Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Терещенко Анатолий Степанович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
К сожалению, мы – потомки людей, совершивших этот подвиг, – мало знаем подробностей о них, отдавших свои жизни ради грядущей победы над фашизмом, который сегодня поднимает голову на Западе и даже на некоторых постсоветских территориях.
Глава третья
Воспоминания гуру
Для нас, даже семидесятилетних, он, участник Великой Отечественной войны, – гуру. С первого и до последнего дня этой битвы – он на фронтах в качестве сотрудника сначала Особых отделов, а потом – легендарного Смерша.
Когда Леонид Георгиевич Иванов приходит в Совет ветеранов Департамента военной контрразведки, вокруг него всегда вьются любознательные офицеры – ветераны помоложе, не заставшие войну. Он, словно магнит, притягивает к себе своими честными рассказами о службе по линии Особых отделов – военной контрразведки.
Огромный опыт оперативной работы создает ту ауру интереса, ту притягательность к нему, во время бесед ветерана, возведенного в квадрат или даже в куб внимания за счёт участия в боевых действиях в период минувшей войны в рядах легендарного ГУКР НКО Смерш.
В годы войны в качестве оперуполномоченного Особого отдела, а затем – Смерша, он участвовал в обезвреживании более чем тридцати агентов, агентов-парашютистов и диверсантов, около десяти силовых задержаний провел в одиночку. Он – кавалер девяти боевых орденов, почетный сотрудник госбезопасности СССР.
Генерал-майор в отставке Л.Г. Иванов доступен, откровенен, честен в своих воспоминаниях о тяжелейших испытаниях, выпавших на долю молодых лейтенантов, опаленных пламенем страшной войны.
Автору этих строк приходилось неоднократно встречаться и разговаривать с ним, но никогда он не выказывал менторского высокомерия. Манера его повествования такова: говорить не столько о себе, сколько о деле и товарищах – коллегах по огненной и незримой войне с тайным противником – его спецслужбами, активно работавших против нашей Родины до, во время и после войны.
Помнится, накануне 90-летнего юбилея военной контрразведки его пригласили на праздничное собрание. Несмотря на преклонный возраст и болячки, обступившие со всех сторон, он пришел, с тростью, чтобы поделиться с «молодыми» ветеранами не только воспоминаниями о давно минувших делах, но и сказать напутственное слово, кому ещё по возрасту придётся некоторое время жить в «реформаторских» условиях.
Он никогда не прислонялся к власти, называя черное – черным, а белое – белым. Особенно он резок, когда на газетно-журнальные полосы и голубые экраны телевидения попадают статьи и фильмы, часто сырые, а подчас умышленно искажающие истину о работе военных контрразведчиков в годы войны, работу которых он знает не с позиций генеральских должностей, а простого «траншейного» опера.
Именно всю черновую работу военных контрразведчиков, по его мнению, сегодня пытаются очернить те, кто совершенно безграмотен в оперативном искусстве, а потому не знает предмета исследования. К таким «шедеврам» он относит художественные фильмы «Смерть шпионам», «Штрафбат», «Сволочи» и др.
– В сегодняшней буржуазной России, – говорил Леонид Георгиевич, – нет необходимости доказывать преимущества политического и государственного образования под названием РФ над великим и могучим СССР. Но некоторые либералы пытаются это сделать. Ложь стала ремеслом многих политиков, журналистов, режиссеров, ведущих. Лгут они виртуозно – и по мелочам, и по-крупному, лгут так, что даже их западные кураторы замолкают – не то брезгливо, не то смущенно.
– Что вас подвигло для написания книги-исповеди «Правда о Смерше»? – спросил его один из ветеранов.
– Если честно (а нечестно говорить я не умею) – это клевета, которая стала в изобилии плодиться на различных, главным образом» желтых» печатных страницах в годы горбачевско-ельцинской «демократии». Клевета касалась самого святого – подвига советского солдата в годы Великой Отечественной войны.
Среди клеветников оказались люди самых различных национальностей, гордящихся своей нерусскостью, люди, чья главная, хотя и скрытая, суть в том, что свою бесталанность и никчемность они списывают на промахи политики Советского государства…
Его прямота некоторых, быстро перекрасившихся партийных чиновников, ставших в один миг либералами, ставила в тупик их, когда он не чернил недавнее большое Отечество, а говорил о достижениях в нем.
Он подчеркивал, что государство, победившее неграмотность и разруху, не сдавшееся Антанте – целому десятку агрессивных государств, разгромившее немецкий фашизм и десяток стран его сателлитов, управляемых антисоветскими и антирусскими правительствами, и, наконец, ставшее сверхдержавой и открывшее человечеству путь в космос, не могло быть совковым.
– Как и когда вы попали в органы? – спросил его автор на одной из встреч в Совете ветеранов военной контрразведки.
– После окончания школы с отличием я поступил в Академию связи. Она располагалась тогда на шоссе Энтузиастов в доме № 109А, недалеко от завода «Компрессор». В январе 1939 г. меня пригласил на беседу оперативный работник НКВД и предложил перейти на работу в органы.
Я стал отказываться, хотелось продолжить учебу в техническом вузе. Но чекист оказался напорист, и его доводы были, наверное, более вескими. И вот так я стал учиться в школе НКВД в Сиротском переулке Москвы.
Окончил ее я тоже с отличием, и мне было присвоено звание на ступень выше. На петлице заалели три кубаря вместо двух. Я стал младшим лейтенантом госбезопасности. Оставляли в Москве, но я попросился на периферию. Попал в распоряжение НКВД УССР, а потом вместе с войсками оказался в Северной Буковине. Там я с пограничниками одной из застав встретил войну, приняв свое первое боевое крещение.
А потом была оборона Одессы, Керченская трагедия, Сталинградская эпопея, Западная Украина, Молдавия, Польша и, наконец, Германия. Я оказался в поверженном Берлине, до которого оставалось 1418 дней и ночей не простого хода, а боев с заклятым противником не на жизнь, как говорится, а на смерть, которую я видел постоянно. Она выкашивала людей пулями и осколками круглосуточно…
По словам ветерана, во время войны, особенно в начальный ее период, кроме агентуры противника большую опасность представляли изменники Родины. На сторону немцев переходили не только одиночки, но и целые группы. Были даже такие случаи, когда изменники, сговорившись, убивали своего командира и переходили на сторону немцев целыми подразделениями.
И такое бывало!
Чтобы побуждать наших людей к измене, фашисты не брезговали ни чем: вели радиопередачи на переднем крае, применяя усилители большой мощности, использовали обращения к нашим воинам изменников, разбрасывали листовки-пропуска, рисуя в них чуть ли не райскую жизнь в немецком плену. Много времени у работников Смерша отнимала борьба с дезертирством и членовредительством.
На вопрос о самом тяжелом периоде войны, Иванов ответил: – Конечно же, Керченская трагедия при краткосрочной обороне города и дальнейшего нашего повального отступления, виновниками которого были Г. Кулик и Л. Мехлис. Были страшные картины…
«Во время одной из бомбежек из дымящихся руин выскочил человек с обожженной головой. Одно штанина его была оборвана, на колене кровоточила большая рана, один глаз висел около носа. Он прохрипел что-то вроде: «Помогите…» – и упал. В помощи он уже не нуждался…
Фронтовой быт… Он был очень тяжелый. Часто шли дожди. Никаких землянок не было. Все бойцы, включая командование батальона, находились в окопах по колено в грязи. Спать приходилось стоя…
Месяцами были лишены возможности поменять бельё или искупаться. Вшей было множество…
С водой было плохо. Во фляги набирали дождевую воду из воронок и клали туда для дезинфекции 2–3 таблетки хлорки…
17–18 мая противник прижал нас к берегу Керченского пролива. Велся беспрерывный обстрел кромки берега, на котором находились толпы людей. Отдельные снаряды выкашивали целые отделения. Многие стрелялись, другие открыто выбрасывали партбилеты, кто-то срывал с себя петлицы. Там и тут валялись останки – руки, головы, человеческие ноги…
