Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ - Мелтон Кит (список книг .txt) 📗
Так случилось, что я оказался первым офицером-техником ПГУ КГБ, в руки которого попал фотоаппарат-зажигалка Т-100 (он детально представлен в нескольких главах), когда незадачливый агент ЦРУ потерял это секретное изделие на партийном собрании. Разбирая и собирая Т-100 перед отправкой в Центр, я, молодой офицер КГБ, вдруг обнаружил, что у специальных камер Комитета, который справедливо считался мировым лидером в оперативной фотографии в период холодной войны, имеется конкурент.
Книга показывает огромный технический потенциал, который специальные службы могут использовать в своей секретной деятельности, а также закрытый процесс разработки, поиска и создания уникальных устройств и систем, которые профессионалы называют «спецтехника». И, наверное, самыми интригующими в этой книге являются воспоминания ветеранов оперативно-технических служб США, организаторов и участников сложных и дерзких операций, проведенных в том числе в Москве в ходе противостояния советской контрразведке.
Ссылаясь на мнения ветеранов ЦРУ, авторы приводят в книге различные высказывания о деятельности КГБ, объективность которых, я надеюсь, читатель оценит сам.
Возможно, настала пора рассказать широкой аудитории о том, чем гордится история оперативно-технической службы советской разведки? Оставляю этот вопрос читателю, который всегда прав!
Введение
В августе 1995 г. Дэвид Коэн, новый заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, вызвал меня к себе. «Я хочу, чтобы вы взялись за руководство Оперативно-технической службой (Office of Technical Service – OTS) в Директорате науки и техники. – заявил Коэн. – Нам там нужен свой человек из Оперативного директората, и я думаю, что вы подходящий кандидат».
Коэн, возможно, намекал на то, что я обращался в программу космических полетов НАСА. Почти 25 лет я прослужил оперативным офицером ЦРУ, а в последние полтора года работал в подразделении ревизий. Мне стукнуло 51, и я уже не участвовал в оперативных мероприятиях разведки, занимаясь кадровыми и бюджетными вопросами. Все это настраивало меня на скорый выход на пенсию.
– Я никогда не работал в Директорате науки и техники. Я специалист по историко-политическим исследованиям оперативной деятельности. Вообще-то я парень с аналоговым мышлением, плохо знакомый с цифровым миром, и мне даже не приходилось менять масло в двигателе автомобиля, – возразил я Коэну.
– Мне известен ваш опыт, и думаю, вы справитесь, – Коэн не сомневался в том, что получит положительный ответ.
– Что ж, я согласен, но с трудом представляю себя среди других кандидатов.
– У нас есть другие кандидаты, но вы лучший. В OTS нам нужен человек из Оперативного директората, руководитель, который знает начальников оперативных подразделений и которому я доверяю. Почти два года вы занимались бюджетами подразделений Оперативного директората. Вы знаете всех руководителей, и они знают вас. И я хочу быть уверен в том, что техническая и оперативная службы ЦРУ эффективно взаимодействуют.
На этом разговор закончился. Раньше я работал с Коэном и помнил его нелюбовь ко всяким обсуждениям, когда решение уже принято. Не в первый раз Коэн направлял меня на работу, к которой я совсем не стремился и с которой вполне справились бы другие. В 1988 г. Коэн послал меня в большую резидентуру, а этого никогда не было в моих планах. Так я стал старшим офицером ЦРУ. Через три года Коэн приказал мне вернуться назад, в штаб-квартиру ЦРУ, чтобы руководить распределением ресурсов. Предыдущие 18 лет я провел в различных резидентурах, и теперь новая работа дала мне возможность познакомиться с ранее неизвестным миром многомиллиардных бюджетов и с руководством ЦРУ.
Через шесть недель после встречи с Коэном со мной побеседовали сначала исполнительный директор ЦРУ Нора Слаткин, а затем заместитель директора по науке и технике доктор Дэвид Рат, оба недавние назначенцы. Итак, я стал одним из руководителей OTS {1}. Очевидно, все согласились с Коэном, что для этой должности требовался, скорее, большой опыт оперативной и руководящей работы, чем техническая подготовка.
При входе в OTS меня приветствовал сотрудник Рой словами: «OTS – это своего рода американский Q (персонаж технического подразделения британской разведки в киноэпопее об агенте 007. – Прим. пер.), не смущаясь аналогией с помощником Джеймса Бонда. Свои первые 10 лет Рой провел в подразделении OTS, занимавшемся изготовлением удостоверений и документов для сотрудников ЦРУ. Такие «изделия» должны быть безупречны с точки зрения шрифта, цвета, дизайна и бумаги. Рой как заместитель по кадрам Роберта Мейнерса, директора OTS, счел нужным дать мне, новичку, небольшой инструктаж. «Только, в отличие от кино, если одна из наших виз в паспорте не проходит проверку на КПП службы иммиграции или один из наших тайниковых контейнеров случайно раскрывается и его содержимое вываливается, мы не сможем переснять эту сцену. Если людей арестуют из-за наших ошибок, они могут надолго попасть в тюрьму или вообще погибнуть».
Рой также пояснил, что американский Q состоял не только из одного научного гения или горстки эксцентричных изобретателей, как в фильмах о Бонде. В ЦРУ это был большой коллектив офицеров-техников, инженеров, ученых, специалистов, художников и социологов, работавших по всему миру и владевших различными смежными профессиями в оперативной сфере. Снабжая ЦРУ специальной техникой, OTS задействовала своих людей на каждом этапе, начиная от проектирования, разработки и тестирования до развертывания технических систем и дальнейшего их обслуживания в резидентурах.
«А теперь кое-что действительно важное, – продолжал Рой нарочито неторопливо. – Мы считаем себя в равной мере частью Оперативного директората и частью Директората науки и техники. Резидентуры и офицеры-агентуристы нуждаются в техническом обеспечении, и мы делаем все, что в наших силах. Когда мы находимся в резидентуре и участвуем в оперативном мероприятии, не возникает вопроса, для кого мы это делаем. Мы это делаем для резидентуры».
Рой объяснил, что офицеры-техники занимаются не только специальными средствами шпионажа. «Обычно мы как исполнители участвуем в операции вместе с офицером-агентуристом или агентом. Мы обучаем агентов, устанавливаем оборудование, проверяем системы и восстанавливаем поврежденную технику. Мы так же рискуем, как и оперативные сотрудники. Мы испытываем те же чувства, что и они, если задание выполнено или провалено. В течение своей карьеры сотрудник OTS привлекается к большему числу операций и встречается с бóльшим количеством агентов, чем многие оперативные офицеры».
Рой описал мне пять основных подразделений OTS, или групп, как они тогда назывались. Самой большой была группа COVCOM (Covert Communication), которая разрабатывала для агентов и офицеров разведки системы скрытой и безопасной связи. Тайнопись, ближняя агентурная связь, микрофотокамеры, специальные фотопленки, высокочастотные радиопередачи, спутниковая связь и микроточки – все это было в COVCOM. Вторая группа OTS создавала и устанавливала технику подслушивания, оборудование для перехвата телефонной связи и системы видеонаблюдения. Нередко сотрудники этого подразделения тратили на дорогу до 50 % своего времени, путешествуя из одной страны в другую, – туда, где в резидентурах требовалась их помощь. Третье подразделение было создано для специального обеспечения военизированных операций, включая совместное использование технических и научно-прикладных средств. Специалисты этого подразделения создавали датчики, системы слежения и системы специального назначения, учили особым приемам применения оружия, анализировали иностранное шпионское оборудование, выполняли оперативно-психологическую оценку. Рой пришел из четвертого подразделения, которое занималось «оперативным прикрытием» – изготовлением и подделкой документов. История подразделения уводит нас далеко в прошлое, ко временам Управления стратегических служб (УСС), предшественника ЦРУ. OTS, в свою очередь, окружали лаборатории по изготовлению электроники и камуфляжа, такие как, например, «Станция III», а также оперативные региональные базы ЦРУ в Южной Америке, Европе и Азии {2}.
