Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1 - Звонарев Константин Кириллович
Практика показала, что агент-китаец, получавший определенное, хотя и небольшое, месячное жалованье, чувствовал известную зависимость от нанимателя и относился к своему делу с большей добросовестностью. Поэтому, более или менее подходящих и способных агентов старались переводить на постоянное месячное жалованье.
Кроме того, высылались агенты для следования вместе с крупными неприятельскими войсковыми частями. Наиболее подходящими для этого оказались мастеровые. Так, например, при одной из дивизий армии Куроки имелись в качестве агентов данного корпуса — кузнец и плотник.
Наиболее трудную задачу для агентуры этого корпуса представляла вербовка агентов. Нужно было вербовать таких лиц, которые имели бы родственников в тылу противника. Им легче Удавалась проникнуть в тыл противника и проживать там более продолжительное время, ибо родственники ручались за их благонадежность. Необходимо отметить, что к агентам-резидентам ходили только их родственники, или же выдававшие себя за таковых.
Агентов держали много, так как китайцы обычно довольствовались небольшим заработком, почему, накопив некоторую сумму денег, в большинстве случаев, временно отказывались работать.
В самом начале агентуре удалось завербовать ученого китайского врача и его родственника. Благодаря тому, что они оба пользовались большим почетом среди местного населения, с их помощью удалось завербовать достаточное количество агентов в тылу противника. Завербовать агента без посредства влиятельного китайца — было вообще задачей трудно выполнимой.
Хорошие результаты получались, если опрос агентов производил кто-либо из офицеров, знавших китайский язык, так как агенты никакого доверия к переводчикам-китайцам не питали. Кроме того, последние требовали от агентов вознаграждения, вернее — взяток.
Хотя, в общем, агенты давали правдивые сведения и сознавались, когда им не удавалось проникнуть до указанного пункта, но все же на их честность положиться было нельзя и приходилось посылать специальных агентов для проверки их донесений.
Посылать агента так, чтобы другие этого не знали, не представляло особых затруднений потому, что сами агенты тщательно друг от друга скрывали свою работу по шпионажу.
При опросе, когда сведения агентов сильно расходились, устраивались очные ставки. Обычно в таких случаях один из агентов сознавался, что он, почему-либо не дошел до указанного пункта и дал неверные сведения. В таких случаях виновный подвергался наказанию, но не за неисполнение задачи, а за неправдивость.
Под конец войны некоторые агенты сильно усовершенствовались. Так, например, при наступлении японцев они во время боя прибегали и точно сообщали о силах наступающих и о направлении их движения.
Постоянное жалованье агентов, не считая наградных, доходило до 60 руб. в месяц; простые агенты получали от 15 до 30 руб. в месяц. За документы платилось особо, например, за конверт — 5 руб., за конверт с письмом — 10 руб. и т. д. За все время такого рода документов было доставлено около 200 и около 100 донесений.
В штабе 3-го Сибирского корпуса(I армия) агентурной разведкой ведал офицер Генерального штаба с несколькими помощниками из студентов института восточных языков.
Агенты вербовались, что называется, прямо с улицы. Проверяли их благонадежность и способности тем, что в первое время им давали простые задания. В зависимости от их исполнения, выносилось решение о пригодности или непригодности каждого данного лица для разведки. Процент непригодных был весьма велик. В общем, количество агентов колебалось от 10 до 25 человек одновременно.
Найти подходящих людей было крайне трудно. Охотников отправиться в тыл противника было мало. Приемом же — брать заложниками отца или брата агента и казнить их в случае невозвращения последнего или доставки неверных сведений, как это, якобы, практиковали японцы, — агентура корпуса не пользовалась. Количество совершенно бесценных донесений было громадно.
Оплачивались агенты в зависимости от ценности донесения, его достоверности и своевременности. Если к донесению были приложены вещественные доказательства (письма, ярлыки и пр.), то платилось по 25–30 руб., за маловажные 3–5 руб.
В штабе 4-го Сибирского корпуса(I армия) агентурой ведал офицер-восточник, под непосредственным руководством начальника штаба корпуса.
В этом корпусе, благодаря отсутствию разграничения района разведки, агенты высылались с таким расчетом, чтобы определить расположение противника впереди фронта корпуса и двух с ним соседних корпусов (вправо и влево). Агентов было 1–5, ибо после каждого поражения русских они разбегались и новые весьма неохотно шли на службу. В большинстве случаев проход через линии фронта был невозможен; можно было пробираться лишь на флангах.
Оплата агентов производилась в зависимости от ценности принесенных сведений и документов. Надежные агенты получали жалованье помесячно — от 25 до 75 руб., сдельно — от 5 до 25 руб. за донесение.
В штабе 7-го Сибирского корпуса(был сформирован из отряда Ренненкампфа и вошел в состав I армии) агентурой ведал армейский офицер. Он редко находился при штабе корпуса, а почти всегда ютился где-либо вблизи передовых позиций, сам ходил на разведку и т. д., объясняя это желанием быть в курсе дела и иметь возможность лично проверять сведения агентов. По крайней мере, так он писал в своем отчете.
Агентов он также вербовал, якобы лично во время поездок по окружным деревням, главным образом из местных жителей-китайцев, которым ему удалось оказать те или иные услуги и, следовательно, на благодарность которых можно было рассчитывать. Вербовал также и переводчик-китаец, вербовали испытанные агенты, главным образом своих родных и знакомых, за которых давали ручательства.
В первый период, т. е. ноябрь 1904 г. — февраль 1905 г., корпус имел, кроме случайных, 40 агентов. В марте-мае 1905 г. их было 36 чел., в июле-сентябре — 38 чел.; всего через корпус прошло 139 агентов. Этими агентами было доставлено 152 донесения и 75 документов.
Плата агентам колебалась в месяц от 5 до 45 руб., в среднем каждый агент получал около 20 руб. Кормовые деньги, выдававшиеся в первое время в размере 2–5 руб., под конец по разным причинам дошли до 20 руб. в сутки.
При посылке агентов им внушалось не ходить с русской стороны в компании с кем бы то ни было, не надевать хорошей одежды, не выдавать своей грамотности, говорить, что идет с юга, живет неподалеку, иметь всегда наготове правдоподобный предлог, объяснявший его присутствие в данном районе, в противном же случае — прикинуться кретином. Если у агента не было в тылу противника родных или близких знакомых, ему предлагалось таковых приобрести и совершить с ними обряд "Кэтоу", т. е. побратимства, который свято чтился между китайцами. Агент должен был просить этих новых знакомых сообщить ему в следующий его приход все интересовавшие русскую разведку сведения о противнике. Агенту внушалась необходимость не только не избегать японцев, но, наоборот, стараться встречаться с ними возможно чаще и, если возможно, наняться к ним на работу, если не слугой к офицеру, то хотя бы на земляные работы, перевозку тяжестей, в интендантский обоз и т. д.; обязательно посещать курильни опиума, игорные дома и т. п. притоны и с содержателями их установить хорошие отношения, часто ходить под видом торговца-разносчика с мелочными товарами; стараться заводить знакомство с китайцами — японскими переводчиками, с прислугой японцев и т. д. Агентам также предлагалось не брать с собой русского удостоверения-пропуска, а прятать его, куда-либо под камнем между позициями русских и японцев.
По возвращении из тыла противника агенты на день — на два размещались все вместе в особой фанзе. Отлучаться далеко им было воспрещено и никто из посторонних китайцев к ним не допускался. Все эти мероприятия объяснялись заботой об их безопасности. Опрос агента никогда не производился в присутствии постороннего китайца или другого агента. Разговор между агентами о делах, касавшихся их шпионской деятельности, категорически запрещался; за соблюдением этого запрещения следил живший вместе с агентами китаец-переводчик.
