Штурм дворца Амина: версия военного разведчика - Кошелев Владимир Алексеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
После этого был вылет в Баграм. Здесь оппозиционеры и их охранники находились непродолжительное время, и (ориентировочно) 14–16 декабря последовал неожиданный вылет на самолёте без опознавательных знаков в Ташкент. Далее афганцы и их телохранители вновь оказались на уже знакомой им даче Рашидова. В последующем часть комитетчиков была отозвана в Москву, а четверо из них остались исполнять прежние обязанности. Возглавил сократившуюся группу охраны Юрий Изотов.
23 декабря Ю. Изотов, а также его товарищи-спецназовцы и афганские подопечные вновь возвратились в ДРА. Тогда совершать посадку на авиабазе Баграм пришлось при отсутствии сигнальных огней на взлётно-посадочной полосе. Если бы не мастерство советских пилотов, то ещё неизвестно, чем мог закончиться этот вояж в Афганистан. Относительно причин происшедшего высказывались две версии.
Первая из них состоит в том, что афганский начальник авиабазы умышленно отдал приказ о выключении сигнальных огней, поэтому он был тут же задержан группой офицеров «Зенита». Согласно второй версии, которая представляется более достоверной, на взлётно-посадочной полосе произошло несанкционированное повреждение, вследствие чего сигнальные огни временно вышли из строя. Начальник афганского аэропорта, задержанный «зенитовцами» по горячим следам, после выяснения причин возникновения аварии был с извинениями советской стороны освобождён, моральный и физический… ущерб шурави ему компенсировали бутылкой русской водки.
Бабрак Кармаль, провозглашённый небольшой группой оппозиционеров в составе Гулябзоя, Сарвари, Нура, Ватанджара, Анахиты и других партийцев генеральным секретарём ЦК НДПА, находился на авиабазе Баграм вплоть до 27 декабря. После заседания «обновлённого» ЦК НДПА и «подпольного» Революционного совета ДРА, руководителем которого также был объявлен Б. Кармаль, некоторые его сподвижники убыли на различные объекты готовящегося государственного переворота в Кабуле.
Относительно неудавшегося 16 декабря покушения на Х. Амина, о чём писали В.И. Аблазов и Г.П. Корж, каких-либо заслуживающих доверия сведений не имеется. Впрочем, генерал-майор А.А. Ляховский утверждал: «В первой половине декабря (курсив. — В.К.) на Генсека НДПА было совершено покушение «недовольными партийцами из оппозиционных фракций». Он был легко ранен, пострадал его племянник Абдулла — шеф службы безопасности» [107]. Но эти слова Александра Антоновича относятся к первой половине декабря, а не к 16 числу. Поэтому связывать данные события (реальность одного из которых ставится под сомнение) между собой проблематично, если только не предположить ошибку В.И. Аблазова (и ГП. Коржа).
Из воспоминаний ряда участников событий следует, что в соответствии с первоначальными планами советского командования «мусульманский» батальон вместе с усилившими его офицерами госбезопсности должен был выдвинуться из Баграма в Кабул и сходу захватить резиденцию афганского диктатора (дворец Арк) и другие важные объекты. Данные действия спецназа ГРУ Генштаба и КГБ СССР приурачивались к возможному покушению на Хафизуллу Амина, которое предполагалось осуществить «силами внутренней афганской оппозиции».
При таких обстоятельствах «мусульманский» батальон способствовал бы стабилизации обстановки в афганской столице, обеспечивал приход к власти в стране «здоровых патриотических сил» из НДПА и гарантировал безопасность советских граждан в Кабуле. Всю «грязную работу» при этом должны были выполнить сами афганцы, а формирования спецназа ГРУ и КГБ становились как бы подстраховывающей и дополнительной силой, которая обеспечивала исполнение сценария, намеченного в Москве.
В этой связи представляется очевидным, что соответствующие структуры ГРУ Генштаба и КГБ СССР, если не руководили, то, по крайней мере, курировали (по агентурной линии) подготовительные мероприятия афганских оппозиционеров в тот период. Во всяком случае именно к 12 декабря 1979 года 154-го ооСпН, а также часть отрядов «Гром» и «Зенит» были переброшены на территорию ДРА и сосредоточены в Баграме (частично в Кабуле). Однако в последующем все подготовительные мероприятия были свёрнуты. И 14-го или 16 декабря по сигналу тревоги группу оппозиционеров и бойцов группы «А», составлявших их личную охрану, с соблюдением режима строжайшей секретности поместили в транспортный самолёт без опознавательных знаков. Далее был вылет за пределы Афганистана.
Причиной отмены планов данного «внутреннего» переворота в ДРА, очевидно, была невозможность обеспечить его успех незначительными силами советского спецназа и подразделений ВДВ, находившихся в то время в Афганистане. Вполне вероятно, что были опасения по поводу возможной утечки информации о присутствии в Баграме среди советских военнослужащих представителей «будущего афганского народно-демократического правительства». Никто не хотел идти на лишний риск и раскрывать причастность СССР к грядущим событиям. Нужен был стопроцентный результат. А решение о вводе советских войск в ДРА «на основании просьбы афганского правительства о помощи» и «в соответствии с советско-афганским договором» уже было принято Политбюро ЦК КПСС. Войска Среднеазиатского и Туркестанского военных округов начинали свою крупномасштабную мобилизацию, 40-я общевойсковая армия приступила к развёртыванию.
Вопрос о нереализованных планах этой попытки государственного переворота в Афганистане участниками событий 27 декабря 1979 года, а также теми, кто в последующем писал об этом, излагается по-разному. В этой связи М.Е. Болтунов писал, что на 12–14 декабря в Кабуле по решению руководства КПСС и СССР планировалась военная операция, но в последующем она была отменена [108].
Во время одной из встреч автора этих строк с участником штурма Тадж-Бек бывшим «зенитовцем» подполковником запаса В.А. Поддубным была внесена некоторая ясность в этот вопрос. Тогда Владимир Алексеевич рассказывал, что личный состав «мусбата» и офицеры «Зенита» даже начали движение из Баграма в сторону Кабула. Однако повалил сильнейший снегопад, делавший проблематичным достижение стоявших целей. Тогда-то и последовала команда «Отбой!». Очевидно, именно об этом говорят слова ещё одной самодеятельной «зенитовской» песни:
