Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала - Громов Алекс Бертран (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Тем временем в РКП(б) продолжались дискуссии о том, стоит ли сохранять кадровую армию, не лучше ли заменить ее народной милицией. Против этого рьяно выступал сторонник кадровой армии Фрунзе. В конечном итоге агитация против регулярной армии была признана «неправильной и практически опасной для настоящего момента».
Командир 39-го Бузулукского кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии Г. К. Жуков. 1923 год
С июня 1922 по март 1923 года Жуков служил командиром эскадрона 38-го кавалерийского полка, а затем заместителем командира 40-го кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии. По его словам, он многому научился у опытных командиров Димитрова и Косенко. Хотя условия были нелегкими: «Благоустроенных казарм, домов начальствующего состава, столовых, клубов и других объектов, необходимых для нормальной жизни военного человека, у большинства частей Красной Армии тогда не было. Жили мы разбросанно, по деревням, квартировали в крестьянских избах, пищу готовили в походных кухнях, конский состав размещался во дворах».
Весной 1923 года телефонограммой из штаба дивизии Жукова вызвали к комдиву, заставив поволноваться, повспоминать, нет ли каких прегрешений. Однако комдив Н. Д. Каширин никаких претензий не высказывал, наоборот, усадил за стол и завел заинтересованный разговор о боевой и тактической подготовке. После чего неожиданно спросил:
– Как вы думаете, правильно у нас обучается конница для войны будущего? И как вы сами представляете себе войну будущего?
Жуков ответил не сразу. Впоследствии он вспоминал, что основательно растерялся в этот момент. Наконец сказал:
– Необходимых знаний и навыков, чтобы по-современному обучать войска, у нас, командиров, далеко не достаточно. Учим подчиненных так, как учили нас в старой армии. Чтобы полноценно готовить войска, нужно вооружить начальствующий состав современным пониманием военного дела.
– Верно, – кивнул комдив. – Но это длительный процесс, а учебных заведений у нас пока маловато. Придется первое время учиться самим.
И сообщил Жукову, что уже подписан приказ о его назначении командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка.
«Когда в конце мая 1923 года я вступил в командование полком, он готовился к выходу в лагеря. Это был первый выход частей конницы на лагерную учебу после гражданской войны, и многие командиры не имели ясного представления о работе в новых условиях. При приеме полка обнаружились недостатки в боевой готовности. Особенно плохо обстояло дело с огневой и тактической подготовкой, поэтому внимание подразделений было сосредоточено на организации учебно-материальной базы в лагерях.
В начале июня лагерь в основном был готов. Полк получил хорошо устроенный палаточный городок, прекрасную летнюю столовую и клуб. Были оборудованы навесы и коновязи для лошадей. Гордостью полка было стрельбище для огневой подготовки из всех видов оружия».
Жуков искренне гордился и самим фактом налаженной боевой учебы, и тем, что может продемонстрировать свои достижения вышестоящим командирам.
Встреча с комдивом Гаем
Примерно в это же время Жуков познакомился со знаменитым героем Гражданской войны Гаей Димитриевичем Гаем, который вскоре вступил в командование дивизией. Впоследствии Георгий Константинович описывал его в мемуарах как «красивого человека, по-военному подтянутого. Его глаза светились доброжелательностью, а ровный и спокойный голос свидетельствовал об уравновешенном характере и уверенности в себе». После первой беседы с командирами Гай сообщил о намерении проинспектировать подготовку полка, которым командовал Жуков. Тот честно признался, что недостатков еще много. Будем вместе устранять, пообещал Гай.
«Через три дня согласно распоряжению штаба дивизии полк был выведен в полном составе на смотр. Комдив на белоногом вороном коне поднялся на пригорок и внимательно следил за учением полка. Конь под комдивом был очень горяч, но всадник твердой рукой и крепкими шенкелями решительно подчинял его своей воле.
Учение шло вначале по командам голосом, потом по командам шашкой (так называемое «немое учение»), а затем по сигналам трубы. Перестроения, движения, захождения, повороты, остановки и равнения выполнялись более четко, чем я того ожидал. В заключение полк был развернут «в лаву» (старый казачий прием атаки), и я направил центр боевого порядка на высоту, где стоял комдив. Сомкнув полк к центру и выровняв его, я подскакал к комдиву, чтобы отрапортовать об окончании показа. Не дав мне начать рапорт, комдив поднял руки вверх и закричал:
– Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! – а затем, подъехав ко мне, тепло сказал: – Спасибо, большое спасибо».
Первые крупные маневры
В том же году осенью 7-я Самарская кавалерийская дивизия выступила в район Орши для участия в окружных маневрах. Подобные маневры проводились впервые после Гражданской войны. Перед дивизией была поставлена задача: совершить форсированный марш-бросок в район Орши. Полк Жукова стоял в авангарде главных сил дивизии. Требовалось не просто пройти большое расстояние за короткое время, но и выполнить задачу походного охранения, оставаясь в постоянной готовности и обеспечивая условия основным силам для того, чтобы они могли вступить в бой с условным противником.
«Марш-бросок дивизии был завершен за 30 часов. Мы прошли около 100 километров, сделав два пятичасовых привала. Для конского состава это было тяжелое испытание на выносливость. А кавалеристам на привалах еще нужно было кормить, поить лошадей и приводить в порядок всю амуницию и снаряжение… На рассвете высланная вперед разведка доложила, что за железнодорожной линией Москва – Орша движутся в направлении станции Орша войска «противника». На подступах к Орше завязался «бой» с частями, прикрывавшими подступы к железнодорожному узлу.
Как это всегда бывает на маневрах, со всех сторон подскакивали к полку посредники с белыми повязками на рукавах.
– Что вам известно о «противнике»?
– Ваше решение?
Я ответил, что сейчас выеду к головному отряду, произведу личную рекогносцировку и там приму решение».
Выяснилось, что два полка пехоты условного противника атаковали пехоту противоположной стороны, при этом командиры «противника» не позаботились выставить боевое охранение и провести разведку и, судя по всему, не подозревали о подходе кавалерийской дивизии.
В это время к месту событий прискакал комдив Гай, и Жуков доложил ему, что налицо прекрасная возможность для атаки условного противника в фланг, благо холмистая местность позволяла подойти скрытно. Гай согласился, что это редкий удачный случай и атаку надо начинать после короткого артобстрела. А там подтянутся основные силы, которые ударят «противнику» в тыл.
«Через час все поле «сражения» сплошь было затянуто дымом и пылью, кавалерийские полки 7-й дивизии, развернувшиеся в боевые порядки, с громкими криками «ура» мчались на «врага». Картина была поистине красочная и захватывающая: лица у бойцов разгоряченные, глаза устремлены вперед, как в настоящем бою…»
Вскоре стало известно, что за маневрами наблюдал сам Тухачевский, и он особо хвалил 7-ю кавалерийскую дивизию за форсированный марш-бросок и за стремительную атаку.
Знакомство с Блюхером
Заметным событием для бойцов и командиров стал визит знаменитого полководца Гражданской войны Блюхера. По словам Жукова, в первую очередь прославленный герой проинспектировал кухню, где осмотрел все тщательно и остался доволен. «Уходя из кухни, он крепко пожал руки всем поварам. Надо было видеть их лица!» А потом, обойдя казармы и заглянув в клуб, Блюхер спросил у Жукова: «Как у вас обстоит дело с боевой готовностью? Ведь вы стоите недалеко от границы». Выслушав ответ, что, мол, свои задачи понимаем и готовы исполнять воинский долг, потребовал дать сигнал тревоги.
