Штурм дворца Амина: версия военного разведчика - Кошелев Владимир Алексеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
В подтверждение этого приведём слова бывшего бойца спецгруппы «Зенит» в ту бытность старшего лейтенанта КГБ Сергея Климова: «По «легенде», мы прибыли в Кабул для охраны Советского посольства. Нас поселили на шикарной вилле (все почему-то говорили, что это вилла номер два). Я, естественно, тогда в силу своей занимаемой должности мало что знал. Да, я слышал, что в обиходе наше подразделение называли «Зенитом». Позже познакомился с ребятами, которые жили на другой вилле. Они входили в команду «Гром». Сейчас, конечно, уже не секрет, кто чем занимался. Грубо говоря, «Зенит» занимался своего рода террором, а «Гром», наоборот, специализировался на антитеррористической деятельности. Но это, повторяю, очень грубые определения» [176]. Очевидно, несмотря на «очень грубые определения», С. Климову довольно точно удалось подметить будущий характер деятельности в Афганистане спецгрупп КГБ «Гром» и «Зенит».
А как, спросят некоторые читатели, быть с советско-афганским договором «О дружбе, добрососедстве и сотрудничестве» от 5 декабря 1978 года, якобы на основании которого советский воинский контингент был введён в ДРА. Ответ на данный вопрос довольно-таки прост и состоит в том, что указанный ранее договор был всего лишь ширмой для организации советской стороной широкой дезинформационной кампании по прикрытию истинных целей проводимой СССР в отношении Афганистана военно-политической акции. В этой связи следует признать, что данная широкая пропагандистско-идеологическая завеса возымела свои весьма осязаемые результаты как в период до 27 декабря 1979 года, так и после этой даты.
По большому счёту, можно говорить, что и сегодня многие наши соотечественники смотрят на те далёкие события с точки зрения ложных штампов и стереотипов официальной пропаганды, которые были определены постановлением Политбюро ЦК КПСС «О пропагандистском обеспечении нашей акции в отношении Афганистана». Очевидно, сказанного ранее вполне достаточно для того, чтобы составить определённое мнение по данному вопросу. Тем более, к этому нам волей-неволей придётся ещё не один раз возвращаться в ходе дальнейшего повествования.
Таким образом, версия о том, что в ходе штурма Тадж-Бека главным считался захват в плен Х. Амина, представляется маловероятной. Однако в нашем общественном мнении именно такой взгляд на происшедшее долгое время служил и в значительной мере до сих пор служит объяснением событий 27 декабря 1979 года. В значительной мере ключом к пониманию этого является хотя бы то обстоятельство, что последующие события вовлекли многотысячный контингент советских войск в участие в боевых действиях на территории ДРА. Для многих и многих наших сограждан Афганистана стал частью их личных биографий, биографий их родных и близких. А нормальному человеку верить в плохое не хочется, связывать себя лично с этим плохим не хочется вдвойне.
В этой связи следовало бы признать, что британский «писатель специального назначения» Стив Крофорд, по большому счёту, прав, говоря о том, что 27 декабря 1979 года в Кабуле на основании приказа высшего руководства СССР советским спецназом было осуществлено политическое убийство. Хотя господин Ст. Крофорд не считает необходимым при этом добавить, что в том далёком декабре в афганской столице силами советского спецназа ГРУ и КГБ был уничтожен Хафизулла Амин — один из жесточайших диктаторов современности, осуществлявший геноцид в отношении своего собственного народа. К тому же господин Ст. Крофорд (в принципе, понятно почему) при изложении своих теорий применяет различные стандарты в отношении аналогичных действий своих коллег «зелёных беретов» и советского спецназа, который с упорством, достойным лучшего применения, именует российским.
Досадно, что Стив Крофорд не сумел понять элементарного, что любая (курсив. — В.К.) война — это убийство, что любой военный человек — это машина (в идеальном плане) для осуществления убийств по приказу того или иного национального правительства, либо многонационального командования. При этом государственные вожди всех времён и народов всегда жаждут, чтобы солдат исполнял своё ремесло профессионально и без моральных колебаний. На какой стороне (правой или неправой, что по большому счёту весьма относительно, стороне потенциальных победителей или побеждённых) выступает солдат, это далеко не всегда от него зависит, ведь своё отечество, как и свою мать, не выбирают. Воин, офицер, солдат… без нравственных заморочек, неотягощённый избытком интеллекта, напрягающий свои умственные и физические силы только на исполнение приказа командира, не задающий при этом «дурацких» вопросов, — вот мечта любого правителя.
И в истории человечества или на географической карте планеты Земля не стоит искать такой отрезок времени или территорию, где всё было бы устроено по каким-либо другим принципам. Не стоит, потому что таковых вы просто-напросто не найдёте. Но, если вами будет обнаружено нечто подобное, так знайте, что такой режим или правитель продержатся недолго. Поэтому стоит ли, рассуждая на военно-профессиональные темы, одних парней записывать в заведомо плохие, а других — в хорошие? Вряд ли: солдаты войн не начинают. Они их только заканчивают, платя по счетам политиков своих стран весьма дорогой и известной ценой. И пусть простит читатель это небольшое отступление от осязаемого предмета нашего повествования, но без него трудно не только рассуждать о конкретике событий 27 декабря 1979 года, но и делать какие-либо обобщения.
Как об этом сообщалось ранее, после прибытия «мусульманского» батальона в район Тадж-Бека главный военный советник СССР в Афганистане генерал-полковник С.К. Магометов приказал полковнику В.В. Колеснику и майору Х.Т. Холбаеву «усилить охрану дворца». Тогда 154-му ооСпН предписывалось занять оборону в промежутке между постами охраны и линией расположения афганских батальонов. Командование «мусбата» незамедлительно представилось майору Джандату, являвшемуся не только комбригом афганской гвардии (охраны), но и личным порученцем главы ДРА. Формально 154-й ооСпН поступал в его распоряжение и вводился в состав этого соединения.
В целях конспирации полковник В.В. Колесник действовал тогда под видом, как пишет об этом сам Василий Васильевич, начальника штаба «мусульманского» батальона «майора Колесова», подполковник О.У. Швец — начальника разведки, генерал-майор Ю.И. Дроздов — зампотеха «мусба-та». Других комитетчиков также залегендировали под офицеров батальона [177]. Впрочем, генерал-майор А.А. Ляховский и вслед за ним Ю.И. Дроздов сообщали о несколько другом распределении «ролей»: полковник В.В. Колесник — заместитель командира «мусульманского» батальона по боевой подготовке «майор Колесов», подполковник О.У. Швец — офицер особого отдела КГБ при 154-ом ооСпН «майор Швецов», генерал-майор Ю.И. Дроздов — «зампотех» «мусбата» «капитан Лебедев» [178].
С главным охранником Х. Амина были согласованы вопросы взаимодействия и связи, а также расположение оборонительных позиций, занимаемых «мусульманским» батальоном и порядок выхода на них. После чего провели рекогносцировку маршрутов выдвижения подразделений «мусбата» и приступили к практической отработке данных задач. На одном из участков, где проходил арык, совместно с афганцами построили из бетонных плит мостик. Занимались подобными вопросами порядка двух суток. Тогда же подразделениям «мусбата» были определены задачи по срокам выдвижения на оборонительные позиции, участкам и секторам ведения огня на случай нападения моджахедов, которых тогда в обиходе именовали «ихванами».
Параллельно с этим решались вопросы размещения и устройства быта «мусульман»-спецназовцев в недостроенной казарме танкового батальона афганской бригады гвардии (охраны). Окна без стёкол завесили плащ-палатками, установили печки-«буржуйки», сделали запасы топлива, установли двухъярусные кровати. Дополнительно получили у афганских тыловиков верблюжьи одеяла: зима в том году, как об этом ранее сообщалось, была крайне суровой. Обеспечение продуктами питания проходило за счёт закупок на кабульских базарах. К приготовлению горячей пищи в условиях высокогорья поварам «мусбата» также приходилось приспосабливаться.
