Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена - Оуэн Марк
На следующее утро нас выгнали на песчаный берег. К тому времени, как мы закончили четырехмильный забег на время по песку, солнце едва выглянуло из-за горизонта. После небольшого отдыха мы вместе с двумя десятками претендентов выстроились в шеренгу на бетонном плацу. С океана дул легкий ветерок, а воздух еще не успел прогреться после ночи. В любой другой обстановке можно было бы только наслаждаться прекрасным утром на пляже, но я уже был основательно измотан после пробежки, а нам предстояли отжимания, подъемы туловища из положения лежа и подтягивания, а потом еще и плавание.
Я с легкостью справился с отжиманиями, хотя инструктор был очень придирчив. Если отжимание было выполнено недостаточно технично, он не засчитывал его. Перевернувшись на спину, я приготовился к подъемам туловища.
Едва начав упражнение, я почувствовал, что уже очень устал.
Прошедшие учения, в которых я принимал участие, плохо сказались на моей выносливости. Поначалу я взял было хороший темп, но тут ко мне подошел инструктор и начал считать подъемы:
– Десять, десять, десять, одиннадцать, двенадцать, двенадцать.
Техника выполнения у меня была не идеальной. Инструктор отказывался засчитывать подъемы, выполненные недостаточно технично. Каждый раз, когда я слышал, что он повторяет предыдущую цифру, усталость становилась еще сильнее, и при этом я ни на шаг не приближался к установленному нормативу.
– Осталась минута.
Я сильно отставал от норматива, а время убегало все быстрее. Мне было ясно, что, если я провалю это испытание, все будет кончено. В душе зародились сомнения. Я попытался было объяснить, что у меня не было времени потренироваться, так как я участвовал в учениях, но в ответ услышал:
– Тридцать секунд.
К этому времени я уже отставал на десять подъемов от норматива. Парень, лежавший рядом со мной, уже выполнил норматив, но продолжал упражнение все в том же темпе. У меня помутилось в голове. Неужели я провалю испытание? Усилием воли я выбросил из головы эти мысли и сосредоточился на технике исполнения. Счет пошел быстрее.
– Десять секунд.
Мне оставалось уже совсем немного, но сильно болел желудок и мне не хватало дыхания. Усталость сменилась страхом. Я был в шоке. Я не имел права провалиться. Как я вернусь к себе во взвод, не справившись даже с начальными нормативами по физподготовке?
– Пять, четыре, три…
Когда инструктор объявил, что время вышло, я заканчивал последний подъем. Мне все-таки удалось выполнить необходимый минимум, хотя две последние попытки были зачтены с большой натяжкой. Сил во мне больше не осталось, но надо было выполнять подтягивания. Правда, подходя к перекладине, я ощутил такой прилив адреналина из-за того, что чуть было не провалил испытания, что без особого труда справился с заданием.
Заключительным номером программы был заплыв в заливе Сан-Диего. Вода была спокойной. На нас были гидрокостюмы, поэтому холода не ощущалось. Я начал в хорошем темпе, но один парень из военно-морской академии, который оказался профессиональным пловцом, быстро обогнал меня. Я работал руками изо всех сил, но впечатление было такое, словно я не двигаюсь с места.
На финише инструктор объявил, что норматив не выполнен. Выяснилось также, что единственным, кому удалось проплыть дистанцию за установленное время, был тот парень из академии. Это удивило даже инструкторов, и они сверились с расписанием приливов и отливов. Оказалось, что мы плыли против течения.
– Придется завтра повторить все с самого начала, – объявил инструктор, и у меня отлегло от сердца.
Правда, радоваться было рано. По замыслу, к началу каждого испытания мы должны были подходить уже уставшими, поэтому нечего было рассчитывать на то, что все ограничится одним только заплывом. Я понял, что мне придется опять повторять подъемы туловища и восстановить работоспособность мышц живота за одну ночь вряд ли удастся.
Оставалось надеяться только на силу воли.
Наутро я вышел на испытания, готовый умереть, но выполнить то, что от меня требовалось. Конечно, результаты были не самые блестящие, и, отправляясь на следующий день на комиссию по зачислению, я очень тревожился. Хотя мне и удалось справиться с минимальными нормативами, это мало что значило, если принимать в расчет конкуренцию. Ведь отбирали только самых лучших, а я вряд ли сумел сильно впечатлить инструкторов.
На собеседование я отправился в голубой парадной форме со всеми нашивками и регалиями. Накануне подстригся и тщательно побрился. Вид у меня был, словно на рисунке из инструкции по ношению форменной одежды. Это был один из редких случаев, когда я не только позаботился о прическе, но и начистил туфли и погладил форму. Во всяком случае, у инструкторов для придирок теперь было одним поводом меньше.
В зале, куда я зашел, был установлен длинный стол, за которым сидело полдюжины всевозможных начальников, а также психолог, с которым мы уже беседовали во второй день испытаний, и консультант по профессиональной пригодности. Перед столом стоял одинокий стул, на который мне и предложили сесть.
На протяжении сорока пяти минут со всех сторон меня непрерывно забрасывали вопросами. Под таким огнем мне еще не приходилось бывать. Я не знал, что перед тем, как меня вызвать, члены комиссии побеседовали с моим взводным и с командиром 5-го отряда «морских котиков», в котором я проходил службу. В общих чертах они уже знали, что я собой представляю, но теперь им представился случай оценить меня «живьем».
Я и сегодня не могу толком вспомнить, кто входил тогда в комиссию. Знал только, что это были высокопоставленные офицеры, от которых зависело мое будущее, и мне надо было любой ценой убедить их.
Однако слабые физические показатели вряд ли могли помочь мне в этом.
– Вы хоть понимаете, где собираетесь служить? – спросил один из начальников. – Вы знаете, какие у нас требования? Ведь это были всего лишь начальные нормативы. Вы претендуете на службу в элитном подразделении и показываете такие результаты!
Я понял, что отмалчиваться нельзя. У меня есть только один шанс, и его надо использовать.
– Я беру на себя всю ответственность, – ответил я. – Мне очень неловко демонстрировать подобные результаты. Могу только обещать, что, если вы дадите мне возможность, такого больше никогда не повторится. Я не собираюсь оправдываться. Все зависит только от меня, и я докажу это.
Я пытался понять по их лицам, верят ли они мне, но они были непроницаемы. Вновь посыпались вопросы, явно рассчитанные на то, чтобы вывести меня из равновесия. Им хотелось посмотреть, насколько я умею держать себя в руках. Уж если я не в состоянии отвечать на вопросы, сидя на стуле, то чего же можно ожидать, когда я окажусь под огнем? Надо сказать, что если они ставили перед собой задачу доставить мне максимум неудобств, то справились с ней блестяще. И все же я был восхищен: эти люди, на которых я смотрел снизу вверх и которым готов был подражать во всем, тратили столько времени на новобранца, который еле-еле одолел нормативы.
Наконец собеседование подошло к концу.
– Мы сообщим вам о своем решении в течение шести месяцев, – услышал я напоследок.
Выйдя из комнаты, я прикинул свои шансы. Получалось пятьдесят на пятьдесят.
Вернувшись в Кэмп-Пендлтон, я снова нанес на лицо свежую «боевую раскраску» и включился в учения, которые уже подходили к концу.
– Ну, как все прошло? – поинтересовался командир, увидев меня.
– Не знаю, – ответил я.
Я не стал никому рассказывать про тест по физподготовке, так как понимал, что это единственное, что может помешать моему зачислению.
Ответ пришел, когда я как раз находился с боевой миссией в Ираке вместе со своим 5-м отрядом. Командир взвода вызвал меня в штаб.
– Тебя зачислили, – сказал он. – Как только вернемся домой, получишь назначение в Зеленую команду.
Я был вне себя от радости, потому что мысленно уже был готов к самому худшему. Теперь-то ни за что не повторю прежних ошибок и явлюсь в Зеленую команду полностью подготовленным.
