Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник) - Оллерберг Йозеф (читать книги без регистрации .txt) 📗
Утром нас разбудил голос сержанта Бергера.
– Подъем! – кричал он, переходя от окопа к окопу.
Когда я вылез из своей траншеи, то увидел, что к лагерю уже подъехал грузовик полевой кухни. На завтрак нам выдали картофель с овощами и сосиски, те же самые, как в сухом пайке, только горячие. Мы все сразу с радостью набросились на теплую еду. Помимо нее мы также получили по чашке горячего эрзацного кофе. А еще мы смогли наполнить водой наши опустевшие фляжки, и нам выдали сухие пайки на несколько последующих дней.
Пока мы завтракали, наша артиллерия, которую за ночь стянули к Калицу, начала артподготовку. Антон был весел. Он считал, что после вчерашней авиабомбардировки и сегодняшней артподготовки поляки сами побегут сдаваться к нам в плен.
– Да, так было бы лучше для них самих, – согласился с ним Михаэль.
Однако у меня самого на душе было вовсе не так спокойно. А что, если поляки решат продолжить сопротивление? Это означало, что нам придется вести бои в городе, где от противника нас будет отделять всего несколько домов, а возможно, еще и меньшее расстояние. В подобной ситуации снайпер рискует жизнью ничуть не меньше, а, возможно, даже больше, чем обычный солдат. Тем не менее я собрал свою волю в кулак. А то, что я заранее был готов к худшему, сослужило мне хорошую службу во время последующего боя.
Перед началом атаки каждому из нас выдали по семь патронов. Все мы были поражены столь малым количеством. Я сам за прошлый день израсходовал более двадцати патронов, а ведь далеко не все мои товарищи тратили их столь же экономно. Впрочем, причин для беспокойства пока не было, у каждого из нас оставался еще определенный запас патронов, выданных нам перед началом операции. У меня самого вместе с семью новыми получалось в результате около сорока патронов.
Танковая дивизия объехала город с восточной стороны и исчезла за горизонтом, двигаясь в северо-западном направлении. Я понял, что входить в Калиц нам придется без поддержки танков. Что ж, я уже был готов к этому.
Мы продвигались, перебегая от здания к зданию. Поначалу мы вовсе не встречали противника на своем пути. Но через несколько минут, во время очередной остановки, я вдруг увидел винтовочные стволы, торчащие из окон дома, находившегося метрах в пятидесяти от нас. Я заорал:
– Ложись! – И спешно рухнул на землю.
Многие ребята из моего взвода тут же последовали моему примеру. Но некоторые продолжали двигаться вперед, указывая пальцами на меня, словно я был сумасшедшим. Через считаные секунды поляки обрушили на них буквально град пуль.
Враги стреляли из нескольких соседних домов. Выйдя из оцепенения, я открыл ответный огонь. Расстояние было очень небольшим, а поляки вовсе не ожидали, что им придется столкнуться со снайперами. Я просто наводил перекрестие своего оптического прицела на голову очередного врага и нажимал на спусковой крючок. Словно в кино, почти после каждого моего выстрела по поляку из окна выпадала его винтовка. Остальные ребята из моего взвода также начали стрелять по врагам. Еще через минуту нас поддержали огнем пулеметчики из соседнего взвода. Когда я израсходовал уже второй магазин, наконец появились наши минометчики. Мины, выпущенные из их 80-миллиметровых минометов, обрушились на здания, в которых засели поляки. Загрохотали взрывы.
В очередной раз сменив магазин, я позволил себе бегло оглядеться по сторонам. Я увидел, что среди моих товарищей уже появились убитые и раненые. Некоторые были ранены в живот, они корчились на земле и стонали. Но их стонов было неслышно за грохотом боя. Одному из наших пулеметчиков пуля вошла в горло прямо на моих глазах, когда он пытался вставить новую ленту в свой MG-34. Этот боец упал, хватая себя за горло и дергаясь в конвульсиях. Другой боец, находившийся рядом, лишь взглянул на него и, видимо, решив, что тут уже не поможешь, подполз к его пулемету, вставил ленту и открыл огонь по полякам.
Когда наши минометы практически разнесли на кирпичи и щепки здания, в которых прятались польские солдаты, интенсивность вражеского огня значительно ослабла. Я понимал, что имевшегося у меня количества патронов мне явно не хватит, если дальше все будет продолжаться в том же духе. Поэтому я решил рискнуть и подполз к нескольким из наших убитых, чтобы забрать оставшиеся у них патроны. В результате я изрядно пополнил свои запасы и даже поделился частью из них с Михаэлем.
Наш полк продолжал продвигаться в глубь города. Все чаще нам на пути попадались горящие и уже выгоревшие здания. Это было результатом бомбежки и утренней артподготовки. Улицы были окутаны дымом. Я кашлял от скопившейся в воздухе гари.
Большинство уцелевших домов стояло без крыш и без стекол в окнах. На развороченных бомбами и снарядами тротуарах валялось множество трупов. В основном это были поляки – как из военных, так и из гражданского населения. Большинство из них было убито осколками.
Мне на пути попалось то, что осталось от польского пулеметного гнезда. Там было месиво из тел двух или трех поляков. В их пулеметную ячейку угодила бомба или снаряд, и на месте ячейки осталась воронка.
Выстрелы и взрывы раздавались со всех сторон. Поляки отступали под нашим натиском. Но некоторые из них оставались на позициях, чтобы прикрыть отход товарищей. Тем не менее мы продолжали упорно продвигаться в глубь города.
По пути мы забегали в здания, чтобы осмотреть их и не дать возможности польским солдатам ударить по нам с тыла. В одном из домов я увидел двух испуганных женщин. Они были напуганы до того, что не могли даже плакать. А на плачущих женщин мы натыкались постоянно. Они словно ждали, что мы в любую секунду начнем их убивать или насиловать. Некоторые из них были с детьми, некоторые из них были ранены. А одна женщина даже накинулась на нас с кулаками. Мы оттолкнули ее. Но никто из нас даже не ударил ее. Мы не были варварами, мы все были удручены увиденным.
Однако бой продолжался. И чтобы выжить, нельзя было брать в голову подобные вещи. Когда наш взвод продвинулся к центру Калица, мы услышали грохот тяжелых пулеметов.
Поляки хорошо укрепились в этой части города и продолжали держать здесь упорную оборону. Немецкие пехотинцы из других взводов, ища укрытия, начали занимать дома, окружавшие центральный район города. Я продвигался вперед, находясь рядом с Михаэлем, Антоном и сержантом Бергером. Когда мы достигли дома, который был уже занят нашими, я увидел немного впереди, в узком проходе между домами, лежавшие рядом трупы немецких солдат. Их было около десяти. Вероятно, их всех неожиданно накрыло пулеметным огнем.
Сержант Бергер приказал одному из наших стрелков подползти туда и разведать ситуацию.
– Там пулеметное гнездо. – Доклад стрелка подтвердил наши опасения.
– Как далеко? – уточнил сержант Бергер.
– Около двухсот метров.
Сержант перевел взгляд на меня и Антона.
– Разберитесь с этим, – приказал он.
Что ж, приказ есть приказ.
– Антон, за мной! – сказал я другу.
И мы поползли, держа перед собой свои карабины. Когда мы подобрались к трупам и увидели направленные прямо на нас стволы двух польских тяжелых пулеметов, мне стало по-настоящему страшно. Но я успокоил себя тем, что наша униформа ничуть не отличается от униформы убитых и это должно нас хоть как-то маскировать.
– Надо стрелять одновременно, – шепнул мне Антон.
– Хорошо, – ответил я, мгновенно оценив разумность его решения. – Я – в левого, ты – в правого.
Мы осторожно высунули стволы своих винтовок, установив их на трупы. Это был самый опасный момент. Если б поляки заметили блики от наших оптических прицелов, нам обоим был бы конец. Но, к счастью, этого не произошло. Мы с Антоном навели перекрестия прицелов на пулеметчиков.
– Раз, два, три! – мы оба одновременно нажали на спусковые крючки. Моя пуля вошла в верхнюю часть лба польского пулеметчика. Я целился на несколько сантиметров ниже, но не учел расстояние до цели. Тем не менее враг все равно был уничтожен. Выстрел Антона был не менее точным.
