Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Через несколько лет, уже после нашего ареста, ЦРУ и СИДЕ, проверявшие наши связи по бару, так и не смогли найти этого Коэна. Он бесследно исчез. Не приходил к нам больше и профессор Линке.
Полученная из Центра радиограмма содержала следующее: «Эстансия Исабель» нам не известна. Ваши предположения, что это один из «маяков» наци, разделяем. Разрешаем при условии соблюдения мер предосторожности провести визуальную разведку объекта и прилегающей к нему местности. Выясните возможность организации наблюдения за «Эстансией Исабель». Мы можем задействовать свою агентуру. Сообщите маршрут следования и время вашего отъезда. Центр».
Полицейский участок, который здесь называют комисарией, размещался наискосок через дорогу. У входа день и ночь стоял полицейский с автоматом. Прежние хозяева подсказали нам, как лучше всего строить свои отношения с полицией, и мы, как и при прежних хозяевах, делали им скидку на продаваемые продукты. Но однажды во время какого-то торжества, когда все сидели за составленными в один ряд столами, в салон вошел пожилой, высокого роста полицейский в шинели и с автоматом на груди. Это был добрейший малый, ему оставалось совсем немного до пенсии. Во время дежурства он любил заглянуть к нам на кухню, поболтать о том о сем и опрокинуть стаканчик белого вина. Но тут он явно не сориентировался и, несмотря на то, что я пытался делать ему знаки, чтобы приходил попозже, он тем не менее стал протискиваться по узкому проходу между стойкой и столами, за которыми сидели гости. Когда полицейский нечаянно задел одного из наших гостей автоматом по голове, а это был не кто иной, как полковник Ольмос, приближенный к правящей хунте, тот вспылил, наорал на полицейского и побежал жаловаться в комисарию. Одним словом, из мухи сделали слона, а старика после этого перевели на другой участок. Больше полицейские в бар с оружием не входили.
Офицеры же, разумеется, могли заходить в любое время. С одним из них мы установили добрые отношения. Капитан Сантос обожал коньяк «Наполеон», который хотя и местного производства, по считался относительно неплохим. Во время своего дежурства Сантос не раз и не два приходил к нам причащаться. Низенький, сухощавый, жилистый, с редкими рыжими волосами, белесыми ресницами и голубыми глазами, с сипловатым голосом выпивохи, капитан Сантос был довольно известной в своих кругах фигурой. В преступном мире провинции Буэнос-Айрес его уважали за справедливость и честность. Находясь постоянно слегка «под мухой», пьяным он, однако, никогда не был и со своими обязанностями превосходно справлялся. После нескольких таких «заходов» Сантос становился разговорчивым, и из разговора с ним можно было много почерпнуть о политической ситуации в стране и в провинции Буэнос-Айрес.
Однажды пришел знакомый молодой инспектор полиции и заказал бутылку виски «Old Smuggler». Он поведал мне, что сегодня реабилитировали и восстановили на работе товарища по службе, которому какое-то время тому назад было предъявлено серьезное обвинение в злоупотреблении служебным положением. Дознание, длившееся почти полгода, закончилось его полной реабилитацией, и он, получив свою зарплату за шесть месяцев, созвал офицерски! состав комисарии, чтобы это дело отметить. Офицер попросил также десять стаканов, и поскольку унести все за один раз не мог, я предложил ему свою помощь, благо посетителей в салоне почти не было. Захватив поднос со стаканами и еще одну бутылку виски, я отправился в комисарию. Я полагал, что мне не помешало бы познакомиться со всеми офицерами полиции, а это был как раз удобный случай. На втором этаже собрались все инспектора комисарии. Я поприветствовал их всех и от своего имени, как добрый сосед, преподнес виновнику торжества (он бывал у нас неоднократно) бутылку виски, что было встречено возгласами одобрения. Меня усадили рядом с ними за круглый стол, и я вылил с ними за то, чтобы справедливость всегда торжествовала. После этого офицеры полиции стали частыми гостями у нас в баре. Платили они исправно, разумеется, с некоторой скидкой.
…Обстановка в стране была между тем напряженной. В результате очередного военного переворота один военный режим был сменен другим. Страной стала править новая хунта. Активизировала свою деятельность националистическая организация «Тупамарос», которая была поставлена вне закона. Наращивало силы перонистское движение, которым руководил из своего испанского изгнания бывший президент Аргентины Хуан Доминго Перон. Было совершено похищение и убийство крупного политического деятеля, бывшего президента страны генерала Арамбуру, который в свое время сместил Перона и жестоко расправился с его сторонниками.
В своих ежемесячных отчетах в Центр я всякий раз давал оценку политической обстановки в стране, ссылаясь на самые различные источники, среди которых фигурировали и офицеры полиции. Центр сообщал, что некоторые материалы, основанные на моих отчетах, шли непосредственно в ЦК КПСС и что последний из военных переворотов был мною спрогнозирован с абсолютной точностью. Оказывается, это дало возможность нашим дипломатам предпринять определенные шаги и воздержаться от заключения некоторых намечавшихся экономических соглашений.
Однажды вечером в дежурную часть комисарии вошел подросток. «Тут вам просили передать, сеньор», — обратился он к дежурному сержанту, который в этот момент принимал по телефону какое-то сообщение. «Оставь это на стойке и подожди вон там», — сказал дежурный мальчишке. В дежурной части в это время толпились посетители, и подросток незаметно исчез. Со второго этажа спустился капитан Сантос, который в тот день был ответственным дежурным по комисарии.
— Что это у тебя? — спросил он сержанта, кивая на небольшой, перевязанный бечевкой пакет, лежавший на стойке.
— Да вот, какой-то мучачо принес. Сказал, что просили передать в комисарию. Похоже на книжку. Может, брошюры какие…
— А где он, этот мучачо?
— Где-то здесь должен быть. Я велел ему подождать.
— Велел, велел… Нет тут никакого мальчишки. Кто просил передать, не спросил? Надо было сразу проверить, а мальца задержать и допросить. Не знаешь, в какое время живем?
С этими словами он осторожно взял пакет, взвесил его в руке и послушал, прижав его к уху.
— Тикать вроде не тикает, но тяжелый. Похоже все-таки на бомбу, мать его, — сказал он, надрезав перочинным ножиком упаковку и обнаружив зеленый проводок.
Бросив свирепый взгляд на сержанта, он осторожно, обеими руками понес сверток на второй этаж, где имелось недостроенное помещение, не имевшее пока ни крыши, ни окон. Вскоре он сбежал вниз по крутой бетонной лестнице.
— Тащи большую кастрюлю с водой! — крикнул он сержанту. — Выгони всех отсюда!
Принесли большую алюминиевую кастрюлю, наполненную водой, и поставили ее посреди комнаты на бетонный пол.
— Капитан, может позвать специалиста? — спросил было младший инспектор.
— Инспектор, я же в армии был сапером, — отвечал Сантос. — А ну, давайте все отсюда! — скомандовал он, осторожно опуская в кастрюлю сверток.
Однако инспектор и сержант отчего-то замешкались, как зачарованные глядя на кастрюлю, со дна которой подымались пузыри, лопаясь на поверхности воды.
— А карамба, мадре мия! — процедил сквозь зубы Сантос. — Не так положил, надо перевернуть. Сходи принеси саблю, — бросил он сержанту. — Ну да ладно, я сам. — И он помчался вниз. Он уже был на лестнице, когда оглушительный взрыв швырнул его вниз. Все это Сантос мне рассказал, когда пригласил меня осмотреть место происшествия.
В баре мы уже начинали принимать первых посетителей, когда раздался глухой взрыв. Звякнули бутылки в холодильнике, с полок посыпались стаканы. Я выбежал на улицу. Там повисла какая-то жуткая тишина, нарушаемая тревожным лаем собак. Над крышей комисарии поднимался дымок. Затем из дверей комисарии вывели под руки младшего инспектора, вместо лица— кроваво-черная маска, одна рука болталась, как тряпка. Сержанта вынесли на руках, одной ноги у него не было. Подъехала «скорая» и забрала обоих.
