Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II - Ежуков Евгений (список книг txt) 📗
Московский государь решил не допускать такого унижения. Он наказывал послам, чтобы они «пошлин ни кому, ни под каким видом, ни царю, ни царевичам, ни князьям, ни царевым людям никак ничего не давали». «Если же бросят «батог», – говорил Василий, – и станут просить пошлин у «батога» – не давать, а идти прямо к царю через «батог». А если у дверей царевых станут просить пошлины, и тут ничего не давать… Пусть посол всякий позор над собой вытерпит, а пошлину не должен дать. Не напишется хан братом князю в «шертной» грамоте, то грамоту не брать».
Ханы же пытались сохранить прежние отношения, когда Русь находилась под властью Большой Орды. Русским государям они по-прежнему «писали себя отцами московским князьям и требовали дани… сопровождая эти требования угрозами». Василий III пытался изжить эту психологию покорности у русских людей, хотя сделать это после многовекового господства татар было не просто.
Отношения Василия III с крымским ханом осложнялись из-за Казани. Крымчак хотел видеть там своего ставленника, обещал за это русскому князю поддержку в войне с Литвой. Союз двух татарских государств мог таить в себе серьезную угрозу Москве, и поэтому Василий III, на словах поддерживая крымского хана, на деле же старался не допустить этого. Он ставил на казанский трон людей, угодных ему.
Хан Мухаммед-Гирей решил вооруженной силой укрепить свое влияние в Казани. 21 июня 1521 года он неожиданно с огромным войском появился на берегах Оки. Шел ночами по известным только ему дорогам, ориентируясь по звездам, уничтожая пограничные заставы хорошо подготовленными отрядами легкой конницы. Московские воеводы оказались застигнутыми врасплох.
Василий III спешно выслал против татар свои резервные полки во главе со своими братьями Андреем Старицким и Дмитрием Бельским, но они были поодиночке разбиты. Князья Курбский и Шереметев пали в бою. Великий князь покинул Москву и ушел на север собирать новые силы. Оборону столицы он поручил свояку – крещеному татарскому царевичу Петру. В то же время казанский хан Саип с войсками вторгся в Нижегородскую и Владимирскую земли, подвергая их страшному разорению. Положение столицы стало критическим.
Мухаммед-Гирей подошел на несколько верст к Москве и послал требование, чтобы великий князь обязался платить ему дань. Для переговоров был послан царевич Петр с письменным обязательством, что Москва будет платить Крыму дань и в пользу казанского хана уплатит 60 000 алтын. После подписания договора Мухаммед-Гирей вместе с днепровскими казаками, возглавлявшимися Евстафием Дашковичем, бежавшим из Москвы в Литву, отошел к Рязани и попытался взять ее штурмом, но горожане были начеку и атаку отбили. Надежд на овладение городом силой у татар не было, так как с севера Василий направил по следам крымчаков крупные воинские силы, и тогда они вознамерились взять его хитростью – предложить рязанцам переговоры и под их предлогом, когда те откроют ворота крепости для проезда послов, ворваться в их стан. Однако этот коварный замысел басурманам не удался – оборонявшиеся во главе с воеводой Хабаром Симским его разгадали. Они со всеми предосторожностями открыли ворота и впустили татарских послов с договорной грамотой о мире с Москвой. Хабар Симский отклонил все требования послов, а договорную грамоту удержал у себя. После этого по его команде с крепостных стен открыла огонь артиллерия, и татары, столпившиеся у дорог и приготовившиеся к стремительному броску, были рассеяны. Мухаммед-Гирей двинул свою орду на Астрахань и с ходу овладел ею, но радость его была недолгой; ногайские князья неожиданно напали на стан потерявших бдительность крымчаков и разгромили его. Мухаммед-Гирей погиб. Было убито много татар и много пленено. Преследуя разбитого врага, ногайцы ворвались в Крым и начали его опустошать. Союзник крымского хана Евстафий Дашкович проник в Крым с другой стороны и тоже подверг его разрушению.
В Русской земле тяжело отозвалось «посещение» Мухаммед-Гирея: тысячи русских пленников появились на невольничьих рынках в Астрахани и Кафе, на месте сел и деревень дымились развалины.
Эти печальные события побудили Василия III по-новому взглянуть на защиту южных и юго-восточных границ. Он решил начать строительство засек и других оборонительных сооружений на путях вторжения кочевников. Конечно, Василий Иванович понимал, что построить засеки от Чернигова до Нижнего Новгорода и Казани невозможно и слишком обременительно для казны, но главные татарские шляхи все же следовало «лесом зарубить», особенно броды рек Оки и Угры. Во многих городах, находившихся под защитой деревянных стен, возводились каменные, как, например, в Нижнем Новгороде, Туле, Коломне и Зарайске. В самой Москве выложен был камнем ров около Кремля, а гостиный двор обнесен каменною стеною. «Пушечная изба» развертывалась и превращалась в «Литейный двор». Расширялся и «Зеленый» (т. е. пороховой. – Авт.) погреб. Развивалась выделка ручного огнестрельного оружия. В Москве, Новгороде, Пскове и других городах создавались новые полки пищальников, повышалась их боевая подготовка.
Для наблюдения за степью и разведки стали использоваться не только городовые, но и донские казаки. Общей целью стала борьба против Крыма и других азиатских орд. Донским казакам направлялись необходимые средства и вооружение. «Городовые и служилые» казаки своими дозорами связывались с донскими казаками и получали от них необходимую разведывательную информацию. Василий Иванович мог иметь теперь через казаков данные об обстановке во всей степной полосе вплоть до Крыма.
Василий через свое посольство в Турции пытался повлиять на крымского хана. Турецкий султан Селим писал в Крым татарскому хану: «Слышал я, что ты хочешь идти на московскую землю, – так береги свою голову; не смей ходить на московского, потому что он друг великий, а пойдешь – так я пойду на твои земли…»
Угрозы тем не менее мало действовали на крымчаков. На предупреждения турецкого султана крымский хан отвечал: «Если я не стану ходить на валашские, литовские и московские земли, то чем же я и мой народ будем жить?..»
Русскому князю тоже не приходилось рассчитывать на миролюбие крымских татар, а принимать меры по укреплению безопасности своих подданных и огромных, но слабо защищенных границ государства. Кроме того, постоянная угроза для Москвы таилась в набегах не только крымчаков, но и казанских татар. Василий не мог смириться с тем, что вместе с Мухаммед-Гиреем в последнем набеге участвовал и казанский хан Саип-Гирей.
Против Казани были двинуты московские войска. Хан Саип сбежал в Крым, оставив своим преемником племянника – тринадцатилетнего Сафа-Гирея. Казанцы обратились к Василию III с просьбой утвердить его на троне. Князь согласился и выслал в Казань свое посольство, но к этому времени Сафа-Гирей изменил свое решение и нанес оскорбление московскому послу.
В 1530 году Василий послал под Казань рать судоходную, конную и пешую во главе с воеводами Иваном Бельским и Михаилом Глинским. Казанцы просили мира, дали клятву воеводам никогда не нападать на московские земли и направили посольство в Москву. Было решено на ханский стол в Казани поставить Еналея из семьи Гиреев, состоявшего на службе у московского князя. Кроме того, Василий построил в казанской земле город Васильсурск и, чтобы ослабить благосостояние Казани, открыл ярмарку близ монастыря Макария Унженского, приказав русским купцам съезжаться туда вместо Казани. Таким образом было положено начало знаменитой Макарьевской ярмарке, переведенной позднее в Нижний Новгород. На данном этапе с Казанью было покончено благополучно.
В 1523 году Василий III присоединил к Москве Новгород-Северское княжество, прикрывавшее юго-восточные границы Руси. Государь обвинил новгород-северского князя Василия Шемячича в том, что он, зная о походе крымских татар на Москву в 1521 году, не предупредил его. Шемячич был заточен в тюрьму. Юго-западный угол московской территории оказался выдвинутым далеко вперед. Началось постепенное продвижение на юг от реки Оки в области «Дикого поля», что сужало татарскую вольницу, прижимая ее к Черному морю. Позднее здесь были построены укрепленные города, которые образовали Тульскую оборонительную линию, защищавшую Русь с юга. Еще раньше, в 1510 и в 1517 годах, Василий III присоединил к Москве Псков и Рязань, что значительно укрепило могущество Руси перед лицом постоянных внешних угроз. «Москва и впрямь может стать третьим Римом», – шутил князь, вспоминая письмо, которое прислал ему инок псковского монастыря Филофей. «Да весть твоя держава, благочестивый царь, яко вся царства православных христианские веры снидошася в твое едино царство. Един ты во всей поднебесной христианам царь… яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти, – уже твое христианское царство иным не останется…»
