Советник королевы - суперагент Кремля - Попов Виктор Николаевич (книги полностью бесплатно .txt) 📗

Но в отличие от времени «кембриджской пятерки», когда разведывательные усилия СССР были направлены прежде всего на политические цели, сейчас, отмечали ораторы, помимо военных целей, русской разведкой преследуются прежде всего экономические, развит промышленный и научный шпионаж. «Для советского блока, — отмечал лорд Бетелл, — шпионаж становится экономической необходимостью, потому что это единственный путь, идя по которому они могут достичь научного прогресса».

Приводились цифры в доказательство того, что советский шпионаж вновь набирает силу. Указывалось, что в 1983 году из Англии было выслано 7 советских разведчиков, а из других стран Европы — 64.

Но в эпоху всеобщего расцвета экономического шпионажа, когда одни западные страны шпионили в области науки и промышленности против других, своих же союзников, трудно было осуждать за шпионаж Советский Союз.

Тогда английские парламентарии выдвинули своеобразную теорию «ограниченного шпионажа» и создания, так сказать, «равных условий» для него. Лорды сетовали на то, что, в отличие от «открытого общества» Запада, Советский Союз закрыт для разведчиков западных стран. Большая часть СССР недоступна для английских дипломатов (разведчиков), бизнесменов, туристов. Разрешения на посещение предприятий не выдаются или выдаются с трудом. Весь процесс выдачи разрешений на интересующие Запад объекты централизован в руках государства, то есть в руках ГПУ.

«Конечно, мы проводим шпионаж в Восточной Европе, — признавался лорд Бетелл, — но у нас не слишком большие шансы для этого». «В советских научных достижениях мало того, что мы хотели бы украсть», — говорил лорд, явно греша против истины.

В выступлениях членов парламента отчетливо сквозила мысль, что было бы хорошо, если бы советское правительство приструнило свою разведку, а органам английских спецслужб предоставило бы большие возможности для их работы в СССР. Тогда бы, дескать, были созданы лучшие условия для развития и политических, и торговых отношений Англии с СССР. Считая, что в улучшении отношений между двумя странами заинтересован прежде всего Советский Союз, английские руководители хотели бы получить от него уступки в ряде областей, в том числе и в «обуздании» советских разведывательных служб.

Глава XV. ПОСЛЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ

Как воспринял сам Блант разоблачение его как советского разведчика? Как отнеслись к сенсационным заявлениям премьер-министра Блант и его друзья? Как реагировали на это дело рядовые англичане? Обо всем этом стоит рассказать потому, что в реакции на самое громкое в этом столетии дело супершпиона было много необычного и интересного.

Для Бланта, конечно, не было абсолютной неожиданностью то, что произошло. В интервью по телевидению в ноябрьские дни 1979 года он сказал: «Я всегда опасался, что рано или поздно это произойдет или из-за утечки информации, или в результате расследований какого-нибудь способного журналиста, например господина Бойла».

Блант накануне заседания парламента узнал о том, что Тэтчер намерена выступить в палате общин по его делу. Об этом Бланту сказал его друг Брайен Севелл, продавец картин. Они были знакомы друг с другом около 30 лет. Кроме того, накануне дебатов в парламенте секретарь кабинета министров позвонил в контору Рубинштейна, адвоката Бланта. Они были старыми друзьями, и секретарь передал Рубинштейну просьбу позвонить ему завтра утром. На следующий день состоялся их разговор. Секретарь кабинета сообщил Рубинштейну «в порядке любезности», что сегодня, в четверг, палата будет обсуждать дело о советском шпионаже и Блант будет упомянут. Он не раскрыл, правда, в деталях, о чем будет говорить Маргарет Тэтчер.

Правительство нарушает свое слово

Блант был не просто рассержен, он был взбешен. Он считал, что действия правительства являются прямым нарушением данного ему слова о полном иммунитете, который предусматривал, что его дело никогда не будет обнародовано и что ни он, ни его «русские агенты» не будут преследоваться. Корреспонденты, которые встречали его в эти дни, отмечали, что хотя внешне он держался спокойно, но был явно встревожен. Возможно, до Бланта дошли слухи, что Тэтчер давно уже, почти полгода назад, сразу же после своего прихода к власти, была информирована о нем, но предпочитала, как и ее предшественники, не давать делу ход. Но уже через десять дней после публикации книги Э. Бойла она изменила свое решение и предпочла нарушить данное Бланту слово. Это и понятно, ведь правительство было заинтересовано не столько в спокойствии Бланта или сохранении верности своему слову, сколько в своей репутации. «Железная леди», которая давно зарекомендовала себя как противник коммунизма и Советского Союза, не могла утаить факта шпионажа Бланта в пользу СССР и оставить шпиона безнаказанным, тем более в условиях, когда не сегодня-завтра разоблачение Бланта и без нее стало бы известно стране. Тогда ей уже пришлось бы оправдываться чуть ли не в сокрытии от страны тайны советского супершпиона.

Перед Блантом встал вопрос, как действовать в сложившихся условиях. Отмалчиваться он уже не мог. О том, чтобы дать пресс-конференцию и встретиться с враждебно настроенными, падкими до сенсации журналистами, представителями «желтой прессы», и речи быть не могло. Первым делом он покинул свой дом и переехал жить (разумеется, втайне от журналистов) к своему другу, которого знал около 30 лет, профессору всеобщей истории Лондонского университета Джеймсу Холлу. Тем временем квартиру Бланта осаждали толпы журналистов, но, естественно, безуспешно. Через профессора Холла он договорился с редакцией газеты «Таймс», которая в то время имела репутацию солидного издания, о встрече в узком кругу, чтобы дать газете эксклюзивное интервью ⁷⁸.

Пронырливые журналисты узнали о предстоящей встрече, и ко времени интервью у здания редакции «Таймс» собралась толпа корреспондентов. Такой вариант был предусмотрен редакцией, и Бланта провели через запасной ход.

Блант дает интервью

Во встрече участвовал один из редакторов газеты, старший репортер по криминальной тематике и журналист из другой известной солидной газеты «Гардиан».

Беседа состоялась в непринужденной обстановке и длилась около полутора часов. После нее, перед ланчем, Блант некоторое время уделил телевидению. Затем и он, и журналисты, как это принято в Англии, выпили по бокалу вина и отправились в столовую главного редактора, чтобы мирно пообедать. Редактора «Таймс» Риса Могга английская пресса упрекала за то, что он был излишне гостеприимен «в отношении предателя». Ему ехидно задавали вопрос, сколько газета заплатила Бланту за эксклюзивное интервью. Он отвечал: «Ни пенни. Но я не мог отпустить человека, который был моим гостем около двух часов, без сандвича».

Для того чтобы лучше представить себе, как происходил разговор и как держался Блант, приведу некоторые пассажи интервью.

— Как Вы связывались с советской разведкой, только через Гая Берджеса?

— Я знал о существовании Филби и Маклина еще со времени войны. Но связывался с советской разведкой я сам.

— Как звали того, кому Вы передавали информацию?

— Я не знал его имени. Не имею никакого представления о том, как его звали.

— Как долго Вы были связаны с ним?

— Боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос.

— Как Вы поступили в МИ-5?

— Меня рекомендовали.

— Это был ваш друг из (разведывательной. — В.П.) сети? — Да.

— Можете ли Вы назвать его имя?

— Боюсь, что нет ⁷⁹.

— Ваш друг, который рекомендовал Вас, знал о ваших прежних марксистских убеждениях?

— Да.

— Когда Вы начали работать в МИ-5, кому Вы передавали информацию? Вашему советскому агенту или одному из ваших английских «друзей»?