Первая мировая. Неизвестные страницы - Золотарев В. А. (книга регистрации TXT) 📗
На 15 августа XV и XIII корпуса согласно приказу командующего 2-й армией от 14 августа № 2 должны были наступать в западном направлении, на линию Гильгенбург – Лаутенбург, с целью атаки по фланг и тыл германцев действовавших против 2-й пехотной дивизии и I корпуса.
Германцы, отбросив еще накануне, 14 августа, 2-ю пехотную дивизию на юг, в район Липау – Скопау, а I корпус – от Уздау к Сольдау, с утра 15 августа устремились на занятую отрядом полковника Новицкого позицию у Ваплица и начали ее атаковать с обходом слева; после кровопролитного боя, продолжавшегося до полудня, неприятель был отброшен с большим уроном, потеряв сверх того пленными 11 офицеров и 380 нижних чинов. Однако потери 30-го пехотного Полтавского полка были также велики – выбыли из строя 34 офицера и более 1500 нижних чинов.
Получив сведения о крайне тяжелом положении, в которое с утра 15 августа попал отряд полковника Новицкого у Ваплица, и сознавая важное значение этого отряда, обеспечивающего левый фланг и тыл центральною ядра 2-й армии (XIII и XV корпусов), генерал Мартос выслал для его подкрепления сперва 29-й пехотный Черниговской полк, бывший в составе корпусного резерва, а затем 2-ю бригаду 8-й пехотной дивизии, занимавшую Вальсдорфский лес и обеспечивавшую справа боевой порядок корпуса. Однако к месту своего назначения эта бригада дойти вовремя не успела, и вследствие успеха отряда полковника Новицкого 31-й пехотный Алексеевский полк был направлен к 6-й пехотной дивизии, а 32-й пехотный Кременчугский полк – в Надрау, в резерв корпуса. Таким образом, в горячее время боя 15 августа бригада эта передвигалась в тылу сражавшейся 6-й пехотной дивизии.
Отвод этой бригады с правого фланга боевой линии XV корпуса имел роковые последствия – на плечах этой бригады противник начал обходить правый фланг 6-й пехотной дивизии.
Совершившийся же к этому времени отход частей XIII корпуса, именно 2-й бригады 1-й пехотной дивизии, от Гогенштейна на юго-восток, дал неприятелю возможность наступать и от этого города, т. е. совершить глубокий обход справа боевого порядка XV корпуса, для парирования коего были израсходованы последние резервы корпуса и дивизий: части полков 2-й бригады 6-й пехотой дивизии, один батальон 31-го пехотного Алексеевского полка, 32-й пехотный Кременчугский полк с одной батареей 8-й артиллерийской бригады и даже одна рота 15-го саперного батальона и 0,5 сотни казаков – конвой штаба 6-й пехотной дивизии.
Видя чрезвычайно трудное положение XV корпуса и принимая во внимание громадные потери и утомление оставшихся в строю чинов этого корпуса, бездействие XIII корпуса, неудачу 2-й пехотной дивизии, которая отходила под давлением противника к востоку – сперва на Франкенау, а затем на Орлау и Волька, отход 1 корпуса от Уздау и Сольдау к Млаве и перевес сил главным образом тяжелой артиллерии противника, бывшего в количестве до двух корпусов, генерал Самсонов отдал приказ ядру армии (XIII и XV корпусам и 2-й пехотной дивизии) начать общее отступление в юго-восточном направлении. Для прикрытия этого отступления были назначены боковые арьергарды: сперва 2-я пехотная дивизия – у Франкенау, затем от XV корпуса – по линии Лан – Радомин – Бартошкен, фронтом на юго-запад.
XV корпусу были назначены дороги: войскам – Ваплиц – Дидрихсгоф – Модткен, обозам – Надрау – Шведрих – Грюнфлис.
Отступление началось при самых тяжелых условиях – беспрерывных боях с неприятелем, наседавшим и с севера, и с запада, в полной темноте, по узким дорогам, запруженным одиночными людьми, командами, обозами, отдельными повозками, которые еще с утра 15 августа были на этих дорогах. К тому же следует отметить, что распоряжения о тыловых учреждениях, видимо, вообще не стояли на надлежащей высоте; так например, командир дивизионного обоза 8-й пехотной дивизии после 12 августа, когда вверенный ему обоз находился в Нейденбурге, никаких приказаний или распоряжений от своего начальства не получал, почему все последующие переходы делал по своему усмотрению, получая лишь случайные сведения о местонахождении своей дивизии.
Вследствие вышеизложенного, отступление корпуса приобретало все более и более беспорядочный характер. В действительности с 16 августа корпуса как такового уже не существовало; на назначенные ему дороги уже с 15 августа стали выходить различной численности части, команды и одиночные люди 2-й пехотной дивизии, лейб-гвардии Кексгольмского полка и XIII корпуса, которые перемешивались как между собой, так и с частями XV корпуса, внося в эти части полнейший беспорядок, который еще больше усилился вследствие того, что на эту же дорогу выходили и следовали по ней по нескольку повозок в ряд, парки и обозы разных частей и корпусов.
При таких условиях немногим лишь начальникам удавалось держать остатки своих частей в руках.
Общее командование отступавшими частями с вечера 15 августа генерал Самсонов возложил на генерала Мартоса. Вследствие отхода 2-й пехотной дивизии от Франкенау к Орлау положение XV корпуса стало весьма опасным, в смысле возможности быть отрезанным от России, а к утру 16 августа, когда стало известным, что Нейденбург занят немцами и что последние постепенно продвигаются в восточном направлении, положение стало еще опаснее.
До полудня 16 августа отступающие части втягивались в Грюнфлисский (Кальтенборнский) лес при беспрерывных боях тыловых и фланговых частей с противником, наседавшим с севера, запада и юго-запада и обстреливавшим отступающих огнем: тяжелой артиллерии, полевых пушек, пулеметным и ружейным. Сравнительно крупных аръергадных боев, как можно установить но показаниям некоторых чинов XV корпуса, вернувшихся в Россию, было три: а) на линии Михалькен – Салюскен – Радомин; б) на линии Орлау – Лан; в) к югу от Грюнфлиса.
Отдельные эпизоды арьергардных боев дают картины беззаветной храбрости и самоотвержения отдельных частей и чинов XV корпуса.
После полудня 16 августа, когда части корпуса были в Грюнфлисском (Кальтенборнском) лесу и искали себе выхода из него в Россию в южном и восточном направлениях, началась агония остатков XV корпуса, а также смешавшихся с ним XIII корпуса, 2-й пехотной дивизии и частей 3-й гвардейской дивизии; противник окружил Грюнфлисский (Кальтенборнский) лес и прилегающую к нему местность и всеми способами истреблял наши войска.
Вследствие распространившихся слухов о смерти генерала Мартоса (оказавшихся, однако, неверными) генерал Самсонов поручил около полудня 16 августа общее командование вышеназванными частями генералу Клюеву, а сам со штабом отправился в юго-восточном направлении, в пределы России, для восстановления потерянной связи с остальными корпусами 2-й армии. Дальнейшую судьбу остатков корпуса можно описать лишь по отрывочным сведениям вернувшихся в Россию его чинов.
Из числа более крупных групп, сдававшихся в плен, по показанию свидетелей, были: смешанная толпа разных частей в несколько тысяч человек, сдававшаяся на поляне между Уллешненом и Валлендорфом, толпа в несколько сот человек, сдававшаяся между Реттковен и Заддеком, и такая же толпа, сдававшаяся у Мушакена.
Из числа высших начальствующих лиц XV корпуса возвратился в Россию только один начальник 6-й пехотной дивизии, генерал-лейтенант фон Торклус, присоединившийся с разрозненными частями XV и XIII корпусов к отступавшему конному отряду генерал-майора барона Штемпеля. Командир корпуса, генерал от инфантерии Мартос, по некоторым данным, был тяжело ранен и попал в плен, а начальник 8-й пехотной дивизии генерал-лейтенант барон фон Фитингоф, по показанию некоторых свидетелей, был взят в плен.
Большинство офицеров, пробившихся в одиночку или с нижними чинами, выдержали ряд самых тяжелых испытаний и опасностей и выказали незаурядное личное мужество и храбрость, преодолевая на своем пути превосходящего по силам противника, борясь с блиндированными автомобилями, вооруженными пулеметами, и даже артиллерией противника, уничтожая то и другое.
С остатками же командуемых ими частей, сохранив в них некоторый порядок, удалось пробиться, согласно показаниям некоторых из вернувшихся в Россию чинов XV корпуса, лишь нижеследующим лицам:
