История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - Яворницкий Дмитрий (книги без сокращений TXT) 📗
Степной пожар, как причина неудачи первого похода на Крым, был в то время у всех на устах. И точно, татары и далеко раньше, и много позже этого времени весьма часто прибегали к этому средству для того, чтобы отвратить поход в степь какого-нибудь опасного для них врага. О страшных размерах степных пожаров в прошлые века, когда все степи покрыты были густой, высокой и непролазной, точно лесная чаща, травой, можно до некоторой степени судить по теперешним пожарам в бывших ногайских и запорожских степях. Когда загорится в степи сухая трава, тогда, при господстве там в мае и июне северо-восточных ветров, настает настоящий, со всеми ужасами, ад. Пламя катит верст на сто, на сто двадцать вперед; повсюду раздается страшный треск; воздух делается нестерпимо удушлив и необыкновенно горяч; пожарная гарь слышится за шесть, за восемь часов не доезжая до места огня; дым валом валит полосой ширины в 15–20 верст. Земля делается настолько горяча, что на ней нет никакой возможности стоять. Все, что ползало по степи, жарится, лопается и распространяет везде едкий смрад. Все, что ходило по степи, – звери, дикие кони, рогатый и мелкий скот, дикие свиньи, различные грызуны – все, почуяв беду, бежит от огня стремглав, падает и погибает в пламени и в дыму. Верховые кони, обыкновенно раньше других животных чуя степной пожар, приходят в сильное беспокойство, постоянно ржут и стараются увлечь своих седоков в противоположную сторону от того места, где разливается страшное пламя огня. После такого пожара на сотни верст вся степь превращается в черное поле смерти, где надолго исчезает всякая жизнь. Всякие корма на такой степи исчезают совсем, и нужно ждать слишком большого дождя, чтобы привести землю в надлежащий ее вид, а после дождя необходимо ждать 10–15 дней, чтобы иметь подножный для скота корм. Таковы последствия степных пожаров теперь, но они были гораздо страшней двести – триста лет тому назад при сплошных и непроходимых травах в степи, особенно когда татары зажигали их в разных местах и когда движение ветра шло навстречу шедшим по степи войскам. Поэтому нет надобности заподозревать показание вождей русско-казацких войск, которые считали причиной неудачи первого похода на Крым степной пожар, хотя рядом с этим могло быть немало и других причин, как теперь некоторые исследователи стараются это доказать [43]. Стихийная причина, то есть поднятый татарами в степи пожар и гибель через то степных кормов, – главнейшая из причин неудачного похода русско-казацких войск на Крым. Но и тут некоторые из историков ставят вопрос, кто же, собственно, был виновником пожара в степи, сами ли татары или же вместе с ними и казаки? Уже очевидец первого похода в Крым иностранец Гордон уверял, что это дело не обошлось без содействия казаков: казаки, опасаясь, чтобы Москва, покорив Крым, не отобрала вольностей и прав у самих казаков, могли подать крымцам мысль произвести в степи пожар и не допустить москалей в Крым. Однако Гордон высказал в этом случае лишь собственное мнение и не подтвердил его никакими доказательствами, а потому, не прибегая к предположениям, следует в этом случае помнить то, что степной пожар, как средство защиты от врагов, весьма часто практиковался у татар, и незадолго перед походом русских на Крым татары таким же способом спаслись в Буджаке от польского короля.
Для того чтобы скрыть отступление всей русско-казацкой армии, а также для того, чтобы не дать возможности крымскому хану послать орду против польского короля, а белогородским и буджацким татарам соединиться в одно, решено было на военном совете июня 17-го дня отправить отряд великорусских войск в числе 20 000 человек и отряд малороссийских казаков также в 20 000 человек, или 8 полков, да несколько тысяч запорожских казаков к урочищу Каменный Затон, где стоял воевода Григорий Косагов, там велено соединиться им с Косаговым и идти в поход к Кызыкерменскому городку. Начальствование над отрядом великороссийских войск поручено было окольничему Леонтию Романовичу Неплюеву, а начальствование над малороссийскими полками предоставлено было гетманскому сыну, полковнику Григорию Ивановичу Самойловичу: «И велели мы, на ту сторону Днепра переправившись, к прежде реченному городку Кызыкерменю идти и осадить его шанцами; в тех промыслах приказал я быть и атаману кошевому с войском низовым, который, быв у меня в обозе, обещался во всех работах быть тщательным и верным… Хотя мы и надеялись на Днепровские луга, что (они) не лишат нас конских кормов, для чего и оперлись было обозами с пожженных полей о днепровские воды; но и в них никакой прибыли не обрели, вследствие тех причин, что в Днепр превеликие воды (стоят), которые еще не скоро опадут, показались только островы и холмы… Ради того стали ныне над Конскою Водой, выше устья Янчокрака, против Великого Луга, в сорока верстах от Сечи Запорожской, а сколько времени можно будет стоять, столько и постоим» [44].
Простояв у Конских Вод сколько было возможно, русско-казацкие войска двинулись выше и дошли до реки Самары. На ней уцелело еще 12 мостов от прежней переправы. Первым перешел по мостам гетман Самойлович. Но когда он стал на правом берегу Самары, в это время внезапно все мосты запылали огнем от неизвестной причины и в короткое время все, кроме двух, исчезли. После этого русские занялись сооружением новых мостов на месте сгоревших и потом уже перешли с левого берега реки на правый [45].
Хотя виновник поджога самарских мостов и не был обнаружен, но все стали обвинять в том гетмана Самойловича, что совпадало и с видами начальника русских войск, и с желаниями малороссийской генеральной и полковой старшины: первый, испытав неудачу в походе на Крым, выискивал лицо, на которое можно было бы взвалить всю тяжесть ответственности за несчастный поход; передние, ненавидя гетмана за его корыстный и надменный нрав, давно искали случая, чтобы избавиться от него. Потому, когда русско-казацкие войска перешли реку Самару и стали на правом притоке ее, речке Кильчени, то тут июля 7-го дня недруги Самойловича написали «доношеше об измене и неистовстве гетмана к великим государям» и подали его князю Голицыну, а князь Голицын на следующий день отправил то «доношение» в Москву [46], и через 14 дней после этого «скончалось гетманство поповичево» [47].
После низложения гетмана отправлен был гонец к сыну его, Григорию Самойловичу, и посланный нашел полковника с обозом ниже острова Томаковки, где вручил ему лист старшины о низложении его отца [48]. Сам князь Голицын написал приказ окольничему Леонтию Романовичу Неплюеву «принять и держать за караулом гетманского сына, Григория» [49].
После того главная армия перешла Кильчень и остановилась на рукаве этой речки. Военачальники избрали этот путь, чтобы скорее достигнуть реки Орели, так как до сих пор мало встречали воды и лесу. Июля 10-го числа армия выступила рано и шла по большим равнинам. У реки Орели войска имели остановку, где нашли достаточный запас дров, воды и травы. В этот день были сделаны мосты через реку, а 11-го числа июля войска перешли Орель, оставили пределы Запорожья и направились вдоль речки Орчика, а потом к реке Коломаку [50].
Пока происходили все эти события, тем временем оставленные на низу Днепра воевода Григорий Косагов и кошевой Филон Лихопой не без успеха действовали против басурман. Косагов отправил нескольких человек из своего полка судами к городу Кызыкерменю, а кошевой атаман лично пошел против турок. У урочища Каратебеня, на реке Днепре, между кызыкерменцами с одной стороны и русскими полчанами и запорожскими казаками с другой произошел бой, «и Божией милостью, а предстательством надежды христианские Пресвятые Богородицы и Приснодевы Марии, предстательством и молитвами московских и их чудотворцев и всех святых, а великих государей и всего их государского дома прилежною молитвою и счастием, те их, великих государей, ратные люди и запорожские казаки на Днепр турских людей побили и взяли на том бою два ушкала, а на тех ушкалах знамена да пять пушек да турок 29 человек; а их великих государей ратные люди и запорожские казаки пришли все с того боя в целости» [51].
