Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий - Судникова Ирина В.
Оказалось, что ослушник был бедный чиновник. Этот случай был началом счастия для новорожденного и всей его семьи. (2)
В 1847 году последовало учреждение губернских и уездных ловчих. Около Москвы появилось множество волков, забегавших даже иногда в улицы столицы. Генерал князь Щербатов, известный своею храбростью и, к сожалению, простотой, бывший в то время тамошним генерал-губернатором, донес об этом Государю Николаю I, испрашивая дозволения «учредить облавы для уничтожения волков, или, по крайней мере, для прогнания их в другие смежные губернии». Его Величество, получив это оригинальное донесение, рассмеялся и сказал: «Так, пожалуй, он прогонит волков и в Петербург», — и приказал учредить должности ловчих для истребления зверей.(2)
Император Николай Павлович любил иногда прогуливаться по Большой Морской. В одну из таких прогулок он повстречался с командиром егерского полка бароном С., которого считал одним из усерднейших служак. Барон этот был, между прочим, страстный любитель певчих птиц. Соловьев и канареек у него было всегда штук по 50. Целые дни барон С. возился с этими птицами. Государь, впрочем, об этой страсти барона С. к птицам ничего не знал.
При встрече с Императором барон С., конечно, стал во фронт.
— Ну что? Как твои питомцы? — спросил Николаи Павлович, остановившись перед бароном С.
— Старые поют, молодые учатся, Ваше Императорское Величество. — залпом ответил барон, зная любовь Императора к лаконическим ответам.
— Значит, у тебя весело? Отлично. Я завтра приеду к тебе в девять часов утра смотреть твоих питомцев.
— Слушаю. Ваше Императорское Величество! Чтобы Вашему Величеству не трудиться, не прикажите ли, я привезу их в Зимний дворец рано утром.
— Как, привезешь их?! — изумленно спросил Император.
— В клетке, в открытой коляске.
— Да ты, барон, в уме?
— В полном здравии и уме, ибо, в противном случае, не имел бы счастья быть генерал-майором моего Государя и повелителя, Императора Николая Павловича…
— Да как же ты решаешься моих солдат в клетках возить? Что они, птицы, что ли?
— Солдаты не птицы, а птицы не солдаты. Ваше Величество! Я не солдат собираюсь сажать в клетки, а питомцев моих.
— Да кто же твои питомцы?
— Соловьи и канарейки. Ваше Величество.
— Да ведь я тебя про солдат спрашиваю.
— Солдаты не мои питомцы, а питомцы Вашего Императорского Величества! — бойко ответил барон С.
Государь милостиво улыбнулся и, дружески хлопнув барона С. но плечу, сказал:
— Однако смотри, ты со своими питомцами не забудь о моих питомцах. (2)
О Петергофе в николаевское время все знали старика Нептуна. Собственно, фамилия его была Иванов, а звание — отставной корабельный смотритель. Однако, как прозвал его кто-то из высокопоставленных лиц Нептуном, так за ним это прозвище и осталось. Однажды едет Император Николай и видит, что чалая корова забралась на цветочные гряды, прилегающие к Государевой даче, и мирно пощипывает травку. Безпорядок! О чем думает Нептун?
— Нептун!
Нептун вырастает как из-под земли и вытягивается во фронт.
— Нептун! Твои коровы на моем огороде ходят, — замечает строго Государь, — смотри, под арест посажу!
— Не я виноват, — угрюмо отвечает Нептун.
— Кто же?
— Жена.
— Ну, ее посажу!
— Давно пора! (2)
Дорогу, по которой ехал Государь Николай Павлович, загородил своим возом хохол.
Фельдъегерь, бывший при Государе, и ямщик попытались очистить путь, но безуспешно.
У ярма были сломаны засовы, а потому пара дюжих волов, лежавших тоже на мостике впереди воза с отпавшим в землю ярмом, помочь не могли. Государь вышел из коляски, на нем была внакидку шинель, направился к малороссу, который подстругивал ножом запасные засовы для ярма и закричал хлопотавшим подвинуть воз:
— Да трывайте лышень трохи! Зараз справим!
Император приблизился к малороссу и спросил:
— Что у тебя на возу?
Малороссиянин окинул взглядом Государя, приподнял на голове шапку из черных смушек, надел ее на затылок и, продолжая строгать, отвечал:
— Здоров був, пане благородие, виноград…
— Куда же ты везешь?
— Да до слободы, пане.
— Домой?
— Э, ни, продать.
— Что же не в город, там теперь много приезжих военных.
— Се мы чуяли, там кажут що и Царь буде, та одже нельзя.
— Отчего же нельзя?
Малоросс опять оглядел Государя, улыбнулся, вздохнул и, примерив засовы к ярму, проговорил:
— Казав нельзя, вонож так не.
— Да почему же? Скажи…
— Ни к чему мини казать, ни вам слухать. Вы, ваше благородье, мине не поможете.
— А может быть и помогу.
Малоросс покачал головою.
— Ни! Мини пан комысар, человек свий, да и тий не поможе!
— Вот как! А попробуй, скажи!
Малороссиянин подвинулся ближе к Императору и, понизив голос, произнес:
— Бачшкода (беда) зробилась, пашпорт загубив!
— Потерял?! — спросил Государь.
— Еге.
— Ну, этому можно помочь. А как тебя звать?
— Да маты казала — Ничипор, пане.
Император обратился к кому-то из сопровождавших его адъютантов и сказал:
— Напишите, что я желаю, дабы потерявшему паспорт малороссиянину Никифору был выдан вместо потерянного такой же безвозмездно.
Когда записка была готова. Государь подписал внизу: «Николай I».
Затем, обратясь к малороссу, сказал:
— Подойди ко мне, вот тебе записка, в казначействе у меня есть знакомые, родные, отдай ее казначею и тебе выдадут паспорт.
Малороссиянин, проводив глазами уехавшую коляску, снял шапку, перекрестился, положил полученную записку в шапку и, надев ее на подбритую голову, закричал волам: цобо, цобо, четь! Волы обогнули полукруг налево и, проехав тот же мостик, спустились на большую дорогу и пошли с возом к Чугуеву.
Малоросс отправился в казначейство. Остановясь на середине лестницы, он произнес:
— Який-то пан ихав по великому шляху, казав, що у его е тутожа родичи, и дав мине запысочку, так подывитесь, що воно такое?
Чиновник, взглянув мельком в записку и увидав необыкновенную подпись, схватил бумагу и побежал в казначейство. Как уже там и что было, но не прошло и пяти минут, как все служащие вышли посмотреть на малоросса, и казначей подал ему паспорт.
Малоросс, сильно удивленный, взял паспорт и проговорил:
— От се-ж на вдыво выжу! Що се за добра маты! Создателю! Було перш казначееви гроши, карбованного даш и тогди що пашпорта нета, а се ихав який-то по великому шляху, дав мине запысочку, пашпорт е, що воне таке?
— Да знаешь ли, кто тебе дал записку? — спросил казначей.
— Ни, а хто?
— Император!
— Як! Сам Царь! От же я дурень! Дурень! Так от же вам тий пашпорт — возмыте его, лышен, назад, вон мини ни треба, выдайте мини ту мою запысочку, бо я с тым пашпортом только до города, а с тый грамоткой я скрызь свет пройду, иж от самаго Батурина до Киева. (2)
Император Николай Павлович большею частью сам вел дипломатические сношения, и часто вице-канцлер не знал о его распоряжениях. Вот один пример из многих.
В Париже кто-то сочинил пьесу под заглавием «Екатерина II и ее фавориты», где эта Великая Государыня была представлена в самом черном виде. Эту пьесу давали на театрах. Только что Государь узнал об этом, как в ту же минуту написал собственноручно следующее повеление нашему послу при французском дворе графу Палену:
«С получением, в какое бы то время ни было, нисколько не медля, явитесь к королю французов и объявите ему мою волю, чтобы все печатные экземпляры пьесы «Екатерина II» были тотчас же конфискованы и представления запрещены на всех парижских театрах, если же король на это не согласится, то потребуйте выдачи ваших кредитивных грамот и в 24 часа выезжайте из Парижа в Россию. За последствия я отвечаю».
