Арсенал – Коллекция, 2012 №01 - Автор неизвестен (читать книги онлайн без .TXT) 📗
– Смотря, какая цель. Если за линией фронта, то всё в одном заходе чаще всего выпускаешь. А если по линии фронта работаем, то могли и несколько заходов сделать. Километров за пять до линии фронта связываемся с землёй.
Они подтверждают цель. Атакуем с 1000-1500 метров, не выше, не к чему высоко лезть – ничего ты не увидишь.
Человеческий глаз точно видит на 600 метров. Пускаем РСы. По площадной цели ими хорошо стрелять, а по точечной – бесполезно. Вряд ли попадёшь. Ну и потом настоящего прицела-то не было. На стекле нарисованы круги – это муть, ерунда. Потом начинаешь стрелять из пушек (пулемётами редко пользовались, когда только на бреющем атаковали). Короткими очередями, поправляя прицел по очереди. На выходе из пологого пикирования бросаем бомбы.
Ты пойдёшь, и бомбы тоже пойдут за тобой, и как раз в цель. Чтобы точно попасть нужна практика. Сбросил и аварийно сброс продублировал. Вышли из атаки, наводчик может сказать: «Бегельдинов, второй заход». Разворачиваешься, опять штурмуешь. Иногда и по 12 заходов делали. После атаки обязательно по рации передаёшь, что видел, где танки сосредоточены, артиллерийские позиции.
– Атака происходит по площади. Допустим, четыре ящика. В гондолах и два в центроплане. В каждом ящике 2,5 кг 40 штук птабы, противопехотные, противотанковые. Рассеивание. Емельянов то знает, он Герой ССР. Бегельдинов, ты молодец. Он меня и защитил пожалуй. Этот опыт, 30 метров ширины 60 метров длины поражение от одного ящика. И между ними метра два-три. 160 штук. Допустим, 6 самолётов, что там получится. Как раз на Курской дуге мы то и спасали. Потому что Тигры, а на верху то броня то во… А он ударят 300 градусов… сразу же пробивает, танк взрывается. Мы птабом раз, они горят.
– На самолётах с 37-мм пушкой не летали?
– Нет, 23-мм пушка тоже здорово била. Против танков в основном использовали ПТАБы.
– Командир полка летал?
– Митрофанов? Я не видел, чтобы он летал. После Митрофанова был Шишкин. Он старый был, лет 55. Какой летать?. Степанов с 1920 года. Награждён хорошо. Однажды дали задание полком, 24 самолёта, лететь на Бреслау. Повёл группу Степанов. Меня он поставил правым ведомым. Сказал: «Если меня собьют, моим заместителем будет Бегельдинов». Взлетели, все идут…Степанов говорит: «Бери команду на себя, у меня мотор барахлит». Бывает такое. Подлетаем. Связываюсь с землёй: «Резеда, я Бегельдинов, принял команду на себя». «Бегельдинов, бей за железной дорогой». – «Я, Бегельдинов, бью за железной дорогой». Вот только не понятно что значит «за». Это же откуда посмотреть… С земли крикнули: «По своим заходишь! Бей за железной дорогой!» – «Понял!» Но всё же немного запаниковал. По своим, понимаешь! 24 самолёта! Мать тебе трижды пятнадцать! Вошли в атаку, проштурмовали. С земли говорят: «Атаковал, хорошо. Хозяин объявляет благодарность. Иди домой!»
Поляков замполит, не видел, чтобы он летал.
– Вас хорошо награждали в полку?
– Да. Но я и больше всех вылетов сделал – 305. Меня посылали то в разведку, то на штурмовку. Безотказный Бегельдинов.
– Какое было настроение? Верили, что живым останетесь или думали, что могут убить?
– Я не думал о том, что могут убить, но и планов на будущее не строил. Задача была уничтожать фашистов. Все! Думали только об этом. Так иногда…Пошивальников, когда смотрел на разрушенные деревни говорил: «Эх, после войны долго восстанавливать будем…».
Мандраж возникал, когда в землянке начальника штаба звонил телефон. Он берёт трубку: «Слушаю…да… деревня….» а в это время карандашом по карте ведёт. Вот тут нервничаешь. Каждый переживает – война! Думаешь, если километров пятнадцать за линию фронта – это ерунда, а вот если тридцать – это уже думать надо, как идти. Далеко ходить не любили, что там говорить. Когда задание получил, тут уже некогда боятся. Думаешь, как, твою мать, дойти, найти цель, её уничтожить и домой вернуться. Переживаешь только в момент получения задания.
– Какие цели считались самыми трудными?
– Аэродромы. Налёт на аэродром – это самое трудное. 90%, что ты погибнешь. 10% – что останешься жить. Два раза ходил, два раза меня сбили. При налёте на аэродром Основа под Харьковом 5 мая 1943 года меня сбили. В книжке этот эпизод описан. Упали в немецком тылу. Несколько дней пробирались к линии фронта. При переходе стрелок наступил на противопехотную мину и погиб. Ещё бы надо немножко, метров сто… Там был большой арык, и в арыке были бы оба живы… Но где там, откуда мы знали, что по минному полю бежим? Я в арык и вышел к Северному Донцу. Переплыл. Хорошо, что у меня остался комсомольский билет. А то сразу приехали из СМЕРШ, забрали мой пистолет. Оперировали в полевом госпитале.
Степанов Михаил Иудович, командир 144 ГШАП
– Под конец войны не захотелось выжить, делать поменьше вылетов?
– Такого разговора и быть не могло! Какое задание будет – такое и будет. От вылетов я не уклонялся!
– Когда тяжелее воевать в начале в 1943 г. или под конец в 1945 г.?
– Всё зависит только от цели. Если она прикрыта, то и в 43- ем и в 45-ом её одинаково тяжело атаковать.
– Не было ощущения обреченности, ощущения, что следующий я?
– У меня не было. Бывали неудачи, но что поделать – война…
– Вы по своим не попадали?
– Нет. Не дай бог! Сразу накажут. Был у меня лётчик Кочергин. Он в атаке отставал. А раз отставал, значит мог сбросить раньше, по своим, но потом он стал хорошо летать.
– Вы курили?
– Все курили, конечно. Уже в Академии думаю, чего я дым глотаю? Нет, не буду курить. И с тех пор я не курю.
– 100 грамм после вылета давали?
– Ууу… Обязательно! И не сто грамм! За каждый вылет сто полагалось, а у меня меньше трех вылетов не было. Иногда было 4-5 вылетов. А один раз 6 вылетов! Каждый вылет 1 час 40 минут. Физически очень тяжело. А что делать?! Война. А бывало скажут садись на другой аэродром. А там ни кушать, ничего нет. Голодный, черт возьми!
– В связи с такими нагрузками, аппетит был?
– У меня не было. Вечером, когда отбой, тут и поешь и 100 грамм выпьешь. Бывало, некоторые выпьют, плачут, семью вспоминают. Я-то молодой, а лётчики были с 1918, 1919 годов.
Интервью и лит. обработка: Артем Драбкин
Результаты обследования линкора "Свободная Россия" ЭПРОНом
Предлагаем вниманию читателей небольшой документ из фондов РГВА, содержащий сведения о состоянии линейного корабля «Свободная Россия» (до 1917 «Екатерина Великая») потопленного у Новороссийска в 1918 г. Текст, особенности орфографии и иллюстрация оригинала сохранены. Публикация подготовлена к.и.н. Кулагиным K..J1архивный поиск осуществлён к.и.н. Авдеевым В.А.
СССР
ЭКСПЕДИЦИЯ ПОДВОДНЫХ РАБОТ
НА ЧЁРНОМ И АЗОВСКОМ МОРЯХ ЭПРОН УПРАВЛЕНИЕ
18 декабря 1928 г.
СЕКРЕТНО
В СЕКРЕТАРИАТ ПРЕДРЕВВОЕНСОВЕТА. т. Иоффе.
Представляя при этом результаты обследования л/к. «Свободная Россия» Экспедиция Подводных Работ делает следующее предварительное заключение по вопросу о подъёме этого корабля:
Л/к. можно поднять на поверхность килем вверх, отжав воздухом воду из корпуса. Для этого необходимо выполнить чрезвычайно сложную в техническом] отношении работу по заделке пробоин, которая сама по себе потребует долгое время.
Стоимость подъёма л/к выразится, примерно, в 2 – 21/2 миллиона руб., плюс стоимость переворачивания корабля в нормальное положение – около I м.[иллиона] Ориентировочный срок подъёма – 2 – 3 года, и перевёртывание займёт ещё год – всего 3 – 4 года.
Учитывая, что восстановление л/к. также потребует большого времени – вопрос о подъёме «Свободной России» следует решить отрицательно.
