Римские легионы. Самая полная иллюстрированная энциклопедия - Махлаюк Александр Валентинович
Из числа свободных на военную службу не принимались, в частности, лица, пораженные в правах: уголовные преступники, приговоренные к растерзанию дикими зверями на арене, сосланные на острова с лишением прав, обвиняемые в тяжких уголовных преступлениях, включая тех, кто обвинялся по закону Юлия о прелюбодеяниях (Дигесты. 49. 16. 4. 1–2; 7). Более того, вступление на военную службу возбранялось также и тем лицам, чей юридический статус оспаривался, хотя в действительности они являлись свободными, независимо от того, решался ли вопрос о потере или приобретении ими свободы. Кроме того, не имели права быть зачисленными на военную службу и те свободные, которые добровольно находятся в услужении, а также выкупленные от врагов, до тех пор пока они не уплатят внесенной за них суммы (Дигесты. 49. 16. 8).
Для службы в легионах основополагающим критерием было наличие римского гражданства. При записи в легион требовалось принесение особой клятвы: как показывает папирус, датируемый 92 г., новобранец должен был поклясться, что является свободнорожденным римским гражданином и имеет право служить в легионе (P. Fay. Barns 2 = CPL, 102 = Daris, 2).
Главной целью императорского правительства был набор не просто солдат, но хороших солдат. Именно эту цель, кстати сказать, преследовали созданные императором Траяном алиментарные фонды, которые предназначались для содержания почти 5000 сирот, рожденных в Италии, в небогатых плебейских семьях. По словам Плиния Старшего (Панегирик Траяну. 28), они содержались на общественный счет в качестве запасного войска на случай войны. О том, что данная установка на качественное рекрутирование и на поддержание высокого престижа, морального авторитета военной службы в эпоху принципата достаточно последовательно проводилась в жизнь, свидетельствует ряд фактов. В частности, со времени Августа утвердилась практика предоставления рекомендательных писем теми, кто желал поступить на службу в легион или получить более выгодное место службы. Эти письма, как правило, писались родственниками или знакомыми, занимавшими те или иные командные должности, на имя военного начальника. Это требовалось не только от претендующих на офицерскую должность, но, как показывают сохранившиеся папирусные документы, такие письма (epistulae (litterae) commendaticiae) имели существенное значение даже для рядовых новобранцев. Сохранилось, например, датируемое II в. н. э. письмо бенефициария Аврелия Архелая легионному трибуну Юлию Домицию с рекомендацией молодого человека по имени Теон (P. Oxy. I, 32 = CPL, 249). Среди папирусов Мичиганской коллекции (P. Mich. VIII 467–468 = CPL, 250–251 = Daris, 7) известны письма начала II в. н. э., в которых солдат флота Клавдий Теренциан пишет отцу домой о своем желании стать легионером, но замечает, видимо, получив неудачную рекомендацию, что даже рекомендательные письма не будут иметь необходимого значения без денег и хороших связей. А вот судя по письму солдата Юлия Аполлинария, он получил столь хорошие рекомендации, что сразу стал иммунном, то есть солдатом, освобожденным от тяжелых работ, и мог наблюдать, как его менее удачливые товарищи ворочают камни на жаре (P. Mich. 466). Таким образом, те новобранцы, которым не удалось запастись надежными рекомендациями, не могли рассчитывать на быструю и успешную карьеру.
Итак, новобранцы могли предложить себя в качестве добровольцев – и на них в первую очередь делали ставку власти – или быть взятыми по набору (их называли конскриптами от слова conscriptio – «призыв, запись на службу»). Нужно иметь в виду, что воинская повинность и конскрипция для римских граждан в эпоху Империи никогда не отменялись. Более того, вопреки распространенной точке зрения, что после реформ Мария, исключая период гражданских войн, легионы формировались преимущественно из добровольцев, П. Брант, тщательно исследовавший этот вопрос, пришел к выводу, что по крайней мере до II в. н. э. конскрипция была гораздо более распространенной, чем принято считать [74]. Окончательное торжество принципа добровольности (правда, на сравнительно недолгий срок) стало, по мнению Бранта, результатом распространения во второй половине II в. местного набора в легионы и общего улучшения условий службы, осуществленного благодаря политике Северов. К конскрипции прибегали прежде всего в критических ситуациях, как, например, в 6 г. н. э., когда вспыхнуло мощное восстание в Паннонии, или после разгрома легионов Вара в Тевтобургском лесу (9 г. н. э.). Точно определить соотношение между добровольцами и «призывниками» невозможно.
Так или иначе, в императорское время продолжало действовать правило: более тяжким преступлением является уклонение от воинской службы, чем домогательство ее (Дигесты. 49.16. 4. 10).
Существовали и так называемые викарии – это те, кто соглашался заменить собой обязанного идти на военную службу, очевидно, на определенных условиях. Впервые такие «охотники» упоминаются в письме императора Траяна Плинию Младшему (Плиний Младший. Письма. Х. 30). Очевидно, что должностные лица, проводившие набор в войско, могли злоупотреблять своим положением, брать взятки. Известно, что с коррупцией при проведении наборов в армию пытался бороться еще Цезарь, предложивший в 59 г. до н. э. закон о вымогательствах, согласно которому получение взятки при наборе в армию рассматривалось и каралось как опасное должностное злоупотребление (Дигесты. 47. 11. 6. 2). В правление Нерона из сената был исключен Педий Блез, наместник Киренаики, бравший взятки и допускавший злоупотребления при наборе войска (Тацит. Анналы. XIV. 18).
Рассмотрим теперь, каким образом был организован набор новобранцев в армию. Процедура эта называлась dilectus (дословно «отбор»). В провинциях ответственными за его проведение в обычных условиях были наместники, а в Италии специально назначаемое императором должностное лицо – dilectator, направлявшиеся на места в сопровождении внушительного эскорта легионеров, иногда из соседних провинций (АЕ 1951, 88). В тех случаях, когда возникала нужда срочно набрать пополнение, назначали и особых чиновников по набору новобранцев (legati ad dilectum или inquisitores). Набор пополнения обычно проводили в зимние месяцы как наиболее спокойные в военном отношении.
Обычно в легионы записывали молодых людей в возрасте от 17 до 20 лет [75]. Император Адриан, как пишет его биограф, «вынес решение относительно возраста воинов, чтобы никто не находился в лагере – в нарушение древнего обычая, – будучи моложе того возраста, которого требует мужественная доблесть, или старше того, который допускается человечностью» (Писатели истории Августов. Адриан. 10. 8). Верхним пределом был возраст 35 лет.
Существовали определенные требования относительно роста новобранцев – не ниже 1,65 м для легионера, а для воинов 1-й когорты – не менее 1,72 м (Вегеций. I. 15). Проверялось и зрение, и общее физическое состояние, а также, по-видимому, и знание латыни, умение читать, писать и считать, что было важно для отбора солдат на канцелярские должности.
Молодой человек, вступающий в армию, проходил сначала через особую комиссию по отбору новобранцев (probatio) и, если признавался годным по своим физическим, социальным качествам и правовому статусу, на четыре месяца становился новобранцем (tiro). По истечении этого срока и прохождения своего рода «курса молодого бойца» (tirocinium) он вносился в списки части и получал металлический жетон (signaculum), подвешиваемый на шнурке на шею. После этого новых воинов приводили к присяге (iusiurandum или sacramentum).
Таким образом, условия приема в легионы были достаточно строгими. С точки зрения властей, репутация римского солдата должна была быть если не безукоризненной, то по крайней мере почтенной. Ужесточение критериев отбора новобранцев, как и усложнение самой процедуры dilectus’а, несомненно, объясняется также сложной организацией и иерархической структурой римских вооруженных сил, необходимостью тщательной и длительной подготовки профессиональных солдат [76]. Поэтому, оценивая это направление военной политики императоров в целом, можно говорить об их желании видеть римских легионеров воинами, действительно отборными по своим личным качествам, сознающими ответственность за свою высокую миссию. Без этого невозможно было применить стратегию и тактику, составлявшие мощь Рима [77].
