Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - Звонарев Константин Кириллович
Характерен взгляд начальника русского Генерального штаба Беляева на возможность шпионажа со стороны германских сестер милосердия. На допросе в верховной следственной комиссии временного правительства он заявил следующее [83]:
"…Германская шпионская сеть так умно и расчетливо раскинута, что она достигает чрезвычайных целей, и поэтому для них этот шпионаж сестер милосердия есть номер тысячный какой-нибудь, сравнительно со средствами, которыми они располагают… Я лично, как начальник Ген. штаба, который более или менее знаком с порядками организации немцами шпионажа, придерживаюсь мнения, что сколько-нибудь серьезно шпионить германские сестры не могли…"
Беляев - прав. В системе германской агентурной службы сестры милосердия являлись номером тысячным, если не десятитысячным. Однако, это не значит, что с этим тысячным номером не нужно было вести борьбы . Беляев же создал лишь видимость этой борьбы. Он приставил к германским сестрам милосердия русских офицеров, задачей которых было не давать сестрам возможности заниматься шпионажем. Но что это были за офицеры? Разные прапорщики запаса, весьма галантные, вылощенные, умевшие вести себя "в приличном обществе", целовать дамам ручки и ухаживать, но совершенно незнакомые с методами и приемами работы разведки и контрразведки. Один из них, прапорщик запаса, пожилой, сильно контуженный и впадавший в состояние прострации, сознав свою беспомощность в борьбе с ловкостью шпионской работы сестер, зимой 1915–1916 г. в Иркутске привлек себе в помощь жандармского офицера. Последний под видом вора забрался в помещение сестры, где обнаружил чемодан с двойным дном, нашел в нем русские бумажные деньги на большую сумму и письма на имя одного русского ученого, жившего в то время в Сибири, а также на имя одного крупного военного. Жандармский офицер сообщил результаты осмотра своему начальству и просил разрешения произвести у сестер обыск и выемку документов. Вместо разрешения он получил по телеграфу сообщение, что "сестра является племянницей фрейлины ее величества и стоит выше всяких подозрений", а вслед за тем жандармского офицера перевели в крепостной дивизион и через три месяца совсем уволили со службы.
Этот факт показывает, что и "тысячные номера" германской агентуры находились в России под "высоким покровительством" и могли приносить своей родине существенную пользу…
Известны еще следующие факты о работе германской агентурной службы в русских военных портах.
Железнодорожная ветка, связывавшая Балтийский порт с Ревелем, проходила по самому берегу залива (вернее бухты). В глубине бухты находилась лютеранская церковь, так называемая "Матиас Кирхе". Пастором в этой кирке был некто фон-Б., часто фигурировавший в делах русской контрразведки и известный, как человек, весьма недоброжелательно настроенный в отношении русских войск. С другой стороны, с территорией Балтпорта граничили владения фон-К., также числившегося на учете контрразведки.
Осенью 1916 года артиллерии Балтпорта было приказано погрузиться в вагоны для следования к новому месту назначения. Погрузка происходила на виду у местных жителей и в частности, в присутствии помещика фон-К. Вечером, в день отъезда артиллерии, 10 германских миноносцев, пользуясь фонарем, зажженным неизвестно кем на дамбе порта, и огоньком "Мати ас Кирхе”, обозначавшим курс, — вошли внутрь залива, развернулись и открыли сильный огонь по Балтпорту, при чем первые же снаряды разрушили телефонную станцию службы связи южного района Балтийского моря, конюшни эскадрона, склады минных заграждений и гостиницу "Роггервик" — казармы эскадрона.
На то, что миноносцы были уверены в своей безнаказанности, — указывает дистанция, на которую они подошли к берегу -15-20 саженей.
Второй случай. В сведениях русской контрразведки стало упоминаться имя некоего Карлсона, — местного жителя, который, якобы, производил какие-то наблюдения в минной гавани Ревеля, где кроме миноносцев был сосредоточен русский подводный флот, а также прибывшие в Ревель английские подводные лодки. Наблюдение установило, что Карлсон вербовал себе помощниц среди проституток, при чем исключительно тех, которые имели знакомства среди матросов-подводников. Помощницы эти должны были сообщить Карлсону о времени выхода в море русского подводного флота. Помимо того , Карлсон , в компании с неким Шиллингом , сорганизовал нечто в роде игорного дома для служащих крепости и подрядчиков (сухопутная часть крепости еще только строилась и потому там было много инженеров, хозяйственников и подрядчиков). Вся эта публика собиралась в притоне Карлсона . Когда у них в случае проигрыша не хватало денег для расплаты, в качество залога фигурировали чертежи и планы отдельных частей крепости. Благодаря неумелому подходу к этому делу русской контрразведки, против Карлсона и К° не удалось добыть ничего конкретного и они были высланы… в Петроград.
Вообще в этом районе Балтийского моря весьма чувствовалась интенсивная работа германской агентуры. Укажем на пропажу у дежурного офицера матки подводных лодок "Оланда" — радиотелеграфного кода подводной лодки "Белуга", на пропажу чертежей подводной лодки "Змея" и т. д. [84]. Однако, раскрыть эти организации русской контрразведке не удалось.
По словам Дм. Малинина [85], в 1915 году германские аэропланы в Рижском заливе ежедневно делали налеты на канонерскую лодку "Грозящий". В сентябре на канлодке были установлены два зенитных орудия. "В день их установки атаки прекратились. Здесь также сказался хорошо поставленный шпионаж немцев".
Германская агентура имела свою раскинутую сеть во всех более важных в военном, политическом и экономическом отношениях пунктах как внутри России, так и на фронтах, при чем в этой сети участвовали лица, занимавшие нередко высокие посты в царской России.
Полковник В. Николаи в своей книге "Тайные силы" рассказывает следующий факт.
"…Когда германские войска находились перед крепостью, с командующим которой были в мирное время завязаны связи, то легко напрашивалась мысль потребовать у него сдачи крепости. Задачу взял на себя один разведывательный офицер, его знакомый. Командующий отказался. Когда крепость была долгое время спустя взята силой оружия, нашли приказ по войскам, хваливший и награждавший этого самого офицера за храбрую защиту".
Имеющиеся в литературе другие данные дают возможность расшифровать этого командовавшего крепостью офицера, равно как и подход к нему германской агентуры.
К. Буняковский [86] рассказывает следующее: "10 февраля (1915 г.) впереди крепости (Осовец. — К. 3.) был захвачен переодетый в штатское платье немецкий солдат, долго живший в России и по мобилизации призванный в 147 эрзац-резервный батальон, вызванный в начале февраля в Лык в разведывательное бюро армейского штаба, где ему было предложено всеми средствами постараться добиться свидания с комендантом и предложить ему 500.000 марок за сдачу крепости. Он заявил, что командующий осадным корпусом, в случае отказа приказал пригрозить, что иначе в трехдневный срок сметет с лица земли такой "курятник", каким, по его мнению, являлся Осовец".
Мих. Лемке [87] этот случай излагает в несколько иной, более правдоподобной редакции:
"…Интересная деталь для характеристики коменданта Осовецкой крепости И. А. Бржозовского . В феврале к нему явился в качестве парламентера прусский офицер и заявил, что, так как крепость будет взята во всяком случае, то за немедленную сдачу немцы предлагают коменданту 500.000 марок, что равняется просто части экономии на стоимости еще не выпущенных снарядов. Офицер очень рекомендовал Бржозовскому принять предложение — ведь все равно крепость никак не выдержит больше 48 часов. "Останьтесь у нас 48 часов, — отвечал Бржозовский, — и если крепость не будет взята вашими избавителями, вы будете повешены, а если будет взята — расстреляны".
