- - Максимов Анатолий Борисович (е книги TXT) 📗
Именно это письмо, принципиальное по своей сути, заставило обратить на Пеньковского внимание руководства ГРУ, которое вместе с КГБ готовило акцию по заданию ЦК партии в плане дезинформации и дискредитации Запада в его происках против СССР. «Недовольный офицер ГРУ» был подходящим фигурантом в акции тайного влияния. А его боевой опыт говорил о возможности использования фигуранта в сложной игре с подставой.
Попытки Пеньковского выйти в Анкаре на контакты со спецслужбами могли быть проверены западными разведками — что и было сделано. По задумке КГБ — ГРУ, Пеньковский должен был исчезнуть из Турции (в ореоле выгнанного из собственной резидентуры) и ждать выхода на него противника уже на территории СССР, то есть в Москве.
Когда ГРУ и КГБ объединили свои усилия в подготовке масштабной акции стратегического значения, среди исполнителей оказался Пеньковский с его «кляузным турецким периодом». Исподволь стали готовить легенду его «контрреволюционного прошлого» — отец-белогвардеец — якобы из-за этого Пеньковский был снят с поездки в Индию, но оставлен в ГРУ как ценный специалист.
А чтобы усилить его «разведвозможности», Пеньковского ввели в состав мандатной комиссии для зачисления в В ДА — разведывательную академию. Можно только удивляться, как на Западе заглотнули эту приманку. Они могли просчитать, что Пеньковского на пушечный выстрел не должны были бы подпустить (с таким-то прошлым?!) к кадрам. А тут — «щуку» с «контрреволюционным душком» бросили в реку.
Затем Пеньковский стал руководить подготовительными курсами для поступающих в академию. И как представляется, когда легенда-приманка была готова, Пеньковского вывели «под крышу» в ГК КНИР в конце 1960 года. С позиции этого комитета он стал доступен для Запада.
Время шло, но официальные контакты Пеньковского с иностранцами были вне поля зрения западных спецслужб. КГБ — ГРУ хотелось выйти на ЦРУ — главного противника в борьбе советских разведок. Позднее стало известно, что настойчивые попытки Пеньковского контактировать с западными официальными представителями в Турции были замечены. Но на уровне разведывательного сообщества НАТО было принято решение: в контакт с Пеньковским не вступать — это могла быть подстава с советской стороны.
Когда через Джорджа Блейка стало известно, что в недрах спецслужб Запада имеется такое решение, то отказ Пеньковского от поисков контактов с Западом только подтвердил бы эту версию: да, действительно, в Турции он был подставой.
В КГБ — ГРУ решили пробиваться к американцам. Так появилась серия подходов Пеньковского к студентам и западным бизнесменам. Он писал на Запад о желании работать на них. И судя по японской поговорке: если долго стрелять в ручей, то обязательно попадешь в рыбу, — контакты возымели успех.
В письме Пеньковского в адрес Запада содержалась мысль: ратующий за мир на планете человек и здорово обиженный советской властью хочет разоблачить планы советского руководства, или, как говорится в книге Джибни, «снять пелену таинственности с этих планов».
Обе наши спецслужбы тщательно проанализировали ситуацию с отказом от встреч с Пеньковском, и пришли к выводу, что опасения американской стороны оправданы. Особенно на фоне громкого процесса над Гарри Пауэрсом, незадолго до этого представшим перед советским судом за шпионские полеты над Советским Союзом.
Родилась идея: нужно подойти к американцам… через англичан— КГБ был известен весь состав их резидентуры при британском посольстве в Москве. Англичане могли реально использовать открывающиеся разведвозможности в лице Пеньковского, ибо ГРУ и Минобороны были для них более чем привлекательные организации.
Так оно и случилось. Правда, в этом «деле» с СИС сыграли злую шутку прежние многочисленные провалы ее «на британско-советском тайном фронте». Они обменяли свой престиж на «наживку» с советской стороны — эту закономерность верно уловил английский контрразведчик Питер Райт, который подробно развернул «тезис с наживкой» в «деле Пеньковского» в своей книге «Охотники за шпионами».
Сведения о структурах и личном составе ГРУ и ГК КНИР, переданные Пеньковским на Запад, не были открытием для СИС и ЦРУ Еще до него эти «секреты» был у них на руках от перебежчиков из этих организаций. Но в списки и характеристики людей наши спецслужбы внесли коррективы. Такая «достоверная» информация стала «лакмусовой бумажкой» в подтверждение «преданности» Пеньковского Западу.
Когда англичане «клюнули» на приход Пеньковского к ним, на свет божий появилась лекция по организации связи с агентурой в США. Лекцию подготовил сотрудник ГРУ Приходько, только что возвратившийся из Штатов и известный американским спецслужбам. Приходько составил личные впечатления и рекомендации по этой проблеме и его рукопись была быстро издана в разведывательной академии, причем специально для передачи на Запад. Конечно, не в одном экземпляре. Это была «сборная солянка» из всех материалов по США начиная чуть ли не с 20-х годов — эдакое рассуждение на тему. Такая лекция-пособие — обычное явление после работы разведчика за рубежом.
Рассуждения Приходько «на тему» правильно оценил Джибни: лекция носила назидательный характер с позиции человека, работавшего в США. «Коллеги» из СИС и ЦРУ не подозревали, что подполковник Приходько, далеко не ас в военной разведке, подготовил свою лекцию в «свободном полете» его личных взглядов. Стенограмма этой лекции нужна была для передачи в СИС, но с прицелом на ЦРУ.
Бедный Джибни! Он возвел стенограмму лекции в культовый подход агента Пеньковского к разведработе с Западом. Вот его оценка этого факта: «Вынести секретную стенограмму лекции Приходько из ГРУ— это уже сам по себе поступок из ряда вон выходящий. Никогда раньше оперативные методы современной спецслужбы не формулировались с такой обнаженной ясностью. Редко какой документ давал более полное представление об ограниченности советского мышления, чем эта попытка нарисовать объективную картину другой страны и ее культуры».
Бедный Джибни? Хотя он не такой «бедный» — он выполнял заказ западных спецслужб, готовя эти «Записки». «Бедный» потому, что мнение слабого профессионала (конечно, лекция была подкорректирована советской стороной) воспринял как образец для мыслящих сотрудников ГРУ (советской военной разведки), за плечами которых был богатый опыт войны в Испании в 30-х годах, стратегическая агентурная разведка в годы Второй мировой войны, когда, в частности, с их помощью эффективно в 1941–1942 годы работала сеть антифашистов «Красной капеллы»…
Джибни «забыл» еще один факт: и ГРУ, и разведка госбезопасности успешно работали в «атомном шпионаже» в послевоенные годы, причем в Канаде и США. Тогда «ограниченного советского мышления» хватало, чтобы провести ищейку высшего класса в лице Гувера с его чудовищным аппаратом ФБР.
Подтекст в факте передачи англичанам «лекции» Приходько был следующим: СИС получила материал о Штатах, и этот материал помог перевести контакты Пеньковского с СИС на уровень сотрудничества с ЦРУ. Если бы Джибни (и СИС, конечно) задался вопросом: почему именно о Штатах появилась лекция на Западе? Да еще в подлиннике? Ведь подобные лекции были и по другим странам и регионам…
Западный подход к содержанию «лекции Приходько» в изложении Джибни заключается в следующем: «…советские чиновники могут стать жертвами своей собственной пропаганды. И тогда серьезные штабники Советской Армии, может быть, осмелятся внимательно присмотреться к обществу, на которое они сейчас мрачно взирают сквозь тонированные красные стекла очков».
Пока Джибни и ему подобные снисходительно похлопывали советских разведчиков из КГБ и ГРУ по плечу, последние делали свое дело. Недаром президент Рейган на очередном юбилее спросил, причем не без лукавства: «Вы в ФБР—молодцы! Но почему русский “Буран”так похож на американский “Шатл”?» Не это ли высшая оценка работы наших разведчиков! И это только в области науки и техники, в частности по космической проблематике — наиболее сложном направлении для проникновения в секреты.
