Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича - Шишов Алексей Васильевич (список книг TXT) 📗
Доблесть гвардейского офицера при Роченсальме была отмечена Золотым оружием – шпагой с надписью «За храбрость». Стоит отметить, что за бой на Роченсальмском рейде такую же награду получил еще только один офицер – капитан Степан Митусов.
Командиру роты егерей-преображенцев довелось отличиться и при высадке десанта на остров Герланд. Тогда ему пришлось руководить действиями сводных отрядов из трех сотен гвардейской пехоты, ставших на время войны морской пехотой.
Затем преображенец отличается под Выборгом, когда шведская флотилия под командованием самого короля Густава III пошла на прорыв. В морском бою на Выборгском рейде офицер получает второе ранение. Его имя стало известно императрице Екатерине II, по чьей воле столичная Гвардия ушла на войну: дважды раненный капитан Дмитрий Дохтуров значился в списках наиболее отличившихся в морских баталиях шхерной флотилии.
В первый день января 1795 года екатерининским указом 34-летний Дохтуров жалуется чином полковника и назначается командиром Елецкого пехотного полка. Он оставляет ряды Гвардии и становится армейцем. Уже тогда герою войны со Швецией стали предсказывать «достойную его карьеру».
В ноябре 1797 года Д.С. Дохтуров удостаивается чина генерал-майора и назначается шефом Софийского мушкетерского полка. Шеф тогда отвечал за устройство и обученность воинской части, командовал ею на войне, был во всем ответственен перед государем за свой полк. Уже тогда Дмитрий Сергеевич мог сказать слова, которые произнесет гораздо позднее:
«Я никогда не был придворным, не искал милостей в главных квартирах и у царедворцев – я дорожу любовью войск, которые для меня бесценны…»
В октябре 1799 года Дохтуров, служба которого при императоре Павле I, как казалось многим, складывалась удачно, жалуется чином генерал-лейтенанта. Однако такое «представление» о дохтуровской карьере не выдержало испытания и одного года.
Государь, склонный «бросать» в опалу многих и многих людей военных, уже в июле 1800 года отправил новоиспеченного генерал-лейтенанта в отставку, отдав его под суд. Однако суд Дохтурова оправдал, а император Павел I к тому времени «отошел от монаршего гнева» и через четыре месяца, в ноябре, вернул Дохтурова на армейскую службу. Думается, что от павловского периода своей биографии у Дмитрия Сергеевича остались не самые лучшие воспоминания.
В конце июля 1801 года генерал-лейтенант Д.С. Дохтуров назначается шефом Олонецкого мушкетерского полка. Он вновь блеснул мастерством обучения и воспитания подчиненных, как нижних чинов, так и офицеров.
В январе 1803 года следует назначение шефом Московского мушкетерского полка. Тем же императорским указом Дохтуров назначается инспектором пехоты Киевской инспекции. Так что теперь служебных забот у него умножилось.
…Когда началась Русско-австро-французская война 1805 года, Московский мушкетерский полк вошел в состав 50-тысячной кутузовской Подольской армии, которая выступила в Австрийский поход на соединение с 46-тысячной армией венского двора. Войска (пехота) двигались пятью отрядными колоннами, которые возглавляли генералы Багратион, Милорадович, Дохтуров, Репнинский и Мальтиц.
Походные колонны двигались по дорогам, размытым осенними дождями. Когда Подольская армия вышла на театр военных действий, союзники-австрийцы под командованием генерала Макка без боя сдались французам у города Ульма. Русским войскам, которые лишились помощи союзников, в такой ситуации пришлось начать почти месячное отступление от Браунау к Кремсу. Путь шел по правому берегу Дуная. Дохтуров писал жене:
«Мы идем по ночам, мы почернели… офицеры и солдаты босиком, без хлеба. Какое несчастье быть в союзе с такими негодяями, но что делать!..»
Генерал-лейтенант Д.С. Дохтуров отличается в сражении при Кремсе, в котором был разбит корпус маршала империи Мортье. Наградой ему стал Военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия сразу 3-й степени, минуя низшую, 4-ю степень. Это была, несомненно, хорошая «авторская заявка» на будущие дела: в царствование Александра I такие «перепрыгивания через ступень» в орденских награждениях были исключением из положений Георгиевского статута.
Дело под Кремсом начиналось так. Командовавший русской армией М.И. Голенищев-Кутузов получил донесение о том, что французы переправились на левый берег Дуная и густой пехотной колонной движутся от Дирнштейна к Кремсу. Генералу Милорадовичу было приказано удержать неприятельский корпус с центра, а Дохтурову – обойти его и перерезать путь возможного отхода или, если ситуация изменится, нанести удар с фланга.
Дохтуров стал заходить в тыл корпусу маршала Мортье с четырьмя полками – Московским, Ярославским и Вятским мушкетерскими, 6-м егерским, подкрепленными брянскими и нарвскими мушкетерами (по два батальона от полка) и двумя эскадронами мариупольских гусар. То есть эти силы в полтора раза превышали состав пехотной дивизии.
Маршал Мортье торопился разбить противника, имея впереди атакующей одну пехотную дивизию из трех в корпусе. Французам удалось сбить с позиции войска Милорадовича, которому пришлось уступить неприятелю упорно защищаемое селение Унтер-Лойбен. Дохтуров со своими мушкетерами, егерями и гусарами появился на поле брани только в пять часов вечера: обходная дорога через лесистые горы оказалась настолько трудной, что его колонна запоздала на девять часов.
И хотя издали слышимая пушечная пальба подстегивала солдат на марше, они растеряли в пути много сил. Тогда Дохтуров выслал вперед свой авангард – 6-й егерский полк и гренадерский батальон Ярославского мушкетерского полка. Они, спустившись с гор, заняли местечко Дирнштейн, отрезав тем самым передовую дивизию маршала Мортье от двух других, следовавших вслед за ней.
Мортье, узнав, что он отрезан от корпусного арьергарда, приказал драгунской кавалерии выбить русских из Дирнштейна и расчистить путь наступающему корпусу. Однако драгуны решить задачу не смогли. Тогда маршал Франции развернул авангардную дивизию генерала Газана обратно и обрушился с ней на противника, занявшего местечко. Одновременно к Дирнштейну вышла и другая французская дивизия, генерала Дюпона.
Неприятель настойчиво атаковал. У Дохтурова почти не оказалось резервов: его 16 пехотных батальонов спускались с гор по узкой, извилистой дороге разрозненно. Они сразу же вводились в бой. Наступившая темнота и усилившийся дождь не остановили ход боя. Мортье сумел-таки перебросить на горный склон часть своих стрелков, чтобы там остановить ту часть русской пехоты, которая спускалась в долину.
Наступали критические минуты сражения при Кремсе. И в это время полки Милорадовича с фронта нанесли сильный удар, и маршалу Мортье пришлось откатиться к берегу Дуная, сесть на стоявшие суда и уйти под огнем русских батарей на правый берег реки. Дивизия генерала Газана, прорвавшись сквозь русские ряды у Дирнштейна, бежала к Дунаю обескровленной. Дохтуров доносил о победе М.И. Голенищеву-Кутузову:
«Все три батальона Московского мушкетерского полка, составлявшие первую линию, грудью шли вперед… Неприятель… наступлением линии был опрокинут, а две его пушки гренадерским батальоном Московского мушкетерского полка под командою майора Шамшева взяты…
В полон взято штаб– и обер-офицеров и нижних чинов до двух тысяч человек… и два знамени».
…Затем Дохтуров становится участником битвы при Аустерлице. Он командовал первой колонной левого крыла. Ей предписывалось двинуться «левым флангом от Аугеста чрез Тельниц, дабы, овладев сею деревнею, идти дефилеею направо вперед к находящимся там прудам». После этого дохтуровской колонне надлежало построиться на равнине между дефиле и прудами, чтобы на этой позиции прикрыть тыл всех остальных – 2, 3 и 4-й атакующих колонн русско-австрийских войск.
Колонна генерал-лейтенанта Дохтурова спустилась с горы и, пройдя деревню Аугест, около 8 часов утра 20 ноября в упорном бою заставила противостоящих ей французов отступить к деревне Тельниц. После этого командир оставил на передовой егерей и часть пехоты, расположил остальные войска позади деревни.
