Штурм дворца Амина: версия военного разведчика - Кошелев Владимир Алексеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Впрочем, не только они: 14 февраля 1979 года в Кабуле группировкой маоистского толка «Национальный гнёт» был захвачен в качестве заложника посол США в Афганистане Адольф Даббс. Террористы выдвинули перед правительством ДРА предложения об освобождении американского посла в обмен на выход из тюрьмы арестованных прежде трёх своих товарищей. Руководство Афганистана отказалось принять требования боевиков, хотя к лидерам НДПА и ДРА с настоятельными ходатайствами о недопустимости активных действий обращались советская и американская стороны.
По распоряжению Х. Амина, курировавшего в то время силовые структуры, был начат штурм гостиницы «Кабул», в которой укрылись с террористы с заложником. Закончилась эта акция уничтожением боевиков и смертельным ранением, полученным А. Даббсом. Убийство американского посла стало формальным поводом для резкого свёртывания помощи со стороны США режиму Н.М. Тараки, а также отзыва из ДРА большинства американских дипломатов, сотрудников и специалистов. Таким образом, новый глава Афганистана (в отличие от М. Дауда) уже не мог пользоваться «американским табаком». А по поводу «спичек» Нур Мохаммаду Тараки теперь приходилось обращаться только к Советскому Союзу.
15 марта в Герате вспыхнул антиправительственный мятеж, активное участие в котором приняло не только население провинциального центра, но и военнослужащие местного гарнизона. В конечном итоге правительственным войскам удалось подавить этот мятеж. Делалось это путём нанесения афганской авиацией многочисленных бомбоштурмовых ударов по городу и подключением к этим «мероприятиям» элитных частей коммандос.
По некоторым сведениям, всего в ходе данных событий погибло около тысячи человек. Были жертвы и из числа советских граждан. В различных источниках имеются сведения о гибели двух советских советников, одним из которых, очевидно, был майор Н.Я. Бизюков, а также одного гражданского специалиста, заготовителя кож. Кстати сказать, в конце 2006 года на местном кладбище села Вершино-Рыбное Партизанского района Красноярского края был открыт мемориал Николая Бизюкова как первого советского военнослужащего, погибшего в Афганистане.
В своих мемуарных записках офицер госбезопасности В.Н. Курилов сделал такую запись: «У всех ещё свежо было на памяти то, что произошло весной этого года (1979 года — Примеч. В.К.) в Герате, когда местные маоисты взбунтовали жителей города и афганские воинские части. Была крупная пальба, солдаты перебили своих командиров и политработников. Тогда же погибло несколько наших специалистов и советников. Говорят, что их растерзали буквально по кусочкам (о, добрый, весёлый и трудолюбивый афганский народ!). Об этих событиях мне как-то рассказывал один военный советник, который был в Герате в то время. По его словам, от неминуемой и жуткой смерти многих наших специалистов тогда спасли какие-то специально обученные советские офицеры, которые перебили кучу повстанцев и на бронетехнике вывезли всех в гератский аэропорт. А там уж они держали оборону до подхода верных правительству частей. Потом уж кто-то рассказывал, что это было одно из первых боевых крещений за границей ребят из спецгруппы «А». Но я тогда вообще не знал о существовании такой группы. Это уже потом мы вместе с ними воевали на дворце Амина и крепко сдружились» [71].
В связи с процитированным отрывком из воспоминаний В.Н. Курилова заметим, что на сегодняшний день нет каких-либо конкретных сведений об участии бойцов Группы специального назначения КГБ СССР «А» в спасении советских советников и специалистов во время гератского мятежа 1979 года. Об этом ничего не пишет и М.Е. Болтунов в своей книге «Альфа» — сверхсекретный отряд КГБ». Однако известно, что приблизительно в этот период часть бойцов группы «А» действительно вылетала в Афганистан для проведения в посольстве СССР в ДРА ряда антитеррористических мероприятий. Это произошло после убийства американского посла Адольфа Даббса.
В связи с гератским вооружённым мятежом и угрозой его последующего распространения на другие регионы страны Н.М. Тараки обратился за военной помощью к СССР. Его настоятельная просьба, если не мольба, о вводе в ДРА советских воинских контингентов была тогда отвергнута руководством Советского Союза. Хотя министром обороны СССР маршалом Д.Ф. Устиновым давались поручения о подготовке различных вариантов «относительной военной акции». Однако разум и здоровый прагматизм в то время возобладал, хотя тогда, в марте 1979 года, решение о вводе советских войск в Афганистан было очень близко к его принятию.
С этого времени Н.М. Тараки и Х. Амин стали постоянно взывать к руководству СССР с запросами об оказании военной помощи, в том числе путём ввода различных контингентов войск на территорию ДРА. При этом лидеры Афганистана ссылались на четвёртую статью советско-афганского договора «О дружбе, добрососедстве и сотрудничестве», подписанного сторонами 5 декабря 1978 года в Москве. Но на том этапе Советский Союз стремился ограничить своё участие в оказании военной помощи ДРА исключительно поставками вооружения и боевой техники, обучением афганских военных специалистов и направлением военных советников.
Дальнейшая внутриполитическая ситуация в стране стала развиваться стремительно и в угрожающем для режима НДПА плане. Заговоры и вооружённые мятежи в Афганистане происходили с поражающей частотой. Так уже 21 марта 1978 года был раскрыт новый «контрреволюционный заговор» в Джелалабадском гарнизоне. Тогда были арестованы порядка 230 военнослужащих, которых обвинили в организации контрреволюционного бунта.
Зачастую действительными инициаторами антиправительственных выступлений были афганские офицеры, которых новый режим лишил значительных прав и привилегий. Будучи, как правило, выходцами из зажиточных слоёв общества, они не могли смириться с изъятием у своих семей феодальных владений, иных имущественных прав и утратой своего положения в обществе. К тому же «на пятки» бывшим королевским и даудовским офицерам стали наступать новые командные кадры, получившие военное образование в СССР или на ускоренных курсах в Кабуле под руководством советских советников, преподавателей, специалистов и инструкторов.
Подбор курсантов в эти учебные заведения после апреля 1978 года стал осуществляться в основном по партийному и классовому признакам. К тому же с бывшими королевскими офицерами особо не церемонились, многие из них просто исчезали после вызовов в местные органы контрразведки, а другие постоянно ощущали на себе надвигающуюся угрозу быть схваченным, обвинённым в контрреволюционной деятельности и расстрелянным.
Как проходило подавление подобных выступлений, можно представить из мемуарных записок В.Н. Курилова, который в ту бытность был старшим лейтенантом госбезопасности и бойцом первого состава отряда КГБ СССР «Зенит» в Кабуле: «Недавно в одной воинской части в провинции Джелалабад был очередной мятеж, который, кстати, достаточно быстро подавили. Но сам факт по себе был достаточно неприятный. Сарвари (начальник афганской службы государственной безопасности. — Примеч. В.К.) лично прилетел туда для разбирательства.
Уцелевших мятежников в окружении конвоиров построили перед министром. Их было человек тридцать. Сарвари прошёл вдоль строя, вглядываясь в лица испуганных и ободранных солдат, что-то вполголоса коротко спрашивал. Следом за министром, чуть поодаль, следовали охрана и местное руководство. Там же был наш партийный советник и переводчик.
Вдруг Сарвари резко повернулся и выхватил из рук ближайшего к нему охранника автомат и клацнул затвором. Все шарахнулись в сторону.
Широко расставив ноги, Сарвари с бедра, веером, стал поливать из автомата мятежников. Когда кончились патроны, министр отбросил дымящийся автомат в сторону и, ни на кого не глядя, быстро пошёл к машине. Вслед за ним поспешила свита. Конвоиры, восприняв действия Сарвари как приказ, добили оставшихся в живых…» [72]
