квартире пахло сыростью, и лишь ночник разгонял тяжелую темноту ночи.

Надел тапки. Холодно. Леша зябко поежился. Осень, серая, как камень. Леша осень не любил, и Пушкина не понимал. Великий русский поэт был дурак. А еще у него не было холодильника. А у Леши — был. И Леша медленно побрел на кухню.

В холодильнике было светло, и даже как-то уютно. Там сыто лежал круг мясистой розовой колбасы, потели яйца, помидорчик загадочно краснел боком. Леша задумчиво почесал бок. В голове его зрела какая-то мысль. Мысль была серая, колючая, и почему-то пыхтела носом. От мысли было хорошо на душе. А еще в голове билась песня. Тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Решительно сдвинув колбасу, Леша забрался на верхнюю полку холодильника, свернулся калачиком и спокойно заснул. У него начинали расти иголки.

По осеннему лесу бежало стадо ежей. Встревоженные птицы срывались с веток. Грызла орех белка. Ежи бежали и пели. И Леша пел вместе с ними.

Космос как предчувствие

Ежики Однажды Космос начинался с ежиков. Космос был странным, но ежики — еще страньше.

— Я хочу быть бескрайним! — безмолвно транслировал в бесконечность Космос.

— Шур-шур-шур, — отзывались ему ежики.

— Я хочу быть бесконечным! — воодушевлялся Космос.

— Тут-тут-тук, — отбивали лапки ежиков, и эхо неслось в пустоте, ища, где бы отразится.

— Я хочу быть прекрасным! — восхищался собой Космос.

— Ахххххх! — восхищенно млели ежики.

— Я хочу «Поехали!», — горячился Космос.

— Поехали, — хором сказали ежики.

— Как, уже? — испугался Космос. — Я же не готов. Зачем?

— Нада, — уклончиво ответил Главный Ежик. И погладил космос лапкой.

Где-то далеко внизу искра скакнула на топливо. Заревели ракетные двигатели. Улыбнулся Гагарин. Космос взрослел.

Зима. Страшная сказка

Холод, страшный холод суровой, беспощадной зимы заполнил собой всё. Он схватывал деревья соей мёртвой хваткой, ловил птиц, загонял в ловушку зверей, оставлял людей лежать на снегу с мёртвыми глазами, устремлёнными к кронам деревьев.

Волк осторожно шёл по ледяному насту, пытаясь взять след. В брюхе было пусто уже пятый день. Мыши, даже мыши попрятались глубоко в норы, и волк обгрызал кору с деревьев, что бы хоть как-то унять сосущее ощущение в желудке.

Не пели птицы, дятлы скрылись в дуплах, белки исчезли. Лес вымер. Зима медленно и уверено собирала жатву, превращая живое в лёд.

Волк вышел на поляну и повёл носом. Запах какого-то странного, неизвестного ему зверя ударил волку в ноздри. Он насторожился. Это может быть как добыча, так и охотник. Хрустнула ветка.

— Кто там? — дёрнулся волк. Хрустнула ещё одна.

— Кто???

Ещё, ещё, ещё.

— Кто это?!!! — закрутился он волчком.

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё…

— ААААА!!!!!!!!

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ, Е..

Вспыхнули в темноте сотни голодных глаз. Волк ощерился. Через мгновение его рвали зубы, зубы, ЗУБЫ…

На снегу белели кости. Стая ежей посмотрела на вожака. Тот оглядел своё войско и зарычал, громко, свирепо. Лес прислушался к нему и ответил. Стая пошла вперёд. Там, у кромки, на самом краю, стояла деревня. А за ней город. А за ним страна. А за ней мир.

Лето так и не наступило.

Ежик Пушкин

Александру Сергеевичу было 37 лет, фамилия у него была Пушкин, соседа у него звали Дантес, жену Наталья, а сам он был ежиком. Что, само по себе, было крайне подозрительно. Пушкин терялся в догадках.

«Предположим, я — великий русский поэт, — думал он, бредя по осеннему лесу и пиная мягкой серой лапкой еловые шишки. — Светоч. И вообще. Тогда зачем мне иголки, Дантес и жена? И вообще — зачем Великому — яблоки».

Так размышлял Александр Сергеевич, шурша листиками. Смутно было у него на душе.

«Дантес. Дантес. Дантес. Убить. Убить. Убить. Пушкина. Кия! — так думал Дантес, обгрызая шляпку гриба. — Я — еж. Я — хищник. Дайте мне дуэльный пистолет! Дайте мне два дуэльных пистолета! Поэт, понимаете ли! ФЫ!»

«ШШШШШШШШШ», — думала жена Пушкина Наталья. Она была ветреная женщина, и умела мыслить только по-ежиному. Глупые мужские заморочки ей были ни к чему.

Ежики и Вселенная

Однажды ежики решили захватить Вселенную. По неведомой, загадочной для всей окружающей жизни причине. Нет, чтобы делать лук из рогов яка: нет, их это полезное во всех отношениях занятие не интересовало. Вселенная насторожилась.

Пришелец Завсений ел яйцо и пытался угнать корову. Корова была большая, тарелка — маленькая, а Завсений — пришелец, поэтому днище летающей тарелки было все в дырках от коровьих рогов.

— Тук-тук, — произнес кто-то снизу. Завсений спрятался под стул: система автоматической охраны была старая, и вместе с подозрительными посторонними могла грохнуть и пришельца.

— Я в домике, — произнес условный пароль Завсений. Наверху загрохотали очереди, затем что-то взорвалось, система нецензурно выразилась — и все стихло.

— Извините, — кашлянул Главный ежик, протягивая Завсению отломанное дуло пушки. — Это ваше?

— Мое, — прижал к груди пушку Завсений. — А вы кто?

— Мы корова, — убедительно соврал Ежик.

— Да-да, мы — корова! — хором подтвердила утверждение стая ежей.

— То есть как? — удивился Завсений. — Корова — она одна, с пятнышками, с рогами. Хвост, в конце концов, тоже должен быть.

— А мы мутант! — храбро пискнул еж тридцать второй справа.

— Да-да, мутант! — хором подтвердили ежи.

Главный ежик смущенно кашлянул.

— А для чего, — с подозрением поинтересовался Завсений, — корова?

— Мы хотим захватить Вселенную, — скромно шаркнул ножкой Главный ежик.

— Зачем? — удивился Завсений, который в университете Инопланетных захватчиков на этом специализировался, но чтобы корова…

— Нада, — уклончиво взмахнул лапкой Главный ежик. И на Завсения пристально посмотрело несколько тысяч внимательных глаз.

«Корова, корова, — думал связанный Завсений, свисая с дерева вверх ногами, — так бы и сказали — ежики. Непонятные они все-таки, как есть. Может, спеть?» И Завсений мысленно заорал революционные марши. Где-то там, в глубинах космоса, на летающей тарелке Завсения ежики захватывали Вселенную. У них все было хорошо.