Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны: 1935 – весна 1941 гг.. - Петров Павел

Особенностью первой программы военного кораблестроения было то, что процессу её разработки и принятия не предшествовала выработка военно-морской доктрины СССР. Не проводились научные обоснования и расчеты, какие именно боевые корабли необходимо строить для «Большого» Военно-Морского Флота и в каком именно количестве. Фактически это являлось прерогативой высшего политического руководства Советского Союза, а точнее секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, который имел свои собственные планы на применение ВМФ в будущей войне. О сложной ситуации, сложившейся с разработкой кораблестроительной программы, адмирал Н. Г. Кузнецов сообщает следующие интересные детали: «… Четко сформулированных задач флота не было. Как ни странно, я не мог добиться этого ни в Наркомате обороны, ни у Правительства. Генеральный штаб ссылался на отсутствие у него директив правительства по этому вопросу, а лично Сталин отшучивался или высказывал весьма общие предположения. Я понял, что он не желает посвящать меня в ^<(святая святых ”, и не считал удобным более настойчиво добиваться этого. Когда возникали разговоры о будущем флоте на том или другом из театров, он смотрел на карту моря и только задавал вопросы о возможностях будущего флота, не раскрывая деталей своих намерений…» [444].

Составители плана военного кораблестроения не учитывали реального состояния и возможностей отечественной судостроительной промышленности, которая реконструировалась фактически параллельно со строительством сильного океанского флота и ещё не имела опыта в создании кораблей подобного типа. Многие корабли должны были строиться на заводах, которые только-только осваивали производственный процесс. Отсутствие необходимого опыта постройки тяжелых кораблей, производственной базы и налаженного технологического процесса сразу же привели к срыву планов по созданию большого, «океанского» флота.

Уже на начальном этапе реализации программы 1936 г. руководство МС РККА, научно-исследовательские институты и конструкторские бюро (КБ-4 и ЦКБС-1 (затем – ЦКБ-17)) встретились с большим количеством трудностей, главной из которых стала ошибка в определении тактикотехнических характеристик новых линкоров. Для линейных кораблей типа «А» при заданных основных размерениях, вооружении и броневой защите было изначально запланировано совершенно недостаточное водоизмещение (35 тыс. тонн). Естественно, что НИИ и КБ пришлось заниматься срочной переработкой проекта данного корабля. То же самое относилось и к линкорам типа «Б». Это потребовало значительного объема опытных, макетных и исследовательских работ (всего более 200). Кроме того, Управление Морских Сил РККА и Наркомат обороны СССР несколько раз меняли планы постройки и тактико-технические требования к будущим линкорам.

В итоге, к концу 1936 г. эскизные проекты новых линкоров были завершены разработкой, но с большими количеством недочетов и нерешенных вопросов по принципиальным проблемам. В целом, с середины 1936 г. до февраля 1938 г. были составлены 3 (!) технических проекта линкора типа «А», и все они были последовательно забракованы. По линкору типа «Б» первоначально был составлен технический проект, но с явно завышенным водоизмещением и недостаточным вооружением. Причем тактико-техническое задание на линкор «Б» было выдано специальной комиссией под председательством начальника кафедры общей тактики Военно-морской академии флагмана 2-го ранга С. П. Ставицкого с большим опозданием, лишь к сентябрю 1937 г.(!). Затем, проект был откорректирован в соответствии с указаниями правительством, и уже новый эскизный проект лишь в конце 1937 г. был отправлен в Москву. В связи с этим, закладка линкоров проектов 23 и 25 в 1937-м году, как это первоначально предусматривалось СТО при СНК СССР, так и не состоялась [445].

Решением Военного Совета Морских Сил РККА № 157999сс от 27 ноября 1937 г. было признано, что «технический проект КБ-4 линкора типа «А» поэтому не может быть доложен Правительству па утверждение для дальнейшей разработки рабочих чертежей и последующей постройки» [446]. В решении отмечалось, что ещё не были готовы технические проекты башен 152-мм и 100-мм орудий, отсутствовали проекты приборов управления стрельбой, командно-дальномерного поста, проекты вспомогательных механизмов и различных устройств. Не были доработаны и выполнены вопросы по донной защите, палубного бронирования кораблей, требуемая скорость хода 29–30 узлов не была достигнута, получена 28,5-29,5 узлов. Не были выполнены опытные работы, необходимые для разработки технического проекта: по главным котлам и системе замещения топлива, макетирование по помещениям главных и вспомогательных механизмов, КДП, боевых рубок и центральных постов, химзащите башенной артиллерии, химзащите котельных отделений, противопожарной защите артиллерийских погребов [447].

В первой половине 1937 г. программа строительства ВМФ стала приобретать вполне конкретные очертания. 23 января Совет Труда и Обороны при СНК СССР принял решение о закладке в IV-м квартале 1937 г. четырех линкоров типа «А» и трех линкоров типа «Б», а четвертый корабль данного типа было решено заложить в Ι-м квартале 1938 г. Спуск на воду всех 8 линейных кораблей намечалось произвести в 1939 г., а сдачу – в 1941 г. Однако, последующими постановлениями СТО от 26 марта и Комитета обороны при СНК СССР от 26 мая сроки закладки новых линкоров были скорректированы. 28 января начальник Морских Сил РККА В. М. Орлов и заместитель наркома оборонной промышленности СССР Р. А. Муклевич подписали специальное Протокольное соглашение по выполнению плана работ на 1937-й год. Общий объем заказов для нового военного кораблестроения был определен огромной суммой в 930 млн рублей. К 10 апреля 1937 г. был подготовлен разработанный 2-м Государственным проектным институтом по заданию заместителя наркома оборонной промышленности Р. А. Муклевича «Организационный план морской судостроительной промышленности на 1937–1943 гг.», который уточнял сроки выполнения программы по годам и конкретным заводам, исходя из их возможностей.

Наконец, 3 июля 1937 г. Комитет Обороны при СНК СССР назначил новые сроки закладки линкоров. А именно, в декабре 1937 г. и январе 1938 г. было решено заложить по два линкора типа «Б», в феврале 1938 г. – три линкора типа «А» и в марте 1938 г. – четвертый линкор типа «А». Сдача всех 8 линкоров в 1941 г. оставалась в силе. Постановление предписывало переработать проект большого линкора типа «А», с учетом того, что стандартное водоизмещение корабля возрастало до 55–57 тыс. тонн. Срок сдачи технического проекта линкора «А» назначался на середину октября 1937 г. Утверждение проектов линкоров, проведение испытаний и наблюдение за строительством кораблей было возложено на начальника Морских Сил РККА флагмана флота 1-го ранга В. М. Орлова [448].

Однако последующие события нарушили эти планы. Развернувшиеся в Советском Союзе в 1937-м году массовые политические репрессии сильно ударили по высшему командному и начальствующему составу РККА, в том числе и его Морским силам. Все лица, причастные к разработке и осуществлению судостроительной программы 1936 г. по созданию «большого» флота (начальник Морских Сил РККА флагман флота 1-го ранга В. М. Орлов, начальник Военно-Морской академии флагман 1-го ранга И. М. Лудри, заместитель наркома оборонной промышленности Р. А. Муклевич и пр.), в течение лета-осени 1937 г. были арестованы и объявлены «врагами народа», а вскоре и расстреляны [449]. Соответственно, полная смена руководства Управления МС РККА отразилась на судьбе судостроительной программы, которая всё время пересматривалась и корректировалась. Существовала удобная практика, когда все просчеты и ошибки в планировании строительства флота, объясняемые волюнтаристскими решениями военнополитического руководства СССР, объявлялись результатами «вредительской деятельности» предыдущего руководства Морских Сил РККА.