Советник королевы - суперагент Кремля - Попов Виктор Николаевич (книги полностью бесплатно .txt) 📗
В гостинице, закрыв комнату на ключ, «Павел» сразу перешел к делу:
— Содержание конверта — просто свидетельство признания вашей храбрости. «Спонсор» хотел бы тем самым выразить вам глубокую признательность.
Затем последовали новые инструкции. Во-первых, Олдхам должен подготовить список всех сотрудников управления связи Форин оффиса с характеристикой их политических взглядов, семейного положения, отношения к работе, зарплаты, времени службы и других крайне важных подробностей; во-вторых, дать описание деятельности Северного управления, занимавшегося Советским Союзом. «Это не представит для Вас большого труда, сэр, — говорил «Ганс», — так как по роду своей работы Вы имеете дело прежде всего с персоналом и документами этого управления». «Павел» подробно проинструктировал о месте новой встречи. А после этого первым покинул гостиницу.
Сколько встреч еще было впереди? Вероятно, не одна. Всего он получил за свою работу 5 тысяч фунтов стерлингов. Если ему каждый раз платили такую огромную сумму — 400 фунтов, то можно представить, какими частыми они были.
В конце концов Олдхам стал все больше и больше опасаться, что эта двойная жизнь может очень скоро открыться. «Как веревочке ни виться, конец должен быть», — гласит народная мудрость. Может быть, он стал замечать слежку за собой. И тогда он решил прекратить работу в Форин оффис, полагая, что тем самым ослабит интерес к своей персоне со стороны советской разведки и она оставит его в покое.
Как развивались события в дальнейшем, со всей определенностью сказать трудно. То ли британская контрразведка начала подбираться к нему и что-то узнала, то ли советские спецслужбы пытались продолжить контакты с ним. Во всяком случае, он почувствовал опасность. В сентябре 1933 года его нашли в собственной квартире на кухне перед открытой газовой плитой. Он был еще жив, но по дороге в госпиталь скончался.
А Галлени? После смерти Олдхама в конце 1933 года его отозвали в Москву, и, по некоторым сведениям, позднее он был репрессирован.
Однако точку в рассказе об Олдхаме ставить еще рано. В конце второго года своей работы с ним «Гансу» удалось познакомиться с его другом и коллегой по работе Джоном Кингом. Галлени сумел завербовать его. Капитан Джон Кинг работал на советскую разведку довольно долго. Британская «Энциклопедия шпионажа» сообщает, что английская контрразведка раскрыла его шпионскую деятельность только после начала Второй мировой войны. Его выдал один из первых перебежчиков из числа сотрудников КГБ, генерал-майор Кривицкий. (Энциклопедия сообщает, что настоящее имя генерал-майора — Гинзбург.) Сам он был выходцем из Польши. Кривицкий руководил русской службой шпионажа в Западной Европе (со штаб-квартирой в Париже). Он запросил убежище во Франции после того, как был вызван в Москву (а до этого Москва расправилась с его другом и коллегой, резидентом в Швейцарии Игнасом Рейсом). Из Парижа французскими спецслужбами он был переброшен в США, где и дал подробную информацию о советской разведке. Кривицкий опубликовал и книгу под названием «В сталинской секретной службе». После США он посетил Лондон, где выдал имена некоторых работавших в Англии советских разведчиков, в том числе Кинга.
О «кембриджской пятерке» он ничего англичанам не говорил — то ли не знал о них, то ли держал эти сведения «про запас».
Что касается капитана Кинга, то он в октябре 1939 года был судим и приговорен к десяти годам лишения свободы. Дальнейшие следы его теряются 38.
Вербовка советской разведкой Олдхама и Кинга была ее первым проникновением в британское Министерство иностранных дел. Она имела огромное значение. Лубянка получила шифры Форин оффис, ознакомилась с его личным составом, что в будущем облегчило работу «кембриджской пятерке». Москва получила столь необходимую ей информацию об английской дипломатии, ее целях и методах.
Однако первый опыт выявил слабость и недостатки такого рода контактов. Некоторые из завербованных англичан были не слишком надежными агентами. Они вынуждены были пойти на службу Лубянке из-за своего относительно неблагополучного материального положения. Сама их вербовка носила в известной степени случайный характер и в любой момент могла быть прервана. Некоторые чекисты в Москве были тоже не всегда надежными и готовы были при первой опасности продать свою страну и своих коллег, как это сделал генерал Кри-вицкий. Его предательство поставило вопрос о необходимости значительно расширить советскую агентуру в Англии, а также очень надежно ее укрыть.
А какова ценность этих перебежчиков для разведки противника и какой вред они наносили своей стране, которой были призваны служить?
Вот ответ Аллена Даллеса: «Одна из богатейших жил для контрразведки (западных стран. — В.П.) — дезертирство штатного работника разведки противника. Этот источник можно приравнять к непосредственному проникновению на некоторое время в разведывательный центр противника. Один такой «доброволец» из разведки может парализовать на целые месяцы деятельность службы, которую он оставил».
Так могло случиться в 1945 году и с «кембриджской пятеркой», когда она была на грани провала.
«Вот вам ключ от моей квартиры»
В один из августовских вечеров того года в британское консульство в Стамбуле обратился мужчина средних лет, назвавшийся Константином Волковым. Он заявил, что является сотрудником советского консульства, старшим офицером КГБ, и попросил политического убежища в Британии. Волков рассказал, что он в течение нескольких лет работал в ГПУ, что у него «на квартире в Москве находятся очень важные для английской разведки документы». Он готов был за 20 тысяч долларов передать их, вручив ключ от своей квартиры и указав ее адрес. Англия за это должна предоставить ему политическое убежище. Волков предупреждал, что если руководство консульства решит запрашивать Лондон, то этого нельзя делать по телеграфу, так как Москва запросто расшифровывает английские шифры. Сделать это надо строго секретным письмом.
Вице-консул, принимавший Волкова, не знал, как поступить, и попросил его изложить свое дело письменно и прийти в консульство в следующий раз. Через день Волков принес письменное заявление с просьбой о политическом убежище. В нем между прочим говорилось, что в Англии в настоящее время работают семь англичан — агентов КГБ, из них пять в разведке и двое в Форин оффис. Один из них даже занимает пост руководителя департамента контрразведки. Фамилии их он не указал, но сообщил их «клички».
Можно представить себе, в какое возбуждение пришел вицеконсул, прочитав это заявление. Не каждый день ему сообщали о семи советских шпионах в самых верхних эшелонах власти Британии.
Делу был дан немедленный ход, и первой же дипломатической почтой в Лондон было отправлено письмо. В сообщении Волкова было много справедливого. В Форин оффис действительно работали Берджес и Маклин, в разведке — Блант, Филби, Кернкросс и Лео Лонг. Может быть, был среди них и пятый член «большой пятерки». Во всяком случае, об одном предположении относительно него я расскажу в этой главе.
Вероятнее всего, и заявление Волкова о том, что в его квартире в Москве находятся секретные документы, могло соответствовать действительности. Не в его интересах было обманывать англичан: они не только могли отказать ему в убежище, не дать ни пенни, но и вообще жестоко отомстить. Но если заявление Волкова не было вымыслом, то англичане, заполучив Волкова с его документами, смогли бы раскрыть всю «кембриджскую пятерку» и завербованных Блантом агентов.
Дальнейшие события разворачивались так. Несколько дней спустя, когда Филби пришел на работу, раздался звонок, и его шеф сэр Стюарт Мензис попросил Филби срочно зайти к нему. Показав ему письмо из Стамбула, шеф сказал, что это дело деликатное и надо срочно разобраться с ним. Филби, только взглянув на бумаги, понял, что произошло нечто экстраординарное, что над группой нависла смертельная опасность. Он сразу узнал в начальнике департамента британской контрразведки, о котором писал Волков, самого себя, ведь именно он контролировал все операции английской контрразведывательной службы в отношении СССР.
