ФБР. Правдивая история - Вейнер Тим (лучшие книги .txt) 📗
Донован переработал свои разведывательные планы в своем доме в Нью-Йорке при постоянной и энергичной поддержке со стороны Уильяма Стивенсона – офицера британской разведки, который руководил американскими операциями из своего кабинета в Рокфеллеровском центре. Двое знакомых англичан смотрели через плечо Донована и давали полезные предложения – адмирал Годфри и его помощник, коммандер Ян Флеминг, создатель самого известного вымышленного шпиона своего поколения – Джеймса Бонда.
Честолюбие Донована возымело необычное действие, объединив ФБР, армейскую и военно-морскую разведку: Гувер и его военные коллеги были решительно настроены против него. Они подписали официальное заявление в министерство обороны, в котором назвали идею Донована серьезным ущербом национальной безопасности. Они написали, что «образованное в результате сверхразведывательное управление было бы слишком огромным и сложным» [158].
5 июля 1941 года гнев Гувера по поводу возвышения Донована был отмечен в телефонном разговоре с Винсентом Астором. Астор по-прежнему играл роль «координатора разведки» в Нью-Йорке и обеспечивал подпольную работу СРС. Он раскритиковал работу Гувера в Латинской Америке, узнав слухи из Южной Америки.
Гувер думал, что Астор и Донован хотят его сместить. Он записал разговор на магнитофон [159]:
«Гувер. Насчет этой идеи, чтобы в Бюро пришел новый директор… Как вам, вероятно, известно, я полагаю, что для меня, во всяком случае, эта работа не так уж много значит.
Астор. Да нет же, Эдгар. У тебя хорошая работа, какая только может быть.
Гувер. Это одна головная боль, и если кто-то хочет на мое место… он может получить его, стоит лишь только сказать об этом, потому что я не так уж и держусь за него.
Астор. Ну же, Эдгар, я думаю, ты не должен говорить о том, чтобы оставить его в такой момент… в том положении, в котором находится сейчас наша страна.
Гувер. Да, это единственное, что меня удерживает… Если они хотят, чтобы на это место пришел полковник Донован или вы… Черт, я сегодня же вечером пришлю свое заявление об отставке, если этого хочет президент… Для меня, черт побери, никакой разницы… Эта работа не так уж много значит для меня».
На протяжении нескольких месяцев Гувер по-настоящему боялся, что потеряет работу. Он уже обзавелся врагами в высших кругах.
Первая леди Элеонор Рузвельт пришла в ярость, когда ФБР начало проверять политическую благонадежность ее общественного секретаря Эдит Хельм. Она написала личное письмо Гуверу: «Мне кажется, такое расследование слишком напоминает методы гестапо».
Члены кабинета Рузвельта лишились присутствия духа после того, как ФБР погубило карьеру заместителя госсекретаря Самнера Уэллеса – дипломата, любимца Рузвельта и главного архитектора его латиноамериканской стратегии. Бюро провело очень длинное расследование его гомосексуальной жизни, которая полностью раскрылась, когда Уэллес в состоянии алкогольного опьянения попытался вступить в гомосексуальный контакт с носильщиком, обслуживавшим пульмановский вагон пассажирского поезда.
Репутация Гувера во многом базировалась на власти его тайного наблюдения. Люди уважали его, но некоторые просто его боялись, а значительное число – презирали. Гувер знал это.
Гувер сказал Клайду Толсону, который был его правой рукой в ФБР, что было «движение с целью убрать меня с поста директора» [160]. Он был прав: Донован был той силой, которая за этим стояла. Донован и Гувер от всей души ненавидели друг друга с 1924 года, когда Донован недолгое время был начальником Гувера, служа в министерстве юстиции. Гувер боролся с ним в министерстве, успешно противодействовал его последующей попытке стать министром юстиции и открыто осуждал саму идею какой-либо разведывательной службы под руководством Донована.
Гувер полагал, что Донован – бесчестный и опасный человек, и распространял слухи, что Донован сочувствует коммунистам. Донован считал, что Гувер не может наладить разведку в иностранных государствах, и распространял слухи, что Гувер – тайный гомосексуалист.
Гувер был объектом этих слухов по крайней мере с 1937 года, когда Бюро принялось искоренять гомосексуалистов в правительстве. Эта инсинуация, вероятно, самый известный аспект жизни Гувера в настоящее время.
Похоже, единственное, что все знают о Гувере, – это то, что у него была сексуальная связь с его постоянным партнером Клайдом Толсоном. Эта мысль уже давно отпечаталась в сознании людей благодаря книге, написанной британским журналистом, в которой были незабываемые описания Гувера, одетого в женскую одежду. Было бы занятно, если бы это было правдой. Но это почти наверняка ложь. Это заявление основывается на слухах, полученных от третьих лиц – весьма ненадежных источников. Ни одной крупицы доказательств нет в пользу того, что у Гувера когда-либо были сексуальные отношения с Толсоном или любым другим человеческим существом. Они были неразлучны в личном и профессиональном планах; по завещанию Гувер оставил Толсону свое имущество, и есть фотографии их двоих вместе, которые можно истолковать так, что эти двое испытывают друг к другу чувства более глубокие, чем привязанность. Один из биографов Гувера назвал их отношения браком без секса, и, возможно, это близко к правде. Но ни один человек, который знал Гувера лично или профессионально, не верил во что-то большее с его стороны.
«Он питал отвращение к гомосексуализму, – сказал Карфа Финт Делоуч – верный помощник Гувера на протяжении многих лет. – Вот почему так много гомосексуалистов были уволены из Бюро» [161]. Если сам Гувер подавлял в себе гомосексуальные желания и его тайная неудовлетворенность превращалась в ярость, направленную на его врагов, то его внутренние страсти не были известны никому.
Гувер не потерял работу и не утратил мужества для борьбы с Донованом. Но 11 июля 1941 года президент назвал Дикого Билла национальным «координатором информации», дав ему «полномочия собирать и анализировать» [162] любую и всю разведывательную информацию по национальной безопасности. Разделив сферу американской разведки, Рузвельт теперь фрагментировал ее.
Офицер британской разведки Уильям Стивенсон телеграфировал в Лондон: «Можете себе представить, какое облегчение я испытываю после месяцев борьбы в Вашингтоне теперь, когда наш человек получил возможности» [163]. Его выбор слов заслуживает внимания. Британская разведка считала Донована своим человеком и использовала его в интересах достижения своей высшей цели в эти отчаянные месяцы 1941 года – вовлечь Соединенные Штаты в войну.
«В моем распоряжении имеется секретная карта, составленная в Германии правительством Гитлера – планировщиками нового мирового порядка, – объявил президент в радиообращении к нации 27 октября 1941 года. – Это карта Южной и части Центральной Америки в том виде, в каком Гитлер предлагает их реорганизовать. В настоящее время в этом регионе четырнадцать отдельных государств. Однако берлинские специалисты по географии безжалостно стерли все существующие границы и поделили Южную Америку на пять вассальных государств, поставив весь континент под свое господство. А еще они устроили так, что территория одного из этих новых марионеточных государств включает Республику Панаму и нашу дорогу жизни – Панамский канал».
«Таков его план, – сказал Рузвельт. – Эта карта делает ясным нацистский замысел не только в отношении Южной Америки, но и в отношении самих Соединенных Штатов».
Президент получил секретную карту от Дикого Билла Донована. Донован же получил ее от своего доброго друга Билла Стивенсона – резидента британской разведки в Нью-Йорке. А откуда взялась эта секретная карта? Один из ближайших помощников Стивенсона Х. Монтгомери Хайд утверждал, что она была похищена британской разведкой у курьера посольства Германии в Рио-де-Жанейро. «На президента она произвела сильное впечатление, – написал Хайд. – Обнаружение этой карты было убедительным доказательством намерений Германии в Латинской Америке и стало большим шоком для всех добропорядочных граждан Соединенных Штатов» [164]. Но карта была поддельной, сработанной британской разведкой. Эта хитрость, рассчитанная на то, чтобы вовлечь Соединенные Штаты в войну в Европе, оставалась тайной на протяжении десятилетий.
