Афган, снова Афган… - Андогский Александр Иванович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Худощавый Нурик с удлиненным лицом и грустными умными глазами тихо сказал:
— Да что там извиняться? Сережа в чем-то прав. Есть люди, которым что-то втолковать очень трудно… И среди таджиков, и среди узбеков, и среди русских… так ведь?
— Еще бы! — отозвался Саша Звезденков из ПГУ. — Сколько угодно!
И тем не менее все мы подумали, что с « мусульманским батальоном» каши, наверное, не сваришь.
Мы вышли покурить на свежий воздух. У входа встретили спешившего куда-то Мишу-особиста.
— Миш! Правда, что их палками наказывают?
Тот махнул рукой:
— Да ну вас, на хрен! Совсем, что ли, соображения нет? Командир просто припугнул их! Будут сидеть на «губе» в сарае — вот и все! Все, ребята, мне некогда…
Солнце уже встало над горами и над окружавшими нас холмами. Там, где еще лежала тень, на земле сохранился серебристый иней.
— Завтрак будет еще через полчаса, пойдем пока посмотрим окрестности, — предложил Боря из Воронежа.
Неспешным шагом мы стали подниматься на горку, откуда открывался вид на окружающие нас окрестности.
Внизу, в лощине, образованной холмами, стояли несколько кирпичных коробок: недостроенные казармы для гвардейцев Амина. Все здания были без окон и дверей, но под крышей. Чуть выше на склоне холма прилепились штук пять-шесть глинобитных сараев. За казармами в небольшой впадине стояли БТРы «мусульманского батальона».
На холмах были выставлены несколько наших БМП и БТР, а также приданные нам «Шилки». Эти громоздкие машины на гусеничном ходу, с четырьмя скорострельными зенитными пушками, предназначены для поражения воздушных целей. Внутри «Шилка» под завязку напихана электронной аппаратурой, которая позволяет поймать в прицел и не выпускать из виду самолет. Но если «Шилка» шу-ранет, например, по танку, то может его перевернуть — такой силы огонь. Когда мы проходили парашютно-десантную подготовку на базе ВДВ под Тулой, нам довелось присутствовать при тренировочных стрельбах из «Шилки». Звук такой тошнотворный и пронзительный, будто какой-то великан водит ножом по стеклу.
Дальше, за холмами, в лучах солнца возвышался дворец. Он стоял на высоком скалистом холме с весьма крутыми склонами, вокруг которого серпантином вилась подъездная дорога. С прилегающей к дворцу стороны дороги виднелась кладка из огромных гранитных плит, какие-то двери, прямо в скалах были амбразуры… Это была настоящая крепость. Над дворцом виднелся флагшток, но флага на нем не было. Значит, хозяин — Амин — в настоящее время отсутствует.
Вот солнце поднялось выше, и стекла на высоких окнах обращенного к нам полукруглого с колоннами торца здания вспыхнули золотом, слепя глаза.
— Да… Впечатляет… — сказал я.
— Слушай, а как же к нему подбираться? Пока дойдешь или доедешь — расстреляют, как в тире! — негромко проговорил Нурик.
С нашего холма мы видели, как у входа во дворец копошатся люди в военной форме. Присмотревшись, заметили, что вокруг дворца, а также по всему серпантину идущей к нему дороги расставлены посты.
— Интересно, сколько там охраны? — спросил задумчиво Боря из Воронежа.
— Я так думаю, что — по идее — несколько сотен… С учетом смен охраны: действующая, бодрствующая, на отдыхе… Да еще дежурная группа, да еще… Да, сотня или две — это как минимум… — отозвался Серега. — Помолчав, он добавил: — А может быть, и больше!
Мы продолжали осматриваться вокруг и выяснили, что нас практически со всех сторон окружают афганские военные части. Прямо под нами, на той стороне холма, начиналось ограждение из колючей проволоки, а дальше виднелись военные бараки, какие-то вышки с часовыми. Правее стояли казармы гвардейцев. Левее, как нам сказали, располагалась артиллерийская часть афганцев. А за дворцом стоял танковый афганский полк…
— Во, попали! Кругом враги! — сказал Серега.
— А что это вон там? — спросил немногословный Николай из Мордовии, указывая на видневшийся из-за холмов круглый стеклянный купол. Он был выпускником КУОСа прошлого года, в Кабуле — в первый раз.
— А-а-а! Вот что значит: глаз — алмаз! Это, Коля, офицерский ресторан. Там подают и выпивку, и шашлыки, и все, что твоей душе угодно! — ответил Серега. — Мы летом там были с командиром. То есть внутрь не заходили, а так, проезжали… Красивое место… Эх, жрать охота! Пойдем вниз, тай, наверное, уже все готово!
Действительно, наш дежурный уже принес к нам в комнату армейский бачок-термос с тепловатым чаем. Ребята распаковывали коробки с сухим пайком.
Зашел Титыч:
— Ребята, идите за буржуйкой, а то на всех может не хватить! И сразу прихватите дрова…
Быт потихоньку налаживался.
Через день откуда-то приехали грузовики, из которых выгрузили перевязанные веревками мягкие тюки. Это была зимняя афганская форма (из грубого ворсистого сукна, похожего на наше шинельное), в которую нам всем надо было переодеться. Форму свалили в отдельную комнату. Рядом грудой навалили военные башмаки. Когда наша группа пошла подбирать себе форму, оказалось, что это не так уж и просто. Короткие куртки и брюки были раскроены и сшиты кое-как: одна штанина длиннее другой, застежки на рукавах с другой стороны и так далее. Кроме того, нитки были совершенно гнилые, и даже при примерке форма расползалась по швам. На ботинках подошва была очень хорошая, рифленая и даже на вид прочная. На ней стояла маркировка «Made in Italy». Кожа на ботинках тоже была вроде бы неплохая, но сшиты они были ужасно.
— Наверное, наши хозяйственники перепутали и вместо нормальной обуви закупили « испанские башмачки» для комнаты пыток! — примерив ботинки, заявил Серега. — Я такие надевать не буду.
— Делать для армии такую одежду — прямая диверсия. Ведь ничего лучше даже придумать нельзя, чтобы вывести из строя солдат! — сказал я, рассматривая куртку. Чуть потянул материю — и сукно на глазах расползлось. Материал и нитки были гнилыми…
— Видно, на этом деле кто-то крепко нажился! Ведь наверняка заплачено было за нормальное сукно и хорошую форму…
Да… Воистину говорят: «Кому — война, а кому — мать родная…»
Мы перебрали половину огромной кучи одежды, пока выбрали себе более или менее прилично скроенную форму из не до конца сгнившего сукна. Потом до вечера сидели, как портные, с иголками и нитками, укрепляя швы. Ботинки брать не стали: просто взяли да и загнули, насколько было возможно, голенища наших сапог. Издали они теперь смотрелись как высокие ботинки.
Еда была скудная: уже набивший оскомину убогий солдатский сухой паек. У некоторых ребят не было с собой своих ложек, поэтому ели с широкого штык-ножа АКМ. Время от времени развлекались тем, что ходили к сараям, где из найденных досок сколотили щит и метали в него ножи «на высадку» и на очки.
Через день заработала столовая — напротив казарм разбили три большие палатки. Одна — для офицеров, две — для солдат. Еда готовилась поваром «мусульманского батальона», улыбчивым Алишером из Азербайджана, и дежурными по кухне из числа солдат. Правда, кулинарными изысками Алишер не блистал и кормил нас всех супами из концентратов и кашей-керзой — обычное армейское меню. Видимо, на поддержание боеспособности «мусульманского батальона» все же были выделены какие-то деньги, потому что ко второму блюду подавалось закупаемое на местном рынке жесткое мясо какого-то неизвестного животного (мы решили, что это — мясо павших от старости или непосильной работы верблюдов), а на третье иногда давали апельсины.
Ребята из группы «А» жили в том же корпусе, что и мы, только на втором этаже. Они тоже переоделись в афганскую форму, но их форма не шла ни в какое сравнение с нашей. Ходили слухи, что эту форму они привезли с собой и что ее шили на заказ и с примерками на московской фабрике «Большевичка». Форма была хорошо подогнана. Сукно легкое, но крепкое и теплое. По внешнему виду весьма похожее на афганское, но гораздо лучшего качества. И нитки, конечно же, были не гнилые. А ботинки у них — просто загляденье: из хорошей лоснящейся кожи, на крепкой и толстой подошве. Короче говоря, экипированы были они отлично. По сравнению с ними мы выглядели оборванцами-бомжами. Да и с едой у них дело обстояло получше: у ребят постоянно на столе была сухая колбаска, сахар, кофе, масло, овощи и фрукты. Чувствовалось, что о них заботятся по-настоящему. Держались они несколько обособленно и от нас и от офицеров «мусульманского батальона».
