Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова - Север Александр (книги серии онлайн .TXT) 📗
Обычно члены ОУН ограничивались всего лишь избиением любителей русской кухни, предварительно объясняя им причину столь сурового обхождения. Одним из первых «потерпевших» стал тогдашний глава Научного общества им. Тараса Шевченко профессор Кирилл Студинский. А вот его коллеге, профессору Антону Крушельницкому, повезло значительно меньше – как впоследствии признавал руководитель ОУН Степан Бандера, в свое время он распорядился убить ученого. В своей газете «Нові Шляхи» профессор доказывал, что Украина может полноценно развиваться только благодаря коммунистам. И, как показало время, он был прав. Правда, узнав о том, что профессор решил выехать в Советскую Украину, Степан Бандера отменил свое решение и, как показала жизнь, не прогадал: в СССР вся семья эмигранта была уничтожена, а фотография профессора занимает достойное место в экспозиции музея Соловецкого кремля [92].
О пострадавших жителях Львова, пусть даже и «агентов влияния», в Москве особо не переживали, а вот убийство советского гражданина спровоцировало Лубянку на радикальные меры. Председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский приказал разработать мероприятия по нейтрализации лидеров украинских националистов.
Дан приказ ему на Запад
По утверждению Павла Анатольевича Судоплатова, предложение стать разведчиком-нелегалом он поручил от начальника ИНО Абрама Ароновича Слуцкого после трагических событий во Львове. Впоследствии главный герой нашей книги о крутом повороте в своей судьбе высказался так: «…чем больше я думал об этом предложении, тем более заманчивым оно мне представлялось. И я согласился. После чего сразу приступил к интенсивному изучению немецкого языка – занятия проходили на явочной квартире пять раз в неделю. Опытные инструкторы обучали меня также приемам рукопашного боя и владению оружием. Исключительно полезными для меня были встречи с заместителем начальника Иностранного отдела ОГПУ-НКВД Шпигельгласом. У него был большой опыт работы за границей в качестве нелегала – в Китае и Западной Европе. (…) После восьми месяцев обучения я был готов отправиться в свою первую зарубежную командировку в сопровождении Лебедя, “главного представителя” ОУН на Украине, а в действительности нашего тайного агента на протяжении многих лет» [93].
Ради исторической справедливости отметим, что в резерв ОГПУ «в связи с выездом в загранкомандировку» Павел Анатольевич Судоплатов был переведен 1 октября 1933 года – за три недели до убийства во Львове. Так что его новое назначение никак не было связано с активизацией работы ОГПУ против украинских националистов. Также немного странно звучит описание программы подготовки (стрельба и рукопашный бой) – больше напоминающее сюжет шпионского романа, чем мемуары советского разведчика тридцатых годов прошлого века.
В своих воспоминаниях главный герой нашей книги ничего не рассказал о своей первой загранкомандировке, которая официально закончилась 1 июня 1934 года. После возвращения из нее его зачислили в Иностранный отдел на должность оперуполномоченного, а с 1 ноября 1934 года утвердили оперуполномоченным 7-го отделения (экономическая разведка) ИНО ГУГБ НКВД СССР. По тем временам высокая должность. Учитывая то, что острый дефицит кадров начался через три года и, возможно, были другие достойные кандидаты на эту должность, можно предположить, что с поставленными перед ним во время заграничной командировки задачами Павел Анатольевич Судоплатов справился.
Кадровая политика в центральном аппарате внешней разведки в середине и конце тридцатых годов прошлого века была такой. Новичок получал назначение на должность стажера. Через какое-то время его повышали – теперь он становился оперуполномоченным. Следующая ступенька – заместитель или начальник отделения. По современным меркам, отделение – низшая ступень в структуре аппарата разведки. Но тогда более крупных подразделений – отделов, секторов или управлений – не было. Поэтому отделения замыкались прямо на руководство внешней разведки [94].
Секретная миссия
До сих пор первая загранкомандировка нашего героя продолжает оставаться вне поля зрения многочисленных авторов его жизнеописаний. В этом нет ничего удивительного. Сам Павел Анатольевич Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль» про нее ничего не написал, а в доступных на сегодняшний день для исследователей архивных материалах указан лишь ее срок. Есть лишь две «зацепки».
Во-первых, перед командировкой Павел Анатольевич Судоплатов активно изучал немецкий язык.
Во-вторых, в 1933 году он познакомился с легендарным советским «нелегалом» Дмитрием Быстролетовым (оперативный псевдоним «Ганс»). О взаимоотношениях этих двух неординарных людей будет подробно рассказано ниже, а пока отметим один любопытный факт. «Ганс» в середине 1933 года прибыл из Италии в Германию – привез секретные образцы военной техники. Дальше их должны были переправить в СССР. Обычно такие предметы пересылают дипломатической почтой. Надежно и безопасно. Вот только кто-то должен был их доставить на территорию советского посольства в Берлине. Был и альтернативный вариант – на борту одного из советских судов.
Можно предположить, что Павел Анатольевич Судоплатов выполнял функции курьера в Германии и взаимодействовал с «Гансом» или кем-то еще из советских «нелегалов». Маловероятно, что его использовали в качестве «нелегала». Срок пребывания в стране очень маленький. Если бы он был «отозван» из-за повышенного внимания германской контрразведки, то маловероятно, что его бы использовали для проникновения в руководства ОУН.
В пользу версии о том, что Павел Анатольевич Судоплатов посетил Германию, косвенно свидетельствует такой факт. Начиная с середины двадцатых годов прошлого века эта страна стала одним из объектов повышенного внимания со стороны отечественной научно-технической разведки. Не изменилась ситуация и с приходом к власти Адольфа Гитлера. Наоборот, возросло количество советских специалистов, легально посетивших Третий Рейх. Также активизировалась деятельность разведки. В одном из документов, подготовленных на Лубянке, его авторы с гордостью констатировали:
«Анализ работы берлинского аппарата органов внешней разведки в 1933–1937 годах показывает, что оперативное сочетание разведывательной работы с легальных и нелегальных позиций дало положительные результаты в тяжелой агентурно-оперативной обстановке в Германии после прихода к власти фашизма. Наш разведывательный аппарат не только сумел избежать провалов и обеспечить активную работу агентуры, но и добиться положительных результатов в вербовке источников информации… Несколько ценных агентов удалось приобрести научно-технической разведке» [95].
Поэтому высока вероятность того, что в помощь уже работающим в Третьем Рейхе советским разведчикам Москва командировала еще одного сотрудника центрального аппарата ИНО.
Оговоримся сразу, новичок не должен был заниматься вербовкой новых агентов, а выполнял обязанности курьера или страховал коллег при их встречах с информаторами.
Глава 5. Под псевдонимом «Андрей»
«С 1 марта по 1 октября 1935 года, находясь в служебной командировке, состоял в особом резерве Отдела кадров по должности оперуполномоченного с прикомандированием к ИНО ГУГБ НКВД СССР.
7 апреля 1935 года вернулся к исполнению обязанностей.
С 1 июля 1935 года исключен из списков личного состава в связи с направлением за границу для выполнения специального задания (оперативный псевдоним «Андрей»)»
После успешного выполнения первого задания за границей руководство ИНО приняло решение использовать Павла Анатольевича Судоплатова для проникновения в ближайшее окружение руководства ОУН. Мы бы не стали утверждать, что он был единственным, перед кем была поставлена такая задача. В прошлой главе автор рассказал о других агентах и кадровых сотрудниках ОГПУ-НКВД, имевших аналогичное задание. Возможно, у украинских чекистов, руководящих деятельностью мифической организации Василия Лебедя, возникли специфичные проблемы. Им нужно было направить за рубеж своего эмиссара с докладом о проделанной работе. Использовать кого-либо из прибывших из-за рубежа гостей было небезопасно. Ведь они могли согласиться на сотрудничество с ОГПУ ради спасения собственной жизни, а не по идеологическим мотивам. Можно было отправить самого Василия Лебедя, но такой поступок вызвал бы подозрение у руководства ОУН: если существует организация, то почему руководитель не смог прислать никого из ее членов, а поехал сам?
