Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. - Колпакиди Александр Иванович
«1. Встретиться с негласными работниками (лично), проверить их расположение, выяснить все неясные для них вопросы, связанные с пребыванием на нелегальном положении, и устранить все недостатки.
2. Лично с привлечением оперсостава РО НКВД проверить и уточнить диверсионно-террористическую сеть в районе (резиденты, одиночки, сигнальщики). Точно установить, кого взяли в РККА, кто исключен, кто выехал и кто остался (по имеющейся форме составить новые списки с добавлением графы „Год рождения“). Точно установить, кому из этой сети выдано оружие и взрывчатка, что именно и какое количество, а также где оно спрятано ими.
3. Вместо выбывших из диверсионно-террористической сети лично с привлечением работников РО НКВД на месте, там, где это крайне необходимо, провести довербовку резидентов и агентов и сразу же передать на связь резидентам. То же проделать с одиночками. На всю довербованную сеть представить в УНКВД списки по такой же форме.
4. Лично проверить в районе места, где заложена взрывчатка для диверсионной сети, составить точный план или чертеж заложенной взрывчатки с указанием, что заложено в каждом отдельном месте» [195].
В дооккупационный период (до 2 октября 1941 года, когда начался захват противником территории Курской области) сотрудниками УНКВД была создана 501 резидентура, объединившая 1576 человек, подобрано 979 агентов-одиночек, завербовано 39 связных, 72 содержателя явочных и конспиративных квартир. До 30 % резидентур были снабжены вооружением, необходимым для проведения диверсионно-террористической деятельности. Для руководства агентурой в тылу противника было переведено на нелегальное положение 18 оперативных работников из областного управления НКВД. Их устроили на рядовую работу в различных организациях областного и районных центров [196].
Правда, к середине сентября 1941 года примерно 50–70 % тех, кто в первые месяцы войны записался в партизанские отряды, оказались призванными в Красную армию, были эвакуированы вглубь страны или уже воевали в истребительных батальонах. Аналогичная ситуация происходила и с теми, кто был включен в «диверсионно-террористические сети».
Спустя два месяца выяснилось, что 4-й отдел УНКВД Курской области, мягко говоря, не справляется с возложенными на него задачами. Такой вывод можно сделать после прочтения трех документов, которые отражали текущую ситуацию по состоянию на первую половину ноября 1941 года.
Первый – доклад 4-го отдела УНКВД, направленном в 4-е Управление НКВД СССР. В нем сообщалось: «К моменту оставления г. Курска (2 ноября 1941 г.) на оккупированной немцами территории западных и юго-западных районов Курской области было создано 32 партизанских отряда. Из них 3 партизанских отряда (Ракитянский, Красно-Яружский, Большесолдатский) вскоре были разбиты немцами, а 5 партизанских отрядов (Иванинский, Прохоровский, Бесединский, Томаровский, Ленинский) распались. Активность остальных партизанских отрядов первое время была низкая. Многие отряды находились на своих базах и выжидали, причем в ряде случаев из-за бездействия и прямой трусости командования отрядов»
Второй документ – направленная на имя наркома внутренних дел Лаврентия Берии разведсводка от 14 ноября 1941 года. В ней сообщалось о том, что после установления связи с партизанскими отрядами, действующими в тылу противника, получены данные о боевой, диверсионной и разведывательной деятельности только Дмитриевского, Белгородского, Глушковского, Крупецкого отрядов [197].
Третий документ – Постановление бюро Курского обкома ВКП(б), датированное 16 ноября 1941 года. Сначала идет констатация факта: «Бюро обкома ВКП(б) признает работу по организации и руководству партизанским движением в тылу врага на территории Курской области неудовлетворительной. Из имеющихся на территории области 32 партизанских отрядов активно действуют лишь 5–6 отрядов. Плохо поставлена связь управления НКВД с партизанскими отрядами, в результате чего о деятельности 17 отрядов нет никаких данных». Без комментариев.
А дальше обком указывает УНКВД, что последнему нужно делать.
«1. Наладить систематическую связь со всеми партизанскими отрядами, находящимися в районах, занятых врагом. В этих целях создать при управлении группу связи, закрепив за каждым работником этой группы определенный партизанский отряд. Улучшение связи должно сказаться на активизации всех партизанских отрядов, которым следует давать задания по разрушению тыла противника.
2. Наряду с действующими крупными отрядами партизан приступить к организации в колхозах и населенных пунктах районов, занятых врагом, мелких партизанских групп в 3–5 чел., которые должны быть организаторами этих пунктов для народной борьбы с фашистскими захватчиками. В гор. Курске создать боевую диверсионно-террористическую группу в 30–40 чел.
3. Наряду с посылкой в районы, захваченные врагом, диверсионных групп перейти к переброске в тыл врага одиночек-диверсантов в массовом количестве с задачами: совершение диверсий, террористических актов, расклейка и написание антифашистских лозунгов и другой деятельности против врага в тылу. Для этой цели поручить обкому ВЛКСМ и управлению НКВД в десятидневный срок подобрать и подготовить через спецшколу 300 комсомольцев, в основном из девушек.
4. Поручить подпольному обкому ВКП(б) организовать связь подпольных партийных организаций с партизанскими отрядами, с тем чтобы деятельность партизанских отрядов направлялась подпольной организацией» [198].
В принципе, разумные меры. Странно, что руководство 4-го Отдела не пыталось их реализовать по собственной инициативе. И только «окрик» из обкома заставил начать действовать в правильном направлении.
Например, «в соответствии с решением бюро обкома ВКП(б) от 16 ноября 1941 г. при 4-м отделе УНКВД создана группа связи с партизанскими отрядами в количестве 14 оперативных работников». Благодаря чему к 10 декабря была налажена связь с находящимися в тылу 24 партизанскими отрядами. В отношении еще 3 отрядов этот процесс не завершился. Кроме того, выяснилось: «партизанские отряды в Большесолдатском, Томаровском, Рыльском, Борисовском, Суджанском, Микояновском, Хомутовском районах в момент наступления немцев из своих районов отошли и частично распались, причиной чему явилось дезертирство командиров и комиссаров этих отрядов». Поэтому в ноябре их пришлось заново создавать.
Были приняты и другие меры. В частности, были «в тыл направлена 51 девушка – комсомолки, подготовленные в ноябре 1941 г. в спецшколе. Девушки направлены парами. Необходимо отметить большой отсев при отборе в спецшколу и отказ их идти в тыл одиночками. За это же время из Старого Оскола 4-й отдел систематически направляет в тыл агентов-одиночек и агентурные разведгруппы, в результате чего систематически собираются сведения о положении в районах Курской области, занятых противником» [199].
Хотя ситуация кардинально не изменилась. Например, согласно докладной записке в ЦК ВКП(б), партизанское движение «провалено… обкомом партии и органами УНКВД в самом начале… Созданные обкомом и 4-м отделом УНКВД партизанские отряды до сего времени (21 июня 1942 года. – Прим. авт.) находятся на этой стороне фронта. Часть из них стоит в Старом Осколе, умирает со скуки, и ими никто не занимается» [200].
А вот руководство 4-го отдела УНКВД придерживалось другого мнения. Например, с 20 ноября по 10 декабря 1941 года отдел направил в 28 находящихся в тылу партизанских отрядов 104 связных. За этот же период прибыли связные из 11 отрядов. В тыл было переброшено 27 партизанских групп и 43 диверсионные группы (176 чел.), направлена для проведения разведывательно-диверсионной работы парами 51 девушка-комсомолка.
